Кошка колдуна - Астахова Людмила Викторовна (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Берген заливало дождем, и потому, как утверждал Альфкель, город этот считался самым мокрым местом на белом свете, но здешний люд на погоду внимания особо не обращал, торопясь набить мошну. Торговля кипела, на разные голоса вопили зазывалы, а двери в лавки так и хлопали. В этакой сутолоке себя потерять – раз плюнуть, а троллям только того и надо.
Вот, скажем, идет, рот разинув, простак из местных, куртка нараспашку, и сразу видно – впервые в большом городе. Глаза разбежались, уши лопухами развесил, вот и заблудился. Видать, малый послан по делу в лавку. В пудовом кулачище зажал кошель – молотом не разобьешь хватку. И даром что плечист и высок, а для зубастых выродков он – уже большой кусок мяса. Следом крадутся, принюхиваются, облизываются и куража ради прыгают через голову будущей жертвы.
– Эй, Олаф! – Кеннет выкрикнул первое попавшееся местное имя и рванулся к деревенщине наперерез обниматься, как с побратимом. – Привет, дружище! Сколько лет, сколько зим!
Парень залопотал что-то по-своему, хотя и так понятно, что он пытался объяснить чужестранцу, что тот обознался.
– Да ты не тот Олаф! – гаркнул хайландер, будто бы только что заметив свою ошибку. – Ну, извиняй! Ошибся, с кем не бывает.
Извинился честь по чести, вспомнив те два слова, которые знал по-немецки. Еще бы знать, что они означают, коли спасенный, услышав их, начал ржать. Кеннет на смех не обиделся вовсе. Главное, отвлек человека, встряхнул, и теперь тот скорее всего дойдет до места целый и невредимый.
Однако назвать это представление легкой победой Кеннет не решился. Людей много, троллям только и заботы, что выбирать новую жертву. В этот раз твари не догадались, что их видят, а в следующий раз сразу все поймут. И тогда сбудутся слова Кайлих – накличет Маклеод погибель на Альфкеля и его Ленэ. Проклятие! Что это за место такое, где нечисти больше, чем крыс?
Настроение у Кеннета испортилось, и он заторопился в сторону церкви. Пусть к мессе не поспевал уже, но твердо решил в божьем доме колено преклонить и прочесть хоть разок «Pater noster».
А троллей-то как назло становилось все больше и больше, они уже все крыши облепили, словно оводы потного жеребца. Не хочешь, а заметишь, как мерзость на живых людей лов устроила. Горцу так и хотелось остановиться и заорать на всю улицу: «Да что же вы, люди добрые, бредете, как овцы на убой? Оглянитесь вокруг! Вас жрут средь бела дня!» Его душила черная ненависть ко всей нелюди, расплодившейся без всякого укорота, но Маклеод держал себя в узде. Пока. Поднять тревогу привселюдно означало признаться, что владеешь нечеловечьим зрением, следовательно – сам колдун. Везде засада! Оставалось только скрипеть зубами и сжимать кулаки. Отворачиваться и проходить мимо творящегося безобразия – вот непосильная для совести ноша. Но спастись от ее мук в церкви не удалось просто потому, что Кеннет так до нее и не дошел. Пока сообразил, где свернуть с одной улицы на другую, хотя здесь, в Бергене, они ровными рядами тянутся вдоль залива, как вдруг попался ему на глаза мальчонка. Лет пяти, не боле, с волосенками цвета цыплячьего пуха и такими же мягкими на вид, в опрятной курточке и ботиночках. Мать – горожанка из зажиточных – крепко держала мальца за ладошку. Но дети есть дети, они беспечны и наивны. А еще они – лакомый кусочек для троллей. Стоило мамаше отвлечься на торг с зеленщиком, и пацаненок осторожненько высвободил лапку и потопал в узкий проулок между домами. Видимо, чем-то приманили его гнусные твари. Наверняка ведь у них, как у всех хищников, полно всяких охотничьих приемчиков.
Мальчишка беззаботно топал к своей цели, не замечая, как в полумраке светятся красным несколько пар троллячьих глаз. Еще два ублюдка свесились с карнизов, когтистые лапы растопырили и облизывались вовсю, предвкушая скорую поживу. Ах вы, сволочи поганые!
Звать мамашу Кеннет не стал, все равно через гомон не докричишься, да и не поймет она языка Альбы. Плюнув на опасность и на все предупреждения сиды, двинулся наперерез малолетке, на ходу извлекая из ножен меч. Слава Господу, вовремя догнал чужое дитя, оттолкнул в сторону вроде легонько, но тот мячиком отлетел в лужу и поднял вой.
А сам пошел на троллей с одной целью – убивать.
