Паломино (Саманта) - Стил Даниэла (серия книг txt) 📗
На ранчо оставалась примерно дюжина лошадей, которые на данный момент не имели седоков. Каждому из детей выделялась какая-то одна лошадь, на которой они ездили, пока жили у Саманты.
– Ну так как, Тимми?
– Угу… да… – Однако он все время нервно посматривал на Джефа. – А это кто?
– Джеф.
– Он легавый?
– Нет, – Сэм решила говорить тем же языком. – У нас тут нет легавых. Он просто ухаживает за лошадьми и за ребятишками.
– А он бьет детей?
– Нет! – шокированно воскликнула Сэм и, потянувшись к мальчику, погладила его по голове. – Здесь тебя никто не обидит, Тимми. Никогда. Я обещаю. – Мальчик опять кивнул, но было видно, что он ей не верит. – Кстати, может быть, мы с тобой немного побудем вместе? Ты можешь посмотреть, как я учу ребят ездить верхом, а потом мы поплаваем в бассейне.
– У вас есть бассейн? – Глаза его зажглись.
– Ну конечно!
Но сперва Сэм хотела искупать малыша в ванне. Он был такой грязный! Похоже, его не купали по целым неделям.
– Хочешь посмотреть свою комнату?
Мальчик пожал плечами, однако от Сэм не укрылось, что он заинтересовался еще больше; она слегка усмехнулась и протянула ему книжку-раскраску вместе с цветными фломастерами, попросив немного подождать.
– Ты куда? – В его глазах вновь появились подозрительность и испуг.
– Человек, который тебя привез, хочет, чтобы я подписала кое-какие бумаги. Я сделаю это и отведу тебя в твою комнату, а потом покажу бассейн. О’кей?
– О’кей. – Он принялся доставать фломастеры, а Сэм пересекла комнату в своем кресле и знаком пригласила социального работника пройти вслед за ней в комнату секретарши. Джефа она шепотом попросила остаться.
Социальный работник, который привез мальчика, был усталым мужчиной лет пятидесяти. Он многое перевидал на своем веку, и, по его мнению, этот мальчик был не хуже остальных. Однако для Саманты такие дети, как Тимми, были в новинку.
– Господи, кто же о нем заботился?
– Никто. Мать посадили в тюрьму две недели назад, и соседи решили, что ребенка тоже куда-то отправили. Мамаша ни слова не сказала полицейским про мальчика, когда ее забирали. Он сидел один в квартире, смотрел телевизор и питался консервами. Но потом мы все же заставили мать разговориться. – Мужчина вздохнул. – Она наркоманка. Большую часть жизни проводит то в тюрьме, то в центрах и больницах, где лечат наркоманов, то еще бог знает где. Малыш – «безалиментный ребенок», она ему даже ни одной прививки не сделала. Неудивительно, что он заболел полиомиелитом!
Социальный работник досадливо нахмурился, а Сэм смутилась.
– Извините, но что такое «безалиментный ребенок»?
Мужчина улыбнулся.
– Я забываю, что остались еще порядочные люди, которые не знают подобных выражений. «Безалиментный ребенок» – это ребенок проститутки. Она не знает, кто его отец. Им мог быть кто угодно.
– А почему ее не лишат материнских прав? Куда смотрит суд?
– Он может это сделать. Я думаю, что на сей раз судья серьезно обдумывает эту возможность. Вообще-то она и сама не прочь отказаться от ребенка. Она считает себя этакой мученицей времен ранних христиан, ведь бедняжка уже шесть лет подряд ухаживает за ребенком-инвалидом, сколько можно?! – Мужчина умолк и потом сказал, глядя Саманте в глаза: – Должен предупредить вас, что к тому же здесь имело место жестокое обращение с ребенком. Вы видели синяки на его руках. Она избивала его зонтиком. Чуть не сломала мальчику позвоночник.
– О господи, неужели ей опять отдадут мальчика?
– Она же прошла психологическую реабилитацию, – бесцветным голосом ответил мужчина. По роду своей работы он насмотрелся такого, что его уже ничем нельзя было прошибить.
А вот Сэм никогда ни с чем подобным раньше не сталкивалась.
– Ему оказывалась психиатрическая помощь?
Мужчина отрицательно покачал головой.
– Мы считаем его нормальным, если не считать, конечно, ограниченных двигательных возможностей. Но умственно он полноценен, с психикой у него все в порядке.
