История византийских войн - Хэлдон Джон (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
Поражение под Плиской наглядно иллюстрирует зависимость военных успехов от компетентного и предусмотрительного командования. Действительно, качество военачальников было одним из самых важных слагаемых успеха в византийских войнах. Во главе с одаренным и опытным полководцем имперские армии были способны творить чудеса на поле боя, тогда как под неумелым руководством даже отборные войска терпели страшные неудачи. В отличие от римских легионов I–II столетий византийские силы не имели надежного, испытанного, обладавшего высоким самосознанием и профессиональными навыками унтер-офицерского корпуса, способного организовывать и дисциплинировать свои части и зачастую исправлять тактические ошибки командиров. Поэтому личность и авторитет главнокомандующего определяли и боевой дух, и состояние дисциплины его войск. События 811 г. показали, что командующие корпусами предприняли благоразумные меры для организации лагерных стоянок, но это не имело никакого значения при низком боевом духе войск и бездарном общем руководстве, загнавшем армию в тактически безвыходную ситуацию. История византийских войн демонстрирует справедливость этого тезиса снова и снова.
На качестве командования самым непосредственным образом сказывались разногласия между командирами отдельных корпусов, составлявших армию. Лучший пример этому — катастрофа в сражении при Джабия-Ярмук. Изжить этот недостаток византийская армия не смогла ни в VI столетии, ни впоследствии. Измена и предательство по различным мотивам были еще одним бедствием, всегда наличествовавшим в византийских штаб-квартирах. Самое известное подтверждение этому — Манзикерт в 1071 г., когда император Роман IV был предан своими военачальниками, но мы знаем и другие случаи.
Важным аспектом проведения кампании была потребность поддерживать постоянную активность полевых войск. Византийские военные руководства настойчиво предостерегали командиров от опасности длительного бездействия, вызывающего беспорядок, падение дисциплины, неповиновение начальникам и нанесение вреда местному населению, которое должно обеспечивать армию. Таким образом, праздность для солдат не менее опасна, чем неприятель. Ромейское поражение при Вершинике в 813 г. объясняется прежде всего этой причиной, а не предательством и амбициями полководца, а впоследствии императора Льва V.
После поражения и смерти Никифора его сын Ставракий, который сам был тяжело ранен в битве, стал императором, но был свергнут, заточен в монастырь и вскоре умер. Трон перешел к его шурину Михаилу Раггабу, известному в истории как Михаил I. Его неудачные попытки остановить болгарские набеги к 812 г. привели к потере многих крепостей и укрепленных пунктов позади границы, и болгары продолжали неуклонно расширять свою территорию. В 813 г. Михаил, обязанный своим присутствием на троне поддержке гвардии в Константинополе, верхушке знати и чиновничества и высших церковных иерархов, чувствовал себя обязанным организовать победоносную экспедицию против развоевавшихся соседей и тем спасти свою весьма пошатнувшуюся репутацию. Незначительный успех в начале весны ободрил императора и его окружение. Еще раз полевые армии из Малой Азии, Европы и вся гвардия были собраны в поход. Однако большая часть войск подошла слишком рано и, в ожидании прибытия императора с гвардией, весь май бездействовала во Фракии, объедая население всей округи. Падала дисциплина, а авторитет императора, и так невысокий в полевых частях, опустился до самой низкой отметки. Прибыв к главным силам в начале июня, Михаил выступил к Адрианополю, где армия стала лагерем около Вершиника. 7 июня подошел хан Крум и расположился приблизительно в 25 милях от имперских сил. Он придерживался выжидательной тактики ввиду большого численного перевеса неприятеля, хотя, конечно, командующий македонскими войсками Иоанн Аплак сильно преувеличивал, говоря о десятикратном ромейском превосходстве. Пока обе армии воздерживались от активных действий, в византийском штабе бушевали страсти. Некоторые генералы настаивали на немедленной атаке, другие взывали к осторожности. Сторонники решительных действий указывали императору на выгоды ромейских позиций. Имперские войска стояли на возвышенности, а болгары на открытой местности в низине. До того византийцы всегда добивались успеха в подобной ситуации.
