Герои и антигерои Отечества (Сборник) - Чуев Феликс Иванович (читать книги онлайн без TXT) 📗

Теперь — непосредственно исполнители. Самой зловещей после Юровского фигурой здесь является тридцатичетырехлетний Ермаков Петр Захарович, своего рода прототип Федьки-каторжника из «Бесов». В 23 года (в 1907 году) у него три пистолета, он уже убил по крайней мере одного человека — отрезал ему голову. Его арестовывают по подозрению в убийстве, но вину берет на себя другой боевик, которого по суду присуждают к виселице. А Ермаков снова на свободе — участвует в нападениях на транспорт с деньгами, занимается вымогательством (рэкетом). Всюду за ним тянется кровавый след. В 1910 году его ссылают в Вельск. В 1917 году он сколачивает отряд для изъятия земель и имущества крупных землевладельцев, начинает первые безнаказанные расстрелы «контры». Ермакова с его отрядом направляют на подавление крестьянских восстаний: руководителей он убивает лично, о чем пишет в воспоминаниях. К моменту убийства царской семьи руки Ермакова были обагрены кровью десятков жертв. Неудивительно, что именно ему поручили уничтожение тел.

В 20-е годы Ермаков служит милицейским начальником в разных городах, а с 1927 года становится одним из руководителей мест заключения Уральской области — закономерная карьера легендарного боевика-террориста. Рассказывает, что в начале тридцатых годов он лично казнил наиболее важных лиц, приговоренных к расстрелу. Тогда было арестовано более двух тысяч руководителей области, из них примерно треть — расстреляны. Как не помочь в любимом деле!

К концу 30-х годов распоряжением свыше ему запретили выступать с рассказами о своих «подвигах». Родственники вспоминают, что где-то перед самой войной постучались люди Берии: взяли Ермакова под руки, посадили на самолет, привезли в столицу, разместили в гостинице «Москва». Не разрешили выходить, и три дня он писал воспоминания о расстреле царской семьи. Вернулся из Москвы радостным, так как не чаял остаться живым. Нравы своих соратников знал. Но язык с тех пор прикусил. Хотя, по свидетельству очевидцев, во время войны, бывало, выступал с рассказами в некоторых военных частях. Умер Ермаков в 1952 году, похоронен с почестями возле памятника Героям гражданской войны, именем его названа улица Свердловска.

О Никулине (1894 г.р.) — подручном Юровского — узнать удалось мало. Известно, что посылала его ЧК на задание в качестве сексота в Академию Генерального штаба, которая в 1918 году находилась в эвакуации в Екатеринбурге. Никулин исправно сообщал в ЧК обо всех делах. Добросовестно участвовал в расстрелах. Этим, видимо, и заслужил благоволение Юровского, умирая, тот сделал его своим доверенным лицом. В архиве я видел фотографию оба с женами на берегу моря, на курорте (дружили семьями). В 20-е годы Никулин работал начальником Московского уголовного розыска, а позднее — в коммунальном хозяйстве столицы. После войны выбирался в депутаты местного Совета. В 60-е годы записал на магнитофонную пленку воспоминания.

Активными организаторами и участниками убийства были чекисты Сахаров, Горин, Радзинский, Павлушин, начальник милиции Екатеринбурга Петров Алексей Николаевич (1886–1962). Последний, по словам родственников, сам рассказывал о своем участии в убийстве царской семьи. Вообще «жестокий был. В Вятке попов в проруби топил ночью», состоял в ВКП(б) с 1905 по 1924 год. Выбыл по собственному желанию.

Теперь иностранные наемные убийцы. Их семеро: Андреас Вергази, Ласло Горват, Виктор Гринфельд, Имре Надь, Эмил Фекете, Анзелм Фишер, Изидор Эдельштейн…

Иностранные наемники старательно отрабатывают свой паек. А после убийства, вспоминают свидетели, первыми принимаются грабить трупы.

