Мир под крылом дракона - Гетманчук Людмила (лучшие книги txt) 📗
Я положил руку на плечо короля. Не в силах ничего изменить, да и, не желая, собственно, эта встреча должна была состояться не сегодня, так завтра, просто хотел его поддержать. Для меня он был и останется ребенком, которого я когда-то учил ездить верхом, а детям свойственно ошибаться. Я видел, что он искренне желает искупить свою вину перед братом, но поймет ли это Кент? В тот момент я сомневался, что могу положительно ответить на этот вопрос.
Тяжелые шаги Кента на миг остановились у входа, но вот створки дверей разлетелись, и он вошел. Так, с таким лицом… ну-ну, сейчас начнется. Шон сделал несколько шагов навстречу брату, медленных, словно до сих пор не мог поверить, что это его брат, живой, а что еще обиднее, он его видел уже, но в качестве телохранителя Димы не узнал. Два года искал по всей стране — и не узнал, хотя на похоронах брат стоял на расстоянии вытянутой руки. Все это было написано крупными буквами на лице Шона — радость, недоверие, обида и надежда на то, что брат его простит. Кент подошел вплотную, без промедления со всей силы ткнул брата кулаком в живот, и, когда тот захрипел, нагибаясь, левой рукой ударил его в лицо. Шон обмяк и кулем свалился мне под ноги.
Я осуждающе посмотрел на Кента.
— Простите, мастер, но я давно мечтал это сделать.
Опустившись на одно колено, я приложил руку к шее короля, проверяя на наличие серьезных повреждений. Таковых не оказалось, а боль снимать не стал — пусть терпит. Оставив Шона стонать лежа на ковре, мы, не сговариваясь, направились к стоящему в углу бару.
Первый бокал, который оказался в руках разъяренного Черта, лопнул и острой крошкой осыпался на поднос. Он невозмутимо отряхнул ладонь от осколков, потянулся за другим. Я отобрал у него хрустальный графин — еще разобьет, жалко бренди, и сам налил ему, себе и, оглянувшись на Шона, наполнил до половины третий бокал. Кент залпом проглотил содержимое и протянул стакан мне, за добавкой. Я покачал головой, но налил.
С полным бокалом Кент пересек комнату и сел в кресло. Пока мы стояли возле бара, король уже пришел в себя и теперь сидел на полу, прислонившись спиной ко второму креслу. По скуле текла тонкая струйка крови. Он прикоснулся рукой к щеке и недоуменно посмотрел на изпачканные красным пальцы. Глаз заплыл и на скуле уже наливался синяк.
Я сунул королю в руку бокал:
— Пей!
— А ему зачем? Пусть помучается — ему полезно, — Кент презрительно посмотрел на брата.
— Ты не заводись, прекрати себя накручивать.
— Я уже успокоился, Повелитель. Бить его больше не буду, не бойтесь.
Только сейчас я заметил, что костяшки пальцев Кента сбиты до крови. Хороший у него удар, прямо скажем, очень хороший. Я усмехнулся.
— Ладно, вставай, поговорим, братец, — сказал Кент, рассматривая содержимое бокала. — Убивать я тебя не собираюсь.
Шон подтянулся и сел в кресло, наклонив голову к коленям. Тут я не выдержал и, провел рукой по его щеке, останавливая кровотечение. Нашел стопку чистых салфеток, одну намочил бренди и протянул Шону, второй вытер руку от его крови. Король скривился и зашипел, когда алкоголь попал в ранку.
Когда неприятные ощущения прошли, Шон расслабился и выпрямился в кресле. Отхлебнул из бокала, скривился от крепкого напитка и только тогда посмотрел на брата. Я поразился — он получил по морде, а глаза сияли от счастья. Может, Кент его слишком сильно ударил? Но меня отвлек от рассуждений на эту тему голос стоящей в дверях жены:
— Ри, что здесь происходит?
— Не волнуйся, дорогая. Обычное воссоединение семьи после продолжительной разлуки. Познакомься — Его Величество король Кентор, известный тебе под именем Черт, а тот, у которого глаз подбит — его родной брат-близнец Шонтар.
— Очень приятно, — прошептала жена, переводя взгляд с одного на другого. Короли одновременно кивнули.
— Идем, им нужно поговорить без свидетелей. Надеюсь, кровопролития больше не будет? — я вопросительно посмотрел на Кента.
— Нет. Обещаю.