Саманте хотелось закричать на него. Разве может у малыша быть все в порядке с психикой, если мать избивает его зонтиком? Мальчик жутко запуган. Ей это сразу бросилось в глаза.
– В общем, его мать отсидела в тюрьме уже две недели, и если у нее не будет никаких нарушений, ее выпустят досрочно – через два месяца. Так что вы берете его на шестьдесят дней.
Как берут напрокат автомобиль или еще какую-нибудь вещь… Малыш напрокат. Инвалид напрокат… Сэм ощутила дурноту.
– А потом?
– Потом она получит его обратно, если только суд не примет решения лишить ее материнства или она сама от него не откажется. Не знаю, может быть, вы, если захотите, сможете его усыновить.
– Разве его не могут усыновить какие-нибудь приличные люди?
– Пока она не лишена материнских прав – нет, а заставить ее отказаться вы не можете. Да и потом, – социальный работник пожал плечами, – кто захочет усыновить ребенка в инвалидной коляске? В общем, как ни посмотреть на эту ситуацию, он все равно рано или поздно окажется в приюте.
«В тюрьме», – как сказал сам Тимми.
До чего же безрадостная участь ждет этого шестилетнего ребенка!
Сэм печально посмотрела вслед этому унылому мужчине, который направился к выходу.
– Мы очень рады, что он поступил к нам. И если понадобится, я подержу его подольше. Неважно, будет суд за него платить или нет.
Мужчина кивнул.
– Если у вас будут какие-нибудь затруднения, свяжитесь с нами. Мы всегда можем подержать его до выхода матери в нашей детской комнате.
– А это не похоже на тюрьму? – в ужасе вскричала Сэм.
Мужчина снова равнодушно пожал плечами.
– Ну, немного похоже. А что, по-вашему, мы должны с ними делать, пока их родители сидят в тюрьме? Посылать их в лагерь на отдых?
Самое смешное было то, что именно так они и поступили!
Сэм повернулась к нему спиной и поехала обратно в свой кабинет. Тимми уже вырвал страницу из раскраски и всю ее замазал коричневым цветом.
– О’кей, Тимми. Ты готов?
– А где легавый? – Тимми говорил, как маленький гангстер.
Сэм рассмеялась.
– Ушел. Он не легавый, а социальный работник.
– Это все равно.
– Ну ладно, давай я покажу тебе твою комнату.
Сэм попыталась подтолкнуть его кресло, но колеса через каждый фут заклинивало, а потом еще и обвалился один бок.
– Тимми, как тебе удается ездить в таком кресле?
Он посмотрел на нее со странным выражением.
– Я никогда не выезжаю на улицу.
– Никогда? – потрясенно переспросила Сэм. – Даже с мамой?
– Она меня никуда не возит. Она много спит. Мама очень устает.
«Еще бы! – подумала Сэм. – Если она потребляет героин, то ее постоянно должно клонить в сон».
– Понятно. Что ж, я думаю, прежде всего тебе нужно новое кресло.
А именно эта услуга и не была у них предусмотрена! На ранчо не было запасных кресел. Правда, Саманта держала в пикапе одно узкое креслице – на тот случай, если ее собственное вдруг сломается…
– У меня есть кресло, в котором ты временно сможешь ездить. Оно для тебя великовато, но завтра мы достанем новое. Джеф, – Сэм улыбнулась рыжеволосому юноше, – ты не принесешь сюда мое запасное кресло? Оно в машине.
– Конечно, принесу!
Пять минут спустя он вернулся, и Тимми с комфортом усадили в большое серое кресло. Сэм поехала с ним рядом, помогая вращать колеса.
Проезжая мимо того или иного здания, Саманта объясняла, что в нем находится; потом они остановились возле загона для лошадей, чтобы мальчик мог на них посмотреть. На одну лошадь он смотрел особенно долго, а потом перевел взгляд на волосы Сэм.
– Она похожа на тебя.
– Я знаю. Тут некоторые дети называют меня Белогривкой. Так называют лошадей такой породы.
– Ты что, лошадь? – Он на секунду повеселел.
– Иногда мне нравится представлять себе, что я лошадка. А ты ничего такого себе не представляешь?
Он печально помотал головой, и они въехали в его комнату. Теперь Сэм была особенно рада, что догадалась отвести ему именно эту спальню. Она была большой и светлой, выдержанной в желто-голубых тонах. На кровати лежало большое яркое покрывало, а на обоях были нарисованы лошади.
