Жалобная книга - Фрай Макс (читать хорошую книгу .txt) 📗
– Странно все, – повторяет Варя. – Другое какое-то измерение. Иные люди, иные обычаи, иные способы быть вместе. Все не так, как в жизни.
– Вот это, – соглашаюсь, – правильно. – Действительно, не так, как в жизни . Мы, и правда, стоим где-то в стороне, спрятались в кустах, на обочине, глядим на дорогу, смотрим длинные, бессвязные сны о путниках, а сами не трогаемся с места. Думаю, с точки зрения стороннего наблюдателя – если предположить, что тут есть за чем наблюдать, – существование накха совершенно бессмысленно. Но – такая уж судьба. Вполне диковинная, не находишь?
– Нахожу. А потом снова теряю. И снова нахожу, – Варя все еще улыбается, но голос ее звучит вполне печально. – Слушай, – говорит вдруг, – все это как-то нечестно получается.
– Что именно – “нечестно”?!
Я, правда, не знаю, что и думать.
– По-хорошему, – объясняет она, – если бы я действительно была одной из “ваших”, я должна бы сейчас подпрыгивать от нетерпения и требовать: пошли на охоту! Разве не так?.. А я-то как раз думаю: хоть бы не нужно было сегодня чужими судьбами заниматься. Пожить бы немного этой вот, текущей жизнью, в которой вдруг наступила ночь, и ты везешь меня куда-то, скорее всего, к себе домой, в Бабушкино, а, в общем, все равно куда, лишь бы вез и – да, ты был прав! – лучше, чтобы эта поездка вообще никогда не закончилась… Но она закончится, понятно. И счетчик твой все тикает, да тикает, и время твое уходит впустую, пока ты со мною тут возишься. Мне нравится, что ты все же возишься, несмотря ни на что, но, в сущности, грустно это все.
– Не выдумывай. Не тикает никакой счетчик. И отправляться, как ты выражаешься, “на охоту” совсем не обязательно. Неужели, думаешь, я тебя стану заставлять?
– Нет, это вряд ли, – угасшая было улыбка снова освещает ее лицо. – Ты не похож на человека, который станет кого-то заставлять. Может быть, это и плохо. Может быть, меня как раз и нужно строить, гонять по плацу под горн и барабан, с речевкой… Не знаю. Если ты все время будешь говорить мне: делай, что хочешь, – я, пожалуй, навсегда поселюсь на твоей кухне. Скажу: не надо мне никаких чудес, кроме вечерних посиделок за чаем, да сказок с колыбельными на сон грядущий. А ты не для того со мной носишься, я понимаю.
– Я уже сам не знаю, для чего с тобой ношусь, – говорю. – И имей в виду: если я тебя сейчас поцелую, домой нам, возможно, придется добираться пешком. Только это меня и останавливает.
Варя глядит на меня внимательно и недоверчиво. Явно пытается попробовать на вкус мое настроение, понять: правду я сказал, или просто голову ей морочу. Но сконцентрироваться не может, волнуется. И только спустя несколько минут, когда мы проезжаем мимо Алексеевской, кивает:
– Может быть и так. Пешком – да, пешком слишком уж холодно… В любом случае, хорошо, что ты это сказал. По крайней мере, я больше не чувствую себя несчастной дурой. Впрочем, счастливой дурой я себя тоже не чувствую. Так, серединка на половинку.
– Пансионат “Вербы”, – говорю вкрадчиво. – Сто сорок километров от Москвы. Стоит в лесу. Место более чем скромное, зато и не бандитское. Недостатки, говорят, такие: там хреново топят, и вода в душе едва теплая, соответственно. Ну и мебель жуткая, хуже, чем московские старухи на дачи свозят. Все остальное – сплошь достоинства. Глухомань, вокруг – никого, сосны и жалкие остатки снега. Что там с нами случится – неведомо. Скорее всего, просто пожар с потопом. Но, возможно, судьба окажется изобретательнее… Тебе интересно?
– Да, – сдержанно отвечает Варя. – Чрезвычайно интересно. Пожар, сосны, снег, едва теплая вода в душе, специально для потопа – именно так я и представляю себе рай.
– Поехали? – спрашиваю.
– Что, прямо сейчас?! – она глядит на меня с откровенным ужасом.
Вот так-так. Интересное дело.
– Прямо сейчас, пожалуй, не стоит, – успокаиваю ее. – Сомневаюсь, что мы найдем там кого-то с ключами. Да и ночью по загородному гололеду кататься – нема дурных.
– Ну вот, и я подумала… – с явным облегчением вздыхает Варя. – Давай завтра… Нет, не завтра. Давай через несколько дней туда поедем, ладно? Скажем, в среду. Или в четверг. Я почему-то уже боюсь – вот так, с головой, в омут. Поначалу не боялась ни черта, а теперь хочу, но боюсь. Может быть, не будет никакого пожара, а просто все вдруг возьмет, да и закончится? Ну, как-то само закончится, независимо от нас. Так ведь бывает?
– Все бывает.
– Мне бы еще пожить у тебя несколько дней, – шепчет Варя, отвернувшись к окну. – Просто так. Сказок про запас послушать, что ли… Вдруг оказалось, что твои сказки – это и есть самое главное. Выходит, ты и правда, Оле Лукойе…
– Оле Луковое, – смеюсь. – Будут тебе сказки, Варенька. Сколько пожелаешь, все твои. У меня их много. А снов наяву – еще больше, сама понимаешь.
– “Снов”? – переспрашивает. – Ты имеешь в виду… Прожить чужую жизнь для тебя – все равно, что сон увидеть?
– Ну да. И не только для меня. Просто ты еще не…
– Не вошла во вкус? – подхватывает Варя. – Ну да, не вошла. И не уверена, что войду. Я же говорю: мне тут, рядом с тобой, в машине, в тысячу раз лучше и интереснее, чем…
Запнувшись, умолкает. И, кажется, вполне готова зареветь. Дело, конечно хорошее, но пользы практической от ее рева никакой.
Останавливаюсь, выхожу. Открываю дверь для Вари, маню ее пальцем: иди-ка сюда! Глядит на меня удивленно, но выходит, не задав ни единого вопроса. Беру ее под локоток, увожу подальше от проезжей части, от фонарных столбов и электрических проводов, от домов, на крышах и карнизах которых притаились смертоносные сосульки. По узкой тропинке, протоптанной местными жителями, углубляемся в крошечный сквер у кинотеатра. Там, хвала всем моим ангелам-хранителям, безлюдно и светло: луна почти полная, да и снег, серый и ноздреватый днем, сейчас сияет вполне ослепительной белизной.
Наконец, понимаю, что пора остановиться: еще немного, и мы дойдем до последней черты этого сквера, выскочим на соседнюю улицу, и придется топать обратно – ненужная, неинтересная, некрасивая суета.
Обнимаю Варю, прижимаю ее к себе, слегка касаюсь губами коротких стриженых волос. В глубине души ужасаюсь собственному лицемерию. Поцелуй мой, конечно, не иудина ласка, но объятия, как ни крути, часть стратегического плана – всего лишь.
