Первый человек в Риме - Маккалоу Колин (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Я ничего не признаю! — сказал Метелл.
И так продолжалось весь конец лета, и настала уже осень. Югурту невозможно было поймать. Казалось, он исчез с лица земли. Когда даже самому младшему легионеру стало очевидно, что столкновения между римской армией и армией Югурты не произойдет, Метелл отозвал войска с западных окраин Нумидии и встал лагерем около Цирты.
Дошли слухи, что король Мавретании Бокх наконец-то поддался уговорам Югурты, собрал армию и отправился на соединение со своим зятем куда-то на юг. По слухам, они намеревались объединенными силами двинуться к Цирте. В надежде на долгожданное столкновение Метелл расположил свои войска, в основном прислушиваясь к советам Гая Мария и Рутилия Руфа. Но столкновения так и не произошло. Две армии стояли на расстоянии нескольких миль друг от друга. Югурта отказывался быть втянутым в драку. Опять тупик: римские позиции были слишком хорошо защищены, чтобы Югурта мог атаковать, а позиции нумидийцев — слишком эфемерны, чтобы выманить Метелла из лагеря.
А потом, за двенадцать дней до консульских выборов в Риме, Квинт Цецилий Метелл Свинка официально освободил Гая Мария от должности старшего легата.
— Убирайся! — сказал Метелл, слащаво улыбаясь. — Будь уверен, Гай Марий, я сделаю так, чтобы весь Рим узнал, что я все-таки отпустил тебя перед выборами.
— Ты думаешь, я не попаду в Рим вовремя, — сказал Марий.
— Я ничего не думаю, Гай Марий.
Марий усмехнулся.
— Во всяком случае, на это похоже. — Он щелкнул пальцами. — Где бумага, на которой написано, что я официально отпущен? Дай ее мне.
Метелл передал Марию приказ и, когда тот дошел до выхода, сказал ему в спину, не повышая голоса:
— Кстати, Гай Марий, я только что получил из Рима хорошую новость. Сенат продлил мое губернаторство и мое командование в Нумидии еще на год.
— Молодцы! — сказал Марий — и исчез.
А ожидающему его Рутилию Руфу он сказал так:
— Да пошел он!.. Он думает, что и со мной расправился, и свою шкуру сберег. Но он ошибается. Я сдеру с него его поросячью шкуру, Публий Рутилий, вот увидишь. Я буду в Риме вовремя, чтобы баллотироваться в консулы. Я добьюсь, чтобы его сняли с командования.
Рутилий Руф внимательно посмотрел на старого приятеля:
— Я очень уважаю твои способности, Гай Марий, но в этом случае, похоже, Свинка одержал верх. Ты не попадешь в Рим к выборам.
— Попаду, — сказал Марий уверенно.
За два дня он доскакал от Цирты до Утики, останавливаясь по пути только на несколько часов, чтобы поспать. Где только возможно, требовал свежую лошадь. К вечеру второго дня он нанял в гавани Утики небольшой быстроходный корабль. И на рассвете третьего дня отплыл в Италию, совершив на берегу очень богатое жертвоприношение морским ларам как раз в тот момент, когда заалел восток.
— Ты плывешь навстречу невообразимо великой судьбе, Гай Марий, — сказал жрец, который приносил жертву богам — покровителям путешествующих по морю. — Я никогда не видел лучших предзнаменований, чем сегодня.
Его слова не удивили Мария. С тех пор как Марфа открыла ему будущее, он оставался непоколебимым в своем убеждении: все произойдет именно так, как она предсказала. Поэтому, когда корабль вышел из гавани Утики, Гай Марий спокойно прислонился к лееру и стал ждать ветра. Ветер подул с юго-запада со скоростью двадцать морских миль, и через три дня корабль уже бросил якорь в Остии. Хороший ветер, спокойное море, не было нужды прижиматься к берегу, искать укрытия или пополнять провизию. Все боги были на его стороне — как и предрекала Марфа.
Известие о чудесном плавании достигло Рима, опередив путешественника. Он задержался в Остии совсем ненадолго — только чтобы заплатить за корабль и щедро наградить капитана. Когда Гай Марий прискакал на Римский Форум и спешился перед столом консула Аврелия, уже собралась толпа. Она выкрикивала его имя и рукоплескала от всей души, давая понять, что он — герой этого момента. Окруженный людьми, которые хлопали его по спине, дивясь его появлению, Марий приблизился к consul suffectus — консулу, который занял место Сервия Сульпиция Гальбы, осужденного комиссией Мамилия.
