Сердечные струны - Пейсли Ребекка (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
В ответ она показала язык. Ему никогда не приходилось видеть, чтобы так делала прежде.
— Ну?
Теодосия медленно начала раскрывать подарок — целых пять минут ушло на развязывание красной ленточки. Роман едва удержался, чтобы не взять у нее коробку и самому не разорвать бумагу.
— Ради Бога, Теодосия, ты хочешь получить этот подарок или нет?
Нетерпение рассмешило ее.
— Наслаждаюсь предвкушением этого момента, Роман.
Чтобы еще сильнее раздразнить его, она перестала открывать подарок, лишь поглаживала пальцами желтую обертку, и только уловив искру раздражения в его глазах, открыла коробку — внутри лежала кукла с пухленьким личиком из орехового дерева; золотистая солома заменяла волосы, а оранжево-голубое ситцевое платье было надето на туловище из мешковины, набитой перьями.
— Это не антиквариат, понятно? — заявил Роман. — Ее не нужно класть под стекло и глазеть, можно играть и не бояться испортить. Худшее, что иногда случается, — отрывается голова, но не страшно, всегда можно приклеить на место.
— Ошибаешься, Роман. Он нахмурился.
— В чем?
Теодосия погладила жесткие соломенные волосы куклы.
— Эта самая ценная, потому что ты подарил ее мне. — Вспомнив, что она однажды рассказывала о коллекции их трехсот кукол, с которыми не играла, поняла значение подарка.
— Ты расстроишься, если я заплачу?
— Ты уже вроде плачешь, — ответил он, видя, как несколько слезинок упали на коричневое кукольное личико.
Прижав куклу к груди, Теодосия подняла глаза на мужчину, подарившего ей радость; длинные волосы цвета воронова крыла блестели в вечернем солнце, глаза казались голубее небес, на подбородке глубокая впадинка, добрая улыбка.
Рост и сложение всегда изумляли ее — такая великолепная внешность удивительно гармонировала с его мастерством и знаниями, хотя у него почти не было образования, и все же…
И все же Роман Монтана — один из умнейших людей, которых она знала.
Некоторые, размышляла она, используют свой ум и знания в стенах лабораторий, и немного оставалось такого, чего они бы не знали или не понимали в пределах своего научного диапазона.
Лабораторией Романа был весь мир, вокруг него не замыкались стены, и почти не было таких явлений, которых бы он не знал или не понимал в пределах своего природного простора.
Она задумалась: мудрость не определяется количеством страниц прочитанных книг, не всегда является следствием учебы, а гений необязательно тот, кто удостоился академических наград, необязательно…
Гений. Она мало задумывалась над этим словом раньше. Гений — личность, наделенная необыкновенными умственными способностями, незаурядной силой мозга: гений в математике, естествознании и других академических областях…
Или обладать врожденной гениальностью в отношении лошадей, мастерства выживания, людей…
Тогда, ее осенило, Роман Монтана — гений в полном смысле этого слова.
Она уронила куклу.
— Теодосия? — позвал Роман, заметив изумление на ее лице, опустился рядом с ней на колени и погладил щеку девушки ладонью. — Что случилось?
Ее широко раскрытые глаза встретились с его взглядом: неделями ездила из города в город, приглашала незнакомых мужчин, пытаясь найти такого же умного, как Аптон. А все это время он находился рядом с ней, направляя ее своей особенной гениальностью, умный и добрый.
Именно такими и были Аптон и Роман Монтана.
О Боже, почему она не уловила сходства раньше? Неужели ее поиски академической учености закрыли ее глаза на все остальное?
Ее сердцебиение участилось, словно приглашая к другой жизни.
— Роман, — прошептала она, — я… — остановилась и положила руку ему на грудь. — Роман… не возражаешь стать отцом ребенка?
ГЛАВА 17
Ее предложение так ошарашило, что Роман не решался ответить сразу, боясь торопливости, — вдруг это сон, который закончится и больше не повторится?
Воцарившееся молчание смутило Теодосию — как могла забыть?
