Танцы с королями - Лейкер Розалинда (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Почувствовавшая огромное облегчение Сюзанна, зашуршав лазурной тафтой юбок, бросилась в порыве благодарности на колени и поцеловала королю руку.
— Я благодарю вас от всего сердца, сир!
Людовик улыбнулся, довольный этим искренним движением души, и, подняв ее с колен, снова усадил на стул.
— Как же вы предполагаете сохранить свою тайну от других? Вы поедете в деревню?
— Нет. Я должна создать в свете впечатление, что нахожусь в Орлеане, хотя в действительности буду жить затворницей в нашем парижском доме. Таким образом я смогу вести необходимую переписку и домашние дела, не позволяя им прийти в упадок. Что касается моих визитов в Шартрез, Жак относился к ним с большим неудовольствием, опасаясь за мое здоровье в тех ужасных условиях, и поэтому не удивится, если я перестану его навещать.
Людовик кивнул, прекрасно понимая, что у ее мужа и в самом деле были веские причины не желать присутствия жены в том гиблом месте.
— Чтобы облегчить ваше положение, я приму специальный указ, запрещающий женам посещение мужей-офицеров, поставив последних в те же условия, в каких находятся и солдаты. Землеройные работы идут не так успешно, как я ожидал, и офицеры смогут опять воспользоваться своими привилегиями после того, как отставание будет ликвидировано.
— Ваша доброта ко мне безгранична, сир!
Аудиенция подошла к концу. Когда Сюзанна уже встала со стула и направилась к двери, Людовик задал еще один вопрос:
— Ваш любовник знает о вашем положении?
— Нет, сир. Он также в неведении.
Шло время, и однажды в Шато Сатори пришло письмо от Сюзанны.
— Она опять уехала из Парижа к детям, — сказал Огюстен, прочитав последнюю страницу и передав письмо Маргарите. — Стало быть, мы еще долго не увидим ее.
Сюзанна не выразила в послании никаких добрых пожеланий в адрес Маргариты, которой это показалось очень странным, поскольку они не виделись со дня поспешного отъезда Сюзанны, да и во время ее пребывания в Париже тоже ни разу не встречались. Однако вскоре она забыла об этом. Жизнь была полна куда более серьезных забот. Помимо Люсиль, в мастерской трудились теперь еще четверо работниц; торговля в магазине шла довольно бойко, да и в вестибюле товар раскупался мгновенно. Если что и омрачало в общем-то безоблачное существование Маргариты, так это непонятная и едва уловимая перемена в их отношениях с Огюстеном. Он любил ее еще больше, чем прежде, в этом не могло быть никакого сомнения, и все же между ними возникла преграда из невысказанных мыслей, которой раньше не существовало. Там, где раньше они открывали навстречу друг другу души, теперь ощущалась если не напряженность, то определенная сдержанность. Вину за это Маргарита целиком возлагала на себя. Та ночь в Версале все еще тяжким бременем давила на нее, и она чувствовала, что должна освободиться от этих переживаний, каким-то образом дав Огюстену понять, что в его отсутствие случилось нечто серьезное и страшное.
Она продолжала видеть Стефана, совсем того не желая. Он постоянно приходил в магазин, если был уверен, что застанет ее там, но ничто не доставляло ему такой радости, как случайная встреча с Маргаритой на улице и возможность прогуляться с ней до того места, куда она направлялась. При виде Стефана, идущего навстречу, Маргариту начинало бросать в дрожь, хотя он отличался неизменным дружелюбием, безупречностью манер и никогда не пытался пригласить ее на концерт, бал или куда-либо еще. И все же она почти физически ощущала стремление Стефана заполучить ее любой ценой. Особенно тревожило то, что всегда, когда в разговоре упоминалось имя Огюстена, глаза Стефана начинали блестеть почти фанатичной ненавистью. Похоже было, что его неприязнь к Огюстену своей глубиной и интенсивностью не уступала его любви к Маргарите, и это не удивляло ее, ибо она уже поняла, что Стефан видел в Огюстене единственное препятствие на пути к осуществлению своей мечты.
Время поступления Стефана в драгунский полк между тем приближалось, и Маргарита вся истомилась в ожидании этого благословенного мига. Перед самым его отъездом она приняла предложение Стефана пообедать вместе, потому что не хотела выглядеть в его глазах черствой и неблагодарной: ведь он когда-то спас ей жизнь. Они встретились в одной из таверн, которую часто посещала знать и где они несколько раз ужинали, пока возвращение Огюстена не положило конец их встречам. Стефан был уже в мундире драгуна, который очень ему шел. Темно-голубые перья его шляпы затрепетали на ветру, когда он снял ее перед приблизившейся Маргаритой.
