Брусничное солнце (СИ) - Мягчило Лизавета (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Ну что ты, слово тебе даю. Ну или потерял бы остатки разума, стал бы сразу величайшей колдуньей. Осмелюсь бросить в укор твоим навыкам: тебе еще до посредственной долго хромать.
То, как играючи он укусил ее самолюбие, заставило встрепенуться, схватить потрескавшимися на холоде губами глоток горячего воздуха.
— Но вчера ведь вышло без заклинаний перекинуться, не так все плохо! — В голос Варвары скользнуло неприкрытое возмущение, перемешанное с наивной, детской обидой.
Губы нахального колдуна растянулись в улыбке, Яков поспешно отвернулся, наклоняясь к пожираемым огнем поленьям в камине.
— Сама решила и перекинулась, все продумала? То-то мастерица, истинная ведьма. Попытайся ты намеренно шепоток в спину бросить — язык заплетется в узел.
Его лопатки тут же облизало горячим пламенем, пустило вниз по позвоночнику жар. Глаза колдуна изумленно расширились, пока он сплетал колдовство в плотный ком, резко отбрасывая обратно в сторону барыни. В глотку алчно вцепилось предвкушение, сжало ребра.
— Ты сейчас в меня любовным шепотом бросила? Прямиком в спину, Варвара? — Вкрадчиво, почти шепотом. Но она услышала.
Неспешно обернувшись, Яков прислонился к кирпичной кладке камина боком, скрестил руки. Улыбка стала шире — нахальная, ликующая, она заставила обнажить зубы.
Раскрасневшаяся, шумно дышащая барыня глядела на него широко распахнутыми глазами, судорожно сжимая пальцами старое блеклое покрывало.
— Сними… — В ее шепоте он услышал все. И ужас от осознания, и возмущение, так привлекательно разукрасившее ее румянцем, и… вожделение.
Слишком опасная игра, не для него, старающегося держаться от Варвары на расстоянии. Но то, как неуловимо она переменилась под собственным проклятием, заставляло чертей в груди отплясывать бешеные танцы. Вылизывало глотку горячим языком удовольствия.
— Так сама сними, я тебе что про защиту говорил, где растеряла?
— Плут и мерзавец… — Зажимая ладонями щеки, барыня плотно зажмурилась, ее потуги сбросить чары били черными языками волшбы и… отскакивали от плотного марева сплетенного кокона.
Отвернись в этот же миг, позволь ей. Пусть это окажется уроком на всю жизнь, пусть она просто остается бдительной.
Ноги сами понесли его к сидящей на краю кровати барыне, опустили на колени. Яков положил подбородок на бедро Варвары, лениво о него потерся, не сводя взгляда с ладоней, закрывающих лицо. Сейчас он впервые услышит, как та разразится грязной бранью, не иначе… Но ее запах, ее жар казались настолько притягательными, что это хватало его за горло и тянуло вперед, выбивало здравый ум из головы, как выбивает из дворняги желание портить хозяйские вещи тяжелый сапог.
— Выходит снять, мастерица?
Она окаменела. Вздрогнули убираемые от лица руки и Варвара, вцепившись в ткань его рубашки на предплечьях, потянула колдуна на себя, заставляя опуститься между разведенных ног.
Это смерть. Выпущенная из пистолета пуля, прострелившая голову, уносящая за собой его жизнь… Будто ждал, резким рывком Яков прижал ее к кровати, впиваясь в открытые для поцелуя губы.
Вкус Варвары горчил, въедался в него так прочно, что уже не вытравить. Ее из-под кожи не достать, проросла, проклятая, пустила в сердце корни и теперь его травит. Пальцы барыни скользнули по шее, зарылись в волосы, заставляя фиолетовую ленту соскользнуть и упасть у их голов. Распростертая, горячая, как тогда, на поляне… Отрываясь от губ, Яков вывел дорожку поцелуев по шее, опустился к ключицам, пока Варвара приподнималась, хаотично путаясь в юбках, пытаясь задрать их выше.
Быстро, жадно и поспешно, плотно прижимая его к себе обвившими торс ногами.
И в этом безумии, в хаотичном сбитом дыхании он почти услышал, как лопается заклинание шепотка, почти увидел, как черным маревом въедаются его остатки в цветастое покрывало на постели. Кто бы с него так снял одержимость Варварой, кто бы ему помог…
С хрипом втягивая в легкие воздух, Яков отстранился, уперся руками в кровать по обе стороны от головы Вари, цепляясь горящим взглядом за ее широко распахнутые глаза с огромными, поглощающими саму душу зрачками.
