Аватар (СИ) - Кова Юлия (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
– Серёжа, расскажи мне правду. Как умерла Лили? – спросил он меня. И я всё рассказал Фадееву.
– Заяви ребенка в розыск, воспользовавшись старыми связями. У тебя же остался кто-то в МВД? – спросил я Фадеева. И Саша, поговорив с бывшим приятелем по службе (его приятеля звали Владимир Петрович Добровольский. В 1990-м Добровольский станет заместителем руководителя Национального Центрального Бюро Интерпола в России) заявил мальчика в розыск, используя мои позывные. Потом у меня были другие задания и новые командировки. Чуть позже я узнал, что Рамадан нашёл следы Карен. Последнее назначение я получил в девяносто шестом. В день перед отъездом у меня состоялся последний разговор с Фадеевым.
– Зачем ты уезжаешь? – спросил он меня.
– Ты же знаешь нашу работу.
– Врёшь, – печально улыбнулся он.
– Тогда не задавай вопросов. Я хочу уйти. Но именно ты должен остаться.
– «Омега», значит, решил пропасть без вести. А мне что прикажешь делать? – спросил меня Саша.
– То же, что и сейчас. Ты был лучшим из нас. И Лили это знала.
Это было впервые, когда я упомянул имя Лили после того разговора, состоявшегося в восемьдесят седьмом году. Потому что в том, 1987-м, Фадеев, лучший оперативник, которого я только знал, отказался от нашей профессии навсегда, чтобы охранять от зла наших детей: тебя, Иру, Митю, Диану. Я всегда знал, что Саша лучше меня. Он сумел сделал то, что не смог сделать я – найти в себе силы жить дальше.
Уходя в неизвестность, я попытался найти Рамадана в последний раз. Ответ, который я получил, был прост и краток: мне сказали, что Рамадан заживо сгорел в Кабуле осенью девяносто пятого года, вместе с Карен и её братом Саидом. Так я понял, что Рамадан нашёл убийц Лили. А ещё я понял, что сына Лили теперь не найдут никогда: ни живым, ни мёртвым...
В конце девяносто восьмого я выполнил свое последнее задание, начатое за год до рождения Эль. В городе Витория-Гастейс прогремел взрыв, унесший двадцать сторонников террориста лидера группировки ЕТА. Он, Мигель Ириарте, был вынужден объявить о полном и бессрочном прекращении террористической деятельности и пойти на соглашение с официальными властями Испании. Что касается меня, то... в общем, тебе должно быть известно, что идентифицировать тело можно по черепу, ДНК, прижизненному снимку черепа и скелетированным костным останкам, но – если только огнём не поражено более восьмидесяти процентов поверхности тела. Именно поэтому труп неизвестного, похожего на меня, с капсулой «Симбад Омега» отправился на кладбище Витории-Гастейс 11 сентября 1998 года. Этот человек захоронен в безымянной могиле. Для всех, кроме тебя теперь – это официальная дата моей смерти.
Возможно, по здравому размышлению, я бы и вернулся домой, я скучал по своим детям. Но когда меня вытянули из-под обломков, узнать меня было уже невозможно. Увидев себя в зеркало первый раз, я понял: Сергей Исаев умер. Так на свет появился Джон Грид – человек без лица и отпечатков пальцев. Врачи почти полностью перекроили меня, оставив мне только память и улыбку, которая, иронией судьбы, иногда ко мне возвращалась. В двухтысячном я вернулся в Москву в первый раз. С тех пор я наведывался сюда регулярно, чтобы увидеть тебя и Диану. Я занимался банковскими операциями, жил на отложенные средства, а в Лондоне поселился недалеко от Эль. Потом я увидел Еву и Даниэля. И только Иру я не искал – я не мог. Она слишком похожа на свою мать. Давать более развёрнутый ответ не имеет смысла...
В 2014-м у меня участились головные боли, появилась слабость и утомляемость. Врачи поставили мне диагноз: неоперабельная глиобластома, рак мозга в четвертой стадии. Результат перенесенных мною пластических операций и заражение вирусом HRV при трансплантации органов. Проблема, с которой медики никак не могут решить с конца восьмидесятых... Ну, а поскольку мне оставалось жить считанные месяцы, то я решил в последний раз увидеть всех вас. Так я впервые рассмотрел дочь Лили, которая, как оказалось, очень дружна с моей Эль. Я шёл за ними по Ламбетскому мосту, когда увидел тебя и то, что произошло между тобой и Ирой. Это было то, чего я и боялся: ты всё-таки её выбрал.