— Прошу прощения за то, что не успел переодеться в белую тогу, Марк Аврелий, — сказал он. — Я здесь, чтобы вписать свое имя в списки кандидатов на звание консула.
— Если у тебя есть доказательства того, что Квинт Цецилий освободил тебя от обязанностей перед ним, Гай Марий, я охотно внесу твое имя в списки, — отвечал консул, которого тронула реакция толпы. Он был уверен, что самые влиятельные всадники в городе, услышав новость о неожиданном приезде Мария, торопились сейчас сюда из каждой базилики и портика.
Как вырос Марий! Каким значительным он выглядел, на полголовы возвышаясь над толпой, с улыбкой победителя на лице! Как широки его плечи, готовые выдержать бремя консульства! Впервые за свою долгую карьеру этот италийский мужлан, по-гречески не разумеющий, испытывал на себе искреннее обожание масс. Не уважение преданных солдат, а именно обожание переменчивой публики Форума. И Гаю Марию это нравилось.
Для него наступили пять самых сумасшедших дней в его жизни. У него не было ни времени, ни сил, чтобы уделить Юлии хотя бы мимолетное объятие. Его никогда не было дома в те часы, когда можно было показать ему сына. Истерически-восторженная реакция толпы еще не гарантировала ему победы на выборах. Пользующийся огромным влиянием, род Цецилиев Метеллов объединился с каждой аристократической семьей в последнем усилии не допустить италийского деревенщину в курульное кресло консула. Его сила — это всадники, это испанские связи и обещанные Гаудой будущие концессии в Нумидии. Но оставалось еще много всадников, которые были заодно с его противниками.
Народ говорил, народ спорил, народ спрашивал, народ гадал: хорошо ли это будет для Рима, если «нового человека» Гая Мария выбрать консулом? «Новые люди» — это всегда риск. «Новые люди» не были знакомы с жизнью знати. «Новые люди» совершали ошибки, которых не совершала знать. «Новые люди» — это новые люди… Да, его жена — Юлия из рода Юлиев. Да, его послужной военный список — украшение Рима. Да, он очень богат, так что может быть выше коррупции. Но кто хоть раз видел его в суде? Слышал ли кто-нибудь, как он говорит о законах и законотворчестве? Разве он не был разрушительным элементом в трибутных комициях — еще до своего сенаторства, когда он не считался с мнением тех, кто лучше его знал Рим? А тот отвратительный закон, который уменьшил территорию септы? А его возраст! Когда он станет консулом, ему уже будет пятьдесят! Старики — плохие консулы.
И помимо всего этого, Цецилии Метеллы нажили огромный политический капитал на самом неприемлемом качестве Гая Мария как консула. Он не был чистокровным римлянином. Он был италиец. Неужели в Риме не найдется больше подходящих римских аристократов, чтобы отдавать консульство италийскому «новому человеку»? Уж конечно, среди кандидатов сыщется полдюжины людей, более достойных, чем Гай Марий! Все — хорошие люди. И все — римляне.
Марий выступал перед маленькими группами слушателей, перед большими аудиториями, на Римском Форуме, в цирке Фламиния, с подиумов различных храмов, в портике Метеллов, во всех базиликах. Он был хорошим оратором, знал риторику, хотя до вступления в Сенат не пользовался этими знаниями. Ораторскому искусству учил его Сципион Эмилиан. Марий владел вниманием слушателей, хотя и не мог состязаться с Луцием Кассием или Катулом Цезарем. Много вопросов задавали ему. Иные были от тех, кто просто хотел что-либо знать, иные — он сам просил задавать ему. А были вопросы и от тех, кто хотел узнать разницу между тем, что ответит он, и тем, что Метелл сообщал в своих рапортах Сенату.
Сами выборы прошли без эксцессов, с соблюдением порядка, в особом месте, отведенном для голосования на Марсовом поле. Выборы в тридцати пяти трибах можно было устроить в месте, где проходили народные собрания на Римском Форуме. Легко можно было собрать выборщиков триб на относительно небольшом пространстве. Но голосование членов центуриатных комиций более масштабно.