Молю, ради всех святых, оттолкни меня, сам я уже не могу остановиться.
Она поняла. Судорожно схватила губами остывающий между ними воздух и выгнулась, подаваясь навстречу. Следом за ним.
Тихое разрешение. Мольба.
Когда с жадным рычанием обезумевшего зверя все самообладание рушится.
Заставляя припасть губами к очерченному плотной тканью платья соску, слегка прикусывая зубами, зализывая жестокую нежность, оставляя влажный след. И снова. Пока с ее губ не сорвался первый нежный стон. Пальцы Варвары судорожно вцепились в его волосы, прижимая ближе, к себе.
— Еще…
Такая жадная, требующая. Ее просьба пускает дрожь по телу, приподнимает волоски на холке, сама тянет из него волшбу, выпуская когти. Оглушающе громкий треск ткани бьет по перепонкам, Яков скользит горячими ладонями по бледной коже впалого живота, сжимает в ладонях грудь, пока опьяненная желанием Варвара тянется к его губам, прикусывает нижнюю, всасывая, выбивая из него остатки никчемной души. Заставляя вылизывать открытый для поцелуя рот, переплетать языки в безумном танце.
— Хочется… — Ее шепот прямо в губы, ее горячие руки, скользящие к ремню штанов, тянущие их вниз, он почти толкнулся тазом к ней навстречу.
Яков опустил голову, следя за ее движением, задыхаясь от возбуждения. Обнаженная, в остатках разодранного платья, она лишала его последнего пути к отступлению. Когда руки Варвары справились со штанами, опуская их вниз, он шумно выдохнул. И почти сгорел заживо, когда тонкие пальцы обхватили у основания член, начиная скользящие движения.
Широко распахнутые фиалковые глаза с жадностью наблюдали за тем, как Яков с гортанным стоном следил голодным взглядом за ее рукой. Он пытался отстраниться, вернуть себе каплю самообладания, чтобы не кончить от одного вида двигающихся на члене пальцев, но она не позволила, увела его руку свободной, переплела пальцы.
— Пожалуйста, Яков…
И он готов душу продать, сунуться в разверзнутое пекло ада, лишь бы слышать ее, ощущать. Оказаться глубоко внутри, резко, жадно. Собственный голос хриплый, с трудом продрался через сухую глотку, оцарапал.
— Скажи чего хочешь.
Он и так знал, видел. Видел мелкую дрожь, ощущал терпкий запах возбуждения. Рука колдуна опустилась между разведенных бедер. Дразняще, неспешно он ввел в Варвару палец, поднимая горящий взгляд на лихорадочно горящие глаза. Глинка всхлипнула, ее всхлип перерос в тягучий, возбуждающий стон, когда Яков начал неспешное движение.
Она не слышала его, затуманенный взгляд, шумно вздымающаяся грудь и россыпь мурашек на плоском животе. Подмахивала бедрами навстречу его руке, отпуская член, цеплялась за сбитое покрывало и подушку. До невозможного нужная. Его.
— Чего ты хочешь, Варвара? — В бархатном голосе нетерпеливые ноты, это почти больно, физически невыносимо следить за движением собственной руки, представляя, как окажется в ней.
— Тебя…
Глинка крупно вздрогнула, когда пальцы колдуна выскользнули из нее. А затем нетерпеливо потянула его на себя, заставляя опуститься между бедер. И первый толчок разодрал в клочья все мысли, испепелил собственные решения. Яков не ожидал, что из собственной глотки вырвется низкий стон. Не слышал себя, взгляд приковала закусившую губу Варвара, прогибающаяся навстречу его движению.
Двигаясь неспешно, осторожно, затем — быстрее, нетерпеливее, ощущая, как Варвара с громким стоном судорожно цепляется за его спину. Заставляя сильнее, глубже, до одержимости, задушенно рыча. Осыпая поцелуями скулы и щеки, прикрытые веки и аккуратный небольшой нос. Скользя ладонями по груди и тонким ребрам.
Понимая, что она уже близка к самому пику. Его Брусничное солнце… Варя путала пылкие слова со стонами, а Яков почти не слышал. Оглушенный наслаждением и ревущим шумом крови в ушах.
Она достигла своего пика тихо, почти неслышно, просто запнулась на очередном стоне и замерла. Судорожно сжалась мышцами вокруг него, пытаясь втянуть воздух через широко распахнутые губы, потерявший осмысленность взгляд скользил по лицу колдуна, пока ногти цеплялись за спину, оставляя на коже следы-полумесяцы через ткань рубашки. И он, шумно выдохнув, рухнул в эту пропасть следом, накрывая ее губы своими.