— Сегодня я никак не мог дождаться минуты, когда увижу вас, — сказал он вместо приветствия. — Я хотел побеседовать с вами еще раз в более спокойной обстановке, когда вас ежеминутно не отрывают дела в магазине или мастерской.
— Когда вы уезжаете? — Маргарита понимала его желание встретиться в спокойном, уютном месте, и теперь они находились в отдельном кабинете, окна которого выходили на улицу.
— Завтра ранним утром. Наверное, пройдет еще очень много времени, прежде чем я вернусь в Версаль.
— Но ведь этого следовало ожидать…
— Я буду скучать по вас.
Маргарита слегка поморщилась, показав, что разговор начинает развиваться в нежелательном направлении.
— Скажите, куда вас посылают?
— Поддерживать закон и порядок там, где это будет необходимо. — Он наклонился к ней над столом. — Дайте мне на память платок или что-нибудь еще. Я буду все время носить его при себе, пока не вернусь!
Маргарита сочла эту просьбу слишком ко многому обязывающей и вежливо, но твердо отклонила ее, сказав:
— Но ведь вы же не на войну отбываете?
— Разве? — Глаза Стефана сузились и стали колючими. — Гугеноты так же опасны для Франции, как и любой внешний враг.
От этих слов на Маргариту словно повеяло трупным холодом. Ее чуть было не передернуло от страха и отвращения, но она взяла себя в руки и спросила:
— Что вы имеете в виду?
Стефан небрежно пожал плечами, как бы говоря, что не стоит придавать этому большого значения.
— Только то, что мой полк получил приказ расквартироваться в одном из тех мест, которое считается оплотом гугенотов в Гаскони, где эти еретики вечно что-нибудь затевают. Вот и теперь пришло сообщение о вооруженной стычке с войсками. Убиты люди, и сгорело несколько домов. Это напоминает войну…
Маргарита поспешно произнесла:
— Надеюсь, что вы возьмете на себя роль миротворца и будете способствовать тому, чтобы страсти улеглись!
— Таково мое намерение.
После этого они еще разговаривали на разные темы, но когда пришла пора расставаться, Стефан вернулся к своей просьбе об амулете.
— Давайте больше не будем об этом говорить, — предложила Маргарита. — Такой подарок делается в знак любви, но между нами ее нет. Не стоит обольщаться и путать искреннюю признательность и симпатию с любовью.
— Вы просто не готовы признаться себе самой в своих истинных чувствах. Но настанет день, когда вы устанете от человека, который старше вас в два раза. И тогда я обязательно вернусь за вами, Маргарита! И не думайте, что будет по-другому.
Он словно опутывал ее цепями, и Маргарита поднялась из-за стола, собираясь уходить. Ей казалось, что тем самым она освободится от невидимых уз.
— Мы расстанемся как друзья. Давайте не будем портить спорами нашу последнюю встречу!
— Слушаюсь и повинуюсь. Общение с вами, хоть и недолгое, доставило мне несравненное удовольствие. Разрешите поцеловать вас на прощание. Этот поцелуй заменит любой амулет и не сотрется из моей памяти. — Прежде чем опешившая Маргарита успела что-либо ответить, он протянул к ней руки и, заключив в объятия, страстно поцеловал. Прошло несколько секунд; наконец, прочные объятия разомкнулись, и возмущенная Маргарита смогла перевести дух. Губы Стефана растянулись в торжествующей улыбке:
— Это мне на память о вас!
Против поцелуя она, в общем-то, ничего не имела, потому что не могла в один миг выбросить из своей души все те светлые и теплые чувства, которые испытывала к Ле Пеллетьеру. Даже его назойливые любовные ухаживания вызывали у нее невольное уважение искренностью и постоянством. И к тому же, несмотря на хвастливые обещания вернуться за ней, его отсутствие в Версале должно было продлиться достаточно долго; за это время он узнает новых людей, увидит разные города, познакомится с девушками и постепенно начнет забывать о ней. Будь Стефан старше, все могло бы сложиться по-иному, но он был молод и вполне успеет влюбиться еще дюжину раз за время своей службы.