И с первым ему повезло даже. Тварь не ожидала подвоха, не сразу поняла, что разъяренный мужик ее отлично видит, а потому недостаточно ловко увернулась. Только темно-синяя кровь брызнула в разные стороны, и башка покатилась, точно кочан капусты. Зато другой гад прыгнул с крыши на плечи горцу, норовя вгрызться в шею. Кеннет зарычал по-медвежьи и попытался сдернуть тролля со спины. Какое там! Удалось это сделать далеко не сразу и стоило изрядного лоскута кожи с собственного загривка. В тесном проулке опыт кабацких драк, которые Кайлих всю дорогу ставила Маклеоду в упрек, пригодился ему больше всего. Сноровку-то не пропьешь! Главное – не терять головы от страха. У троллей, конечно, когти и зубы, зато у Кеннета есть меч и нож. И череп оч-чень крепкий.
Видно, твари кликнули подмогу, потому что охочих до маклеодовской густой крови все прибывало и прибывало. Но, опять-таки, узость поля боя работала на горца – навалиться всем скопом тролли не могли при всем желании. С другой стороны, мечом как следует не размахнешься. Рваные глубокие раны по всему телу кровоточили, Кеннет постепенно слабел и уже не чаял выбраться из побоища живым.
– В очередь, погань! В очередь!
Голос, ледяной и звонкий, как горный ручей, Маклеод попервоначалу не узнал. Да и кто придет на помощь? Уж точно не другие люди, хоть в Бергене полно народу при оружии и самого зверского вида. Но когда горец увидел бледное лицо и злой оскал…
– Альфкель!
Альфар вместо ответа радостно нанизал на меч ближайшего тролля.
– Их тут полно!
– Держись, сидское отродье, сейчас повеселимся вместе!
Изгнанник с трудом прорубил себе дорогу, но зато они могли драться с Кеннетом спина к спине. Стало и вправду очень весело, только все время отплевываться от тролльей крови противно, когда она хлещет из разрубленного горла тебе прямо в лицо. А так ничего! Кеннету даже понравилось. Когда тыл прикрыт, оно сразу все проще становится.
А вот троллям, наоборот, стало труднее, и их ряды поредели. Сначала дали стрекача толкавшиеся позади, а потом Кеннет, заваливший очередного лохматого монстра, вдруг обнаружил, что убивать-то больше и некого. Альфар тоже опустил оружие. Он почти не запыхался в отличие от Маклеода.
– Уф, ну и город… сколько ж их тут? – прохрипел горец, привалившись спиной к стене.
– Плодятся быстро, – буркнул нелюдь.
– Так, а проредить? Лов устроить?
Спросил и сразу же понял, что люди – ни купцы, ни наемники, ни городская стража – делать этого не станут. Они же не видят троллей.
Но Альфкель посмотрел на недавнего соратника одобрительно и даже как-то удивленно.
– Охоту устраивают мои сородичи, и довольно часто. Доблестью считается бросить к ногам конунга дюжину голов.
– И в самом Бергене, что ли? – поразился Кеннет.
– А какая разница? Сейчас мы домой вернемся, и никто нас не увидит.
К невидимому колдовству Маклеод уже притерпелся и возражать не стал, когда альфар, сказав пару незнакомых слов, взял его за руку и повел, вернее сказать, поволок за собой прочь от места побоища. И не потому, что Кеннет идти не хотел, он хотел, но не мог: одну ногу волочил и крови много потерял. Но то, что порезали изрядно их обоих, горец понял лишь потом, когда увидел, что рубаха Альфкеля мокра от крови, а тот крепко стиснул губы и дышит неравномерно, терпит боль и сдерживается, чтобы не застонать.
– Ты спас меня, значит, теперь я тебе должен, – догадался Кеннет.
– Считай, уже сочлись, сидское отродье, – отмахнулся изгнанник.
– Это как это?
Но гордый нелюдь ответом его не удостоил.
По традиции обихаживала раненых хозяйка дома. Ленэ без криков и причитаний взялась мыть и перевязывать раны. И все у нее было под рукой: и ткань, и мазь, и нитки с кривой иглой, чтобы кожу стянуть. Прямо как у Кеннетовой мамаши и ее женщин из клана. Вот тут-то горец и рассмотрел жену альфара получше. Одежда на ней из привозной ткани, нижняя рубашка шелковая, запястья в браслетах, пальцы в кольцах, пояс в серебряных накладках и полный набор ключей на нем позвякивает весело. По всем житейским приметам жила Ленэ с альфарским изгоем как у Христа за пазухой – не зная ни в чем нужды. А самое главное – было видно, что никаких чар он на нее не накладывал, просто любит она его, и все. И он – ее. Кабы иначе, то не видать Хелен ни серег с драгоценными камнями в ушах, ни серебряных пряжек на башмачках, и уж точно не ворковала бы она над хмурым нелюдем, словно голубица над яйцом.
