Счастливчик Старр (Lucky Starr) - Азимов Айзек (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗

— Зачем нам это? Мы себе живем и мыслим. Не боимся и не ненавидим. Чего нам еще? Зачем нам ваши корабли, металл и города?

— То есть вы хотите нас всех убить?

— Нет. Мы не хотим убивать жизнь. Нам хватит, если мы будем управлять вашими умами и знать, что вы не принесете нам вреда.

Перед глазами Лакки моментально развернулась картина (сам ее себе представил или ему подсунули?) того, как на Венере возникает новая раса, людей, полностью отрезанных от Земли, каждое поколение которых становится все более и более бессловесными рабами лягушек.

— Мы не позволим нас контролировать, — он сумел выдавить из себя лишь фразу, в истинности которой вовсе не был уже уверен.

— Это — единственный выход, и ты нам поможешь.

— Нет.

— У тебя нет выбора. Ты расскажешь нам о тех землях, за облаками, где находится твой Совет. Ты расскажешь нам обо всем, что поможет нам обороняться от вас.

— У вас нет способа заставить меня это сделать.

— Почему? Если ты откажешься дать нам сведения, мы опустим тебя на твоей машине вниз и заставим тебя открыть шлюз.

— Тогда я умру, — мрачно усмехнулся Лакки.

— Ничего не поделать. Надо прекратить твою жизнь. Ты знаешь много, и нельзя, чтобы ты передал свои знания своим друзьям. Ты можешь подговорить их напасть на нас. Это плохо.

— Тогда я ничего не теряю, если не стану говорить.

— Теряешь. Если откажешься, мы войдем в твой ум силой. Это неэффективно, и что-то мы пропустим. Значит, нам придется исследовать твой мозг очень тщательно, И тебе будет больно. Для всех лучше, если ты согласишься сам.

— Нет. — Лакки покачал головой. Наступила пауза.

— Хотя ваш народ любит убивать жизнь, — продолжил голос, — он очень боится умирать сам. Мы освободим тебя от этого страха, если ты нам поможешь. И ты сам перестанешь бояться, когда мы опустим тебя на дно. А если ты откажешься, ты все равно окажешься там, но страх мы не уберем. Только сделаем его сильней.

— Нет, — еще более настойчиво повторил Лакки.

Снова пауза, более долгая.

— Нам нужно, чтобы ты согласился добровольно, — продолжил голос, — не только, чтобы избавить тебя от боли. Если мы насильно получим от тебя сведения, они могут оказаться искаженными, и тогда, чтобы сохранить себя от людей с другой части неба, нам придется убить всех, кто живет под куполами. Мы пустим внутрь ваших городов океан, как уже чуть было не поступили с одним из них. Жизнь исчезнет, как потухший огонек, и никогда уже не возгорится снова.

— Ну так попробуйте, сладьте со мной! — расхохотался Лакки.

— С тобой?

— Да. Заставьте меня говорить. Заставьте меня утопить корабль. Заставьте сделать хоть что-то!

— Думаешь, не можем?

— Знаю, что не можете.

— Оглянись, и ты увидишь, что мы уже сделали. Один из твоих приятелей, тот, что связан, в наших руках. А другой — тоже.

Лакки вздрогнул. В самом деле, за все это время Бигмен не проронил ни слова. Более того, он не подавал признаков своего существования. Где он? Лакки обернулся — Бигмен, скорчившись, лежал на полу.

— Вы убили его? — Лакки в ужасе рухнул на колени возле приятеля.

— Нет. Он жив. Мы даже не слишком сильно его отключили. Но теперь тебе не поможет никто. Они нам противостоять не смогли, не сможешь и ты.

— Нет, — побледнел Лакки. — Вы не заставите меня. Вы ничего не сможете меня заставить.

— Даем тебе последний шанс. Выбирай. Поможешь нам — умрешь радостно и мирно. Если нет — умрешь в скорби и стенаниях и за этим, возможно, последует гибель твоего народа в городах под океаном. Выбирай же!

Слова прозвучали и затухли в мозгу Лакки, и он готовился вступить в схватку с враждебным сознанием — один, без друзей, без помощи, — не зная, удастся ли выйти живым в этом поединке с чужой непреклонной волей.

14. Битва сознаний

Как противостоять ментальной атаке? Без боя Лакки сдаваться не собирался, но что делать в этом случае? Тут нет явного врага, которого надо одолеть физически, и не видно способа, которым бы он мог ответить на насилие. Что остается? Только пытаться быть самим собой, и только самим собой, противодействуя любому импульсу действовать, пока не удостоверится, что действие не навязано извне.