Я видел Эль, счастливую, какой может быть только женщина в любви. В Москве я увидел Еву и Даниэля Кейда. Девочка похожа на солнышко: именно такими были в детстве ты и Диана, как бывают только очень любимые дети. Но тогда же моё внимание привлек и ещё один человек. Черноволосый, похожий на ангела, с бледно-голубыми глазами мужчина, который вышёл из «Москва-Сити» и долго смотрел на Еву. Это лицо я узнал бы из тысячи лиц: именно так выглядела Карен. Так передо мной из небытия возник призрак – Макс, сын мужчины-предателя. Не знаю, имеет ли смысл рассказывать всё остальное? Ведь завтра Макс будет убит. А улики – скрыты...
– 5 –
Подумав, я всё же решил, что ты, мой сын, должен иметь понимание, кем был Макс и почему я убью его. Да и к тому же ты точно знаешь, что сделать потом с этой частью моего признания. Не знаю, догадался ли ты, что у меня есть одно природное качество. В терминах науки это звучит так: эмпатия и эйдетизм. Именно благодаря этим качествам я умею, что называется, «считывать» людей и предугадывать их поведение. Этот дар был открыт у меня ещё когда я учился в разведшколе. Под наблюдением специалистов этот дар был развит. И я полагаю, что мой сын не обделен этим даром. В тот день, когда я увидел тебя на Ламбетском мосту, я сразу понял, что ты пытаешься «прочитать» меня. Эта была сильнейшая эмоциональная волна, которую я когда-либо чувствовал. И именно мне пришлось закрыться и отступить первым, сыграв неприязнь и удивление.
Именно этот дар помог мне вычислить Амира, найти Лили и узнать сына Карен. Но ощущения – ощущениями, а информацию всегда нужно проверять. В тот день, проследив за Максом, я выяснил, где он живёт. Потом установил его график, его привычки и, пользуясь его отсутствием, в один из дней проник в его квартиру. Дальнейшее было делом техники: отключить сигнализацию, найти и вскрыть сейф, просмотреть вещи, документы и установить специальное оборудование на компьютере Макса. Через двадцать четыре часа я знал о Максе то, что, после кросс-проверок и нескольких поездок в США, Великобританию, Афганистан и Пакистан, позволило мне выстроить следующую картину.
Воспитанный отчимом, Макс, тем не менее, хорошо знал родину своей матери и был близко знаком с братом Карен. Саиду нравился Макс, и, будучи кадровым военным, Саид понемногу учил Макса тому, что знал сам: как разрабатывать операции, как пользоваться боевым оружием, как защищать себя. /На эту мысль меня навела фотография Саида и Макса, которую я обнаружил в комьютере Уоррена, а также дневник, который Макс вёл до четырнадцати лет, пользуясь наречиями урду, хенко и годжалом/.
Плен, в который угодил Саид, изменил его психику, выявив, скажем так, некоторые специфические наклонности, которые откровенно напугали Карен. Любя брата, она, тем не менее, постаралась оградить сына от влияния Саида, а также от так называемого сообщества «семи учеников Лашкар-и Тайбу». /Информацию об этой группе, созданной из детей для истишхада, я подчерпнул в детском дневнике Макса. «Семь учеников» – это группа детей, которых воспитывают для защиты своего хозяина/.
Ограждая Макса от влияния Саида, Карен отправила сына в одну из закрытых частных школ Великобритании. Там Макса влип в неприятную историю: в одной из ссор, утратив над собой контроль, Макс воспользовался уроками Саида и чуть не убил одноклассника. При помощи денег и влияния Карен замяла скандал и перевела Макса в другое учебное заведение, под названием QES. /Чтобы узнать это, мне пришлось покопаться в документах Макса и навестить обе школы/.
И в довершении ко всему – то ли в припадке страха за сына, то ли в приступе откровенности – но Карен рассказала Максу о том, кем был его родной отец. /Я нашел снимок Амира в сейфе Макса и письмо Карен к сыну, где та называет Макса «кровь Эль-Каед»/. Потом, очевидно, Макс вытянул из матери историю рода Эль-Каед и узнал, что может быть претендентом на наследство Эль-Файюм. Или же, Макс, разбираясь в вещах матери, нашёл фотографию своего настоящего отца и припрятал её до поры до времени. Но о своём родстве с Дани Макс догадался в тот день, когда увидел в QES Даниэля Кейда. /Чтобы убедиться в этом, любому достаточно сравнить портрет Дани Эль-Каеда с фотографией Амира – одно лицо, один цвет глаз, такая же фигура/.