В этот момент вошел Дима.
— Дед, отец проснулся и зовет тебя.
Внук удивленно посмотрел на сидящих возле камина братьев и насмешливо сказал:
— Здравствуй, дядя Шон, — показывая, что даже он в курсе, кто есть кто.
Мне стало смешно. Ситуация не из легких, но Дима… отомстил, ничего не скажешь. Я направился к выходу, по дороге развернул Линн и потащил за собой внука. В конце концов, у меня есть более важные дела, чем разбираться с проблемами драчливых близнецов.
Глава 22
Прощание
Отец все-таки поселил меня на заднем дворе, рядом с конюшней! Отлевитировал вместе с кроватью прямо на мощеную камнем дорожку, ведущую к черному ходу. Зрителей при этом собралось больше, чем хотелось бы. С одной стороны, приятно сочувствие подданных, а с другой — я слишком хорошо понимал, что ими движет. Любопытство, банальное любопытство, которое заставляет людей, да и дроу тоже, созерцать чужие страдания.
Что тут можно сказать — от кровати остались одни обломки после моего превращения. Жалко, совсем новая. И не скрипела вовсе, несмотря на… мою активность, ладно, забыли. Мне это еще долго не светит. Теперь мучайся, новую заказывай… Слуги обломки на дрова разобрали. Но кровать — это еще мелочи! Никогда не прощу папочке издевательства над единственным ребенком! Я ему так и сказал. А он похлопал меня по носу и ответил:
— Не бухти, это для твоего же блага. Через две недели прилечу — проверю. Без меня обратно не превращаться, это опасно. И летать не рекомендую, не трать силы. Надеюсь на твою сознательность, Рон. Наслаждайся свежим воздухом, сынок, и не скучай!
Линн меня поцеловала в лоб, почесала между глазами, и они улетели в свой замок — продолжать медовый месяц.
Так что я сижу в луже, даже чешуя, как мне кажется, раскисла от сырости — вторую неделю идут дожди. Каждый день как по расписанию: с утра солнышко, и под его жаркими лучами вся влага устремляется вверх, и такое впечатление, что дышишь не воздухом, а водой — настолько душно и противно. К обеду небо начинает затягиваться — с юго-запада наползают громады кучевых облаков, постепенно теряя воздушность, они наливаются влагой и темнеют. Молнии, рожденные в их чреве, разрывают клубящийся над замком воздух и бьют в высокий шпиль главной башни, и только после этого начинается ливень. Час-полтора я страдаю, сунув голову под крыло, и слушаю, как по перепонкам стучат крупные дождевые капли.
А вчера шел град…. и я пожалел, что не конь — стоял бы себе в конюшне, жевал сено и не проклинал бы ледяной горох, больно бьющий по крыльям. Пришлось прижаться к стене замка и минут пятнадцать держать голову под крохотным балкончиком кухни, на котором кухарка зимой остужает крем для заварных пирожных и заливную рыбу, а летом сушит лапшу. Неважно, что при этом я случайно выдавил окно в прачечную, до обморока перепугав прачек, моя шкура мне дороже.
Клумба с настурциями превратилась в месиво из земли, воды и останков растений, когда я прошелся по ней в сотый, наверное, раз. А что вы хотите: не сидеть же мне на одном месте весь день! Пятнадцать шагов туда, пятнадцать — обратно, иногда мне составлял компанию Кент, но чаще — волчонок. Залезал на мою спину и воображал себя повелителем драконов:
— Ура! — кричал он, размахивая деревянным мечом. — В атаку!
И я должен был скакать в дальний угол двора, где росла старая яблоня, и Серый сбивал мечом зеленые еще яблоки. Вот так и развлекались…
Дед появился на второй день моего заточения, оказывается, Фил за ним слетал. Дин осмотрел меня, что-то просвистел и изрек:
— Ри все сделал правильно, молодец. Я тебе не нужен, засим откланиваюсь. — И исчез.
Дмитрий вернулся в Академию вместе с королем. Жаль, что я не видел, как Кент брату глаз подбил, мне отец потом рассказал. Но, в конце концов, они помирились, и вдвоем пришли меня проведать. Синяк под глазом впечатлял, но Шон светился от счастья — его простили. Они решили пока ничего не менять: Кент остался с женой, хм, так его Марфа и отпустила — ей уже рожать на днях, а Шон отправился домой, государственными делами заниматься.