Но как разобрать, что навязывается? Чего хочет он сам? Что теперь для него самое важное?

Но ничего не вспоминалось. Его ум был пуст. Да, несомненно, он собирался что-то сделать, что? Он оказался тут неспроста.

Тут, наверху?

Да, конечно. Сначала они были на глубине, а потом — всплыли.

Он на корабле. Корабль поднялся со дна океана, пыталась разобраться какая-то часть сознания Лакки. Теперь мы на поверхности. Неплохо, что дальше?

Зачем они тут? На глубине, кажется, было куда безопасней. Лакки изо всех сил пытался привести мозг в порядок. Закрыл глаза, вновь открыл. Мысли были такими тяжелыми, толстыми, неповоротливыми… Надо кому-то сказать… кому?… что?…

Надо передать.

Передать.

И тут он прорвался сквозь барьер! Ощущение было таким, словно другой Лакки, двойник, находящийся от первого за сотни миль, навалился плечом на какую-то дверь, и та с треском поддалась и распахнулась. Теперь он знал, что надо делать!

Конечно, передать сообщение на станцию!

— Вы меня не одолели, — произнес он хрипло. — Слышите? Я все вспомнил, поняли?

Ответа не было.

Он вдруг громко, непроизвольно, зевнул, проваливаясь в беспробудный сон. Казалось, его мозг вынужден теперь изо всех сил бороться с действием целой пригоршни успокоительных таблеток. «Не спи, не спи, — подумал он. — Встань и ходи, не давай мышцам застыть».

Да, но сейчас важнее было не дать застыть мозгу. Надо заставить бодрствовать ум. «Делай что-нибудь, делай, — отчаянно подбадривал он сам себя. — Только остановишься — и тебе конец».

Он все еще безостановочно зевал, но сквозь зевки стали пробиваться слова:

— Я это сделаю, сделаю…

Сделаю что? Смысл вновь стал ускользать от него.

Он вновь отчаянно повторил себе: «Рация, станция, передать сообщение», — но звуки этих слов казались совершенно бессмысленными.

Он встал и начал двигаться. Тело повиновалось нехотя, суставы одеревенели и заполнились клеем. Все же ему удалось повернуться. Радио. Он ясно видел его лишь мгновение, затем изображение заколебалось и исчезло в мареве. Лакки напряг мозг изо всех сил, заставил себя думать о радио, и сознание вернулось к нему. Он видел передатчик, кнопку переключения диапазонов и ручку настройки. И он вспомнил, как работает аппарат.

Сделал неверный шаг вперед и охнул, ощутив, как в его мозг впились сотни раскаленных гвоздей.

Он задрожал и рухнул на колени, затем, словно в агонии, снова встал на ноги.

Сквозь боль, застилавшую глаза, он еще видел это чертово радио, видел. Сделал шаг, и еще один.

Радио, казалось, находилось от него в сотне ярдов, нечеткое, словно в тумане. Тяжесть ударов в мозгу Лакки нарастала с каждым шагом.

Он попытался не обращать внимания на боль и помнить только о радио. Попытался заставить себя двигаться наперекор этому почти резиновому противодействию, которое оттаскивало его назад и валило на пол.

И вот, наконец, он протягивает руку, и его пальцы всего лишь на расстоянии пяти дюймов от рации сопротивлению пришел конец. Как Лакки ни старался, он не мог приблизить их еще. Нет, не мог. Он не мог уже ничего.

«Хильда» являла собой сцену полного паралича. Эванс без сознания валялся на кровати, Бигмен скорчился на полу, Лакки, хотя и оставался на ногах, оцепенел, дрожали лишь кончики протянутых к радио пальцев.

— Ты бессилен, хотя и не потерял сознания, как твои коллеги, — вновь зазвучал в его ушах монотонный голос. — Ты вынужден терпеть эту боль, пока не согласишься рассказать нам все, что знаешь. Тогда ты погрузишь свой корабль и легко уйдешь из жизни. Мы подождем, мы терпеливые. Сопротивляться ты нам не можешь. Не можешь ты нас ни задобрить, ни подкупить.

Сквозь свои невыразимые муки, Лакки вдруг ощутил, что его мозг способен на новое усилие. Задобрить? Подкупить? Задобрить?