Кроме основных участников убийства существовало еще несколько десятков подручных из караульной команды, возглавляемой Павлом Спиридоновичем Медведевым:

Стрекотин Андрей Андреевич (1891–1918), Летамин Михаил Иванович (ум. 1918), Попов Николай Иванович (р. 1894), Талапов Иван Семенович (1900 1920), Старков Иван Андреевич (ум. 1918), Зайцев (ум. 1918 / 1919), Чуркин Алексей Иванович (1897–1919?), Садчиков Николай Степанович (р. 1897), Добрынин Константин Степанович (1896–1920), Орлов Александр (1899–1932), Проскуряков Филипп (р. 1900), Подкорытов Николай (р. 1899), Черепанов-Старков Андрей Семенович (инвалид), Сабуров Александр Федорович (р. 1901), Турыгин Семен Михайлович (р. 1899), Сафронов Вениамин Яковлевич, Котегов Иван Павлович, Емельянов Федор (р. 1898), Стрекотин Александр Андреевич (р. 1897), Якимов Анатолий, Нетребин Виктор Никифорович (р. 1900), Клещеев Иван Николаевич (р. 1897).

Расскажем немного о последнем. Иван Николаевич Клещеев родился в 1897 году, учился плохо, был исключен из училища, с детства воровал, перед Февральской революцией ушел из дома под предлогом поиска работы, жил среди босяков. В конце 1917 года он уже числится в красногвардейцах по отобранию и реквизиции имущества у частных владельцев. В феврале 1918 года со своими товарищами ночью врывается в дом к своему бывшему хозяину фабрики и, размахивая револьвером, требует денег и имущества. С апреля 1918 года Клещеев служит охранником Дома особого назначения, приезжая на побывку домой, привозит разные ценные мелкие вещи, украденные у царской семьи. Напившись ходил по заводу и бахвалился среди рабочих фабрики, что женится на одной из дочерей Николая II и что если она не пойдет за него добровольно, то он силою возьмет ее. После убийства царской семьи Клещеев служил в охране интендантских складов, украл сукно и при попытке его продать попался, судили, послали на принудработы.

Большая часть охранников были выходцами из города Сысерти. Я долго задавал себе вопрос: почему именно из Сысерти?

Приехал в этот город, бродил по нему, разговаривал с жителями, копался в фондах музея. Рабочие до 1917 года жили здесь зажиточно, лучше, чем сейчас. Зарабатывали хорошо, имели справные хозяйства. Каждый рабочий двор все равно что крепость. В Центральной России такого не было. Задаю вопрос: почему все-таки сысертцы были в подручных у царских убийц? Мнутся старики, молчат, некоторым вопрос не по душе, отвечать не хотят, некоторым, вижу, совестно. «Деньгу у нас здесь здорово рабочие любили, да и в церковь редко ходили. Когда революция началась, управляющего заводом Мокроносова в Екатеринбург увезли и там расстреляли. А главное даже не в этом, — сказал мне один старичок. — А так понимаю, что их кровью повязали. Когда добровольцев скликали казнить царя, всякие блага обещали. 400 рублей в месяц, паек хороший. Но вначале никто не шел. И тогда партейные другой разговор повели. Вспомнили нашим мужикам из отряда, особенно кто поактивнее был, как они ходили крестьян подавлять, которые были с советской властью не согласны, много человек поубивали. Вот, говорили они, если вернется старая власть, придется и нам, и вам всем отвечать за эти дела, спросят: кто убивал?»

Кровью повязали — не здесь ли ответ на многие вопросы? Откровенно в этом признается Троцкий в своих дневниках. Убийство царской семьи, по его мнению, было необходимо, «чтобы встряхнуть собственные ряды, показать, что впереди полная победа или полная гибель».

Галерея убийц семьи, начавшаяся в Екатеринбурге, неизбежно выводила к Москве.

Сразу же после убийства царской семьи (трупы еще лежали теплые) начался грабеж.

Стрекотин отмечает:

С рассветом команда начинает рыться в вещах убитых. Кто-то глумится, зачитывая фразы из царского дневника, кто-то копается в женском белье, давая похабные комментарии, кто-то со смехом демонстрирует интимные принадлежности жертв. Приказ дан — искать ценности.

Нетребин В. Н. пишет: