Князь. Записки стукача - Радзинский Эдвард Станиславович (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
Найти филера с красным носом казалось делом нетрудным. После убийства шефа жандармов господина Мезенцева у Михайловского дворца прогуливалось много агентов. Все по-прежнему были в одинаковых черных пальто с меховыми воротниками и черных котелках. Одного из них я признал – он прежде стоял у теткиного дома. Вот он за приличное вознаграждение и сообщил мне, что красноносый филер переведен из столицы охранять железнодорожный вокзал в Царском Селе.
Мы встретились с филером в царскосельском трактире. Я был для него гостем господина Кириллова, так что он был рад мне пожаловаться. Стал говорить о том, сколько лет служил верой и правдой еще прежнему Государю и всегда доверяли ему стоять у дворцов, еще с молодых лет…
– И вот теперь где стою!
Я прервал:
– Мне хочется подробней разузнать о той опасной девице, которую вы видели в доме моего родственника… Кажется, это госпожа Анна Корба?
– Я ошибся, – сказал он угрюмо, – та девица на том свете.
Я молча положил перед ним ассигнации.
– Я, господин хороший, все вам уже доложил, – сказал он и подвинул деньги обратно ко мне. – Больше ничего не знаю.
Я прибавил… Глаза у него загорелись, но… он молча встал, поклонился и вышел из трактира.
Однако я ждал. Помнил его глаза, когда он увидел деньги.
Через два дня поздним вечером он пришел ко мне сам. Пришел не один.
– Это мой шурин. Он работает писарем в Третьей экспедиции…
Шурин был воистину канцелярская крыса – сгорбленный, с редкими волосиками, очки на курносом носу. Вошел, как-то пугливо озираясь…
– Говори, – велел филер.
И он заговорил. Тоненьким, крысиным писком изложил воистину дерзкое предложение:
– Мы к этому делу иметь отношения не хотим. Но вам готовы присоветовать. На третьем этаже у нас, ваше высокородие, находится секретная картотека со списками неблагонадежных. Я чиновник для письма – я в сей шкаф заглянуть никакого права не имею. Но вы можете сами… Да, хоть и бомбы гремят, а нравы у нас в здании прежние. По поручению Его Превосходительства к нам наверх поднимаются сотрудники – работать с картотекой. Никаких сопроводительных бумаг, просто говорят: «По поручению Его Превосходительства!» Акакий Серапионович Вольф, у которого ключи от секретного шкафа, им и открывает. Но нынче он приболел и ключи передал помощнику своему, Клеточникову. Этот Клеточников – тихий провинциал. Так что коли вы к нам придете, скажите заветные слова, но только строго: «По поручению Его Превосходительства» и попросите дурака открыть шкаф. Он непременно вам откроет. И об этой вашей… госпоже Корбе совершенно все узнаете. – И он засмеялся крысиным, писклявым смехом.
– И когда же?
– Лучше завтра, пока Вольф болеет. Болезнь у него наша… как вы понимаете. Он в запое. Три дня обычно болеет…
Я дал деньги.
– Мало, – пропищал он и кивнул на филера. – Шурину тоже ведь надо.
Я удвоил. Он взял, и они отбыли, даже не поблагодарив.
Дело мне нравилось. Здесь был риск – то, что теперь я больше всего ценил…
Наутро послал лакея к Кириллову – дескать, желаю с ним повидаться.
Кириллов меня принял. Помню, я сказал, что скоро хочу отправиться в путешествие и беспокоюсь о паспорте… Он обещал помочь.
Я вышел из кабинета, прошел на лестницу, быстро взбежал на третий этаж…
В маленькой комнатке с огромными до потолка шкафами за столами восседали двое почти братьев-близнецов. Оба, склонив головки с реденькими волосиками, потными от усердия, что-то упоенно переписывали, высунув одинаково кончики языков. Это были крыса-шурин и Клеточников.
– Здравствуйте, – сказал я.
– Здравствуйте, – откликнулись обе канцелярские крысы, не поднимая голов.
– Господин Клеточников, я по поручению… Его Превосходительства! – обратился я к другой крысе. И по-хозяйски попросил открыть мне картотеку.
Клеточников вышел из-за стола и открыл шкаф…
И я нашел! Корба была в картотеке революционеров… Член партии «Народная воля». Естественно, как и положено нашим революционерам, – дворянка. «В Европе сапожник, чтоб барином стать, бунтует – понятное дело! У нас революцию сделала знать: в сапожники, что ль, захотела?»… Участвовала в хождении в народ. Перед хождением сдала экзамен на сельскую учительницу. На Русско-турецкой войне была сестрой милосердия!
Стоп! Последнее невозможно. Ведь в это время она лежала в моей постели в Мехико… И еще странность: большинство участников хождения в народ схвачены полицией, привлекались к уголовной ответственности. Она – нет… И тут я прочел год ее рождения. Ей было тридцать два года, а Черной Мадонне – не больше двадцати пяти!..
– Дорогой друг, мне кажется, вы засиделись у нас! – Да, это был лже-Кириллов. Со времени моего возвращения я ничего о нем не знал. – Прошу вас в кабинет к Его Превосходительству…
Я был совершенно спокоен, пока мы шли по коридору. Но, проходя, он невзначай толкнул дверь той самой комнаты, где состоялось наше знакомство…
Дверь открылась. В комнате стоял стол с креслом, напротив стола, как в тот день, – пустой стул.
– Может, желаете подумать перед посещением кабинета Его Превосходительства? – засмеялся лже-Кириллов. – Отдохнуть? В ногах правды нет!
Я ничего ему не ответил. Я ощущал прежний страх. Помню, как отпустило, когда он затворил дверь проклятой комнаты.
Я вошел в кабинет. Кириллов был мрачен.
– Оставь нас, милейший, – сказал он лже-Кириллову.
«Милейший» ушел.
– Вы, однако, решили, что я и вправду вас боюсь. Видите ли, друг мой, я позволял вам говорить глупости о каких-то расписках… Неужели вы думаете, будто Государь не знает, что мы берем. Все у нас берут! «Воруют!» – так справедливо определил нашу Империю господин Карамзин. Так что если мне придется докладывать Государю, почему я вас убил, вопрос его будет… нет, не о том, почему я взял у вас деньги, а о том, почему не пристрелил вас раньше. Вам это понятно? Что вы хотели выяснить? Отчего две дамы живут под одной фамилией? А потому, что господа террористы часто так делают, сбивая нас с толку… Что еще вас интересует? Почему я не стал вам говорить, что она жива? А потому, что это вас не касается. Ею занимаются совсем другие люди. Вы – ноль в этом деле. Вы глупец. Когда вы только попытались познакомиться с моим филером, он тотчас подал мне рапорт. Другую бумагу он подал мне после вашей с ним первой встречи. Я велел ему привести к вам шурина и был уверен, что вы догадаетесь. Но вы и в эту глупость поверили… Вы, глупый ребенок, смеете лезть в опасные и сложные дела!.. Вот вы жили в Париже, ходили по улицам, а за вами ходил мой агент… Я заказал его через частное французское разыскное бюро. Которое на самом деле – наше бюро, все эти французы наняты на наши деньги. Все они ежедневно следят за русскими эмигрантами. В их числе были вы… У этого бюро, именуемого «Бинт и Самбен», есть наружные агенты во всех столицах Европы – в Женеве, Лозанне, Цюрихе и Берне. К тому же, находясь в личных сношениях с префектом полиции, директором «Сюрте Женераль» и другими высшими чиновниками полицейских учреждений мира, я могу привлекать иностранную помощь… Так что, когда она изволила переспать с вами в Мексике, мы это знали. Потому что даже океаны для нас не преграда. Надеюсь, вы догадались, когда вас секли, что под нами большие подвалы. И там исчез не один человек… Не будь Нечаев такой скандальной фигурой, никакого процесса не было бы – исчез бы там, и все! И когда потребуется, вас прямо в карете привезут сюда. И вы исчезнете… – Он постучал сапогом по полу.
Ужас охватил меня… Все было, как в юности!
Он насмешливо смотрел на меня.
– Да не бойтесь. Я вас и в этот раз не трону… Вы мне нужны – в этом все дело. Очень нужны. У меня для вас припасена совсем другая работенка. А пулю вы всегда успеете получить. – И обратился ко мне совсем по-светски: – Послезавтра вы будете приглашены к княгине Урусовой. Там будет Его Превосходительство генерал-адъютант Петр Черевин… Смею покорнейше просить вас не отказываться от почетной должности, которую Его Превосходительство господин Черевин вам предложит. Я хочу, чтобы вы стали своим человеком в Аничковом дворце!..