— Извини, Роман, — прозвучал чей-то чужой голос. — Золото. Забыла, что у меня нет больше денег, чтобы заплатить. Но осталась рубиновая брошь…
— Не нужны ни золото, ни брошь, Теодосия. Взглянув на него, она поняла правду этих слов в лазурных глубинах его глаз.
— Согласен? — прошептали ее губы.
Не видя ничего, кроме ее ослепляющей красоты, не слыша ничего, кроме прекрасного голоса, он кивнул:
— Да.
Когда-то давным-давно ей вздумалось совершить коитус с любым незнакомцем в темной комнате гостиницы — теперь решено заняться любовью с Романом Монтана под пологом деревьев.
Радость поднялась в ней, словно чудесный рассвет — девушка протянула к нему руки.
Роман прижал ее к себе, к груди и держал так, словно кто-то вот-вот мог прийти и увести ее куда-то далеко. Улыбаясь, они улеглись на землю, продолжая держать друг друга в объятиях.
Ночь застала их все в том же приподнятом настроении, уютно устроившихся друг около друга — на мягком ложе из травы и цветов.
— Уже темно, — прошептал Роман. Теодосия молчала: время пришло, еще немного — и она расстанется с девственностью.
Эта мысль вызвала у нее трепет беспокойства.
— Ты будешь мягок, Роман.
Она произнесла слова утвердительно, но он услышал в них вопрос.
— Да.
Поднявшись с земли, она достала одну из своих сумок с повозки и исчезла в зарослях кустарника.
Неровно дыша и волнуясь, Роман развел костер в укрытии ближайшей дубовой прогалины, решив приготовить рагу из вяленого мяса и картофеля, хотя еда его мало беспокоила, но Теодосия не ела с полудня.
Когда кушанье забулькало над огнем, она, одетая в свою фланелевую ночную рубашку, сидела, прислонившись к большому дереву — свет костра плясал на ее длинных золотых волосах.
— Ужин готов.
Девушка не чувствовала запаха рагу, но видела только Романа, снявшего рубашку, сапоги и чулки, оставшегося в одних узких черных бриджах — сбросит их и будет любить ее. Сегодня. Эта мысль вертелась в ее голове, словно любимый деликатес.
— Хочешь есть, Теодосия?
Онемев от ожидания, она лишь покачала головой. Он почувствовал ее возбуждение, но напоминал себе, что трепет нетерпения обостряет желание. Небрежно взяв ложку, начал мешать рагу.
— Нервничаешь?
— Нет, — немного торопливо ответила она. Он улыбнулся.
Заметив его усмешку, поняла — знает, что солгала.
— Да, Роман, волнуюсь. Но только потому, что сегодня впервые буду… буду…
— Совершать коитус? — Продолжая улыбаться, помешивал рагу, желая сделать все возможное, чтобы могла расслабиться. — Считай, что это не больше чем научная процедура. Разве не ты говорила об этом — соединение мужских и женских гениталий, которые двигаются в ритме…
— Это физическое слияние мужских и женских гениталий, сопровождающееся ритмичными движениями, обычно приводящее к извержению семени из пениса в женский воспроизводящий тракт. Но, Роман, я…
— Да, да, знаю. Постельные, правила, не забыл. Сделаю нашу постель в темном лесу, подальше от огня. Не буду тебя целовать, не стану прикасаться, а лишь дождусь, когда ты обнажишь свою нижнюю половину. Ты закроешь глаза и станешь думать об отвлеченных вещах, а я управлюсь за пару минут, может, меньше. Даже могу не снимать бриджи, если хочешь, просто расстегну ширинку.
— Пару минут? — повторила она удрученно. Ее расстройство ужасно позабавило его.
— Теодосия, разве забыла, что однажды говорила сама? — Сняв рагу с огня, поднялся, достал одеяла из повозки и направился к ней. Один лишь его вид обещал волны удовольствия, можно было только догадываться, каким блаженством станет возможность почувствовать его внутри себя.
Эта мысль возбудила ее настолько, что она сжала в руках листья, разбросанные вокруг нее.
— Роман, нужно поторопиться. Если не сделаем что, боюсь, ожидание доведет меня до безумия.
Остановился перед ней.
— Думал, что ты нервничаешь.
— Сейчас испытываю множество чувств: нервозность — одно из них.