Прошло две недели противостояния. От страшной жары в самом разгаре лета невыносимо страдали люди и животные. Дисциплина, пошатнувшаяся еще во Фракии, опустилась ниже любого допустимого уровня. В скученном ромейском лагере началась эпидемия. Во многих частях, особенно из Малой Азии, началось брожение. Солдаты ходили злые и угрюмые. Они отказывались понимать, зачем их пригнали сюда, за сотни километров от дома. Кстати, именно эти части в значительной степени были укомплектованы необученными новобранцами. В конце концов стратиг Македонии Аплак потерял терпение и послал известить императора, что он со своими войсками сам атакует неприятеля и надеется на поддержку центра и другого фланга.
Каким флангом, правым или левым, командовал Аплак, остается неизвестным. В его распоряжении были соединения из Фракии и Македонии, всего 8000 человек. Император командовал центром, составленным из гвардии в 4000 человек и фемными войсками Тракезиона и Опсидикона, вместе — 10 000. Лев, командующий войсками Анатоликона, имел под началом каппадокийцев, в общей сложности — еще 8000. Хан Крум привел с собой приблизительно 12 000 бойцов.
Аплак лично повел македонские части в стремительную атаку вниз по склону холма. Ему удалось сильно потеснить болгар, но они не побежали, и хан сумел их вновь сплотить и перестроить, но тут в их ряды на всем скаку врезалась фракийская конница. Болгары были отброшены к лагерю, куда хан отправил все свои резервы с приказом остановить неприятеля. К несчастью для Аплака, император не отдал приказ об общем наступлении. Войска в центре и на другом фланге стояли и наблюдали за ходом боя. Это позволило Круму повернуть части своего центра для удара Аплаку во фланг. В этот момент все крыло, состоявшее под началом Льва, начало беспорядочно покидать поле сражения. Солдатам ромейского центра открылась странная картина. С одной стороны, леденящая кровь страшная резня внизу в долине, с другой — беспричинное паническое бегство чуть не трети всей армии. Надо сказать, что раздумывали они не долго. Бросив на произвол судьбы и императора, и его свиту, гвардейцы кинулись наутек, как бы соревнуясь, кто быстрее добежит до Константинополя.
Озадаченный Крум сначала подумал, что это хитрая уловка, с целью заманить его в ловушку, но скоро понял, что так не бывает, и сняв кавалерию с добивания Аплака, бросил ее на преследование. Это позволило остаткам фракийских и македонских войск вырваться из окружения, но их командующий со своим штабом погиб в бою. Ужас, объявший души беглецов, покинувших позиции, не поддается никакому описанию. У нас есть свидетельства, что заслышав за спиной топот копыт или ног своих товарищей по несчастью, они принимали его за погоню. Одни из последних сил еще поддавали ходу, другие даже порывались сдаться в плен. Много людей погибло, а лошадей пало от истощения. Те, кому повезло, нашли убежище в крепостях и фортах, но в целом потери при преследовании могли бы быть намного больше. Болгары быстро прекратили погоню. Они устали от битвы при палящем зное, а все их мысли были заняты предстоящим дележом добычи в захваченном ромейском лагере.
Такое позорное поражение трудно объяснить. Хотя впоследствии многие историки обвиняли стратига Льва в тщательно спланированной измене, но свидетельства современников не подтверждают эту версию. С другой стороны, включение в состав его частей большого количества принудительно набранных рекрутов, без должной подготовки проделавших тяжелый марш во Фракию, при упадке дисциплины и неблагоприятных условиях, свело к нулю их боевые качества. Кадровые части Анатоликона невредимыми прибыли в Константинополь и подняли восстание против Михаила, провозгласив своим императором Льва. Михаил, в отчаянии от разгрома и политического краха, отказался от борьбы и подписал отречение. Константинополь, патриарх и гвардия приняли нового императора. Цена поражения при Вершинике включала потерю лучших войск из западных провинций, гибель их способного и бесстрашного командующего, тяжелый удар по престижу империи и ее вооруженных сил.
