Нити жизни (СИ) - де Море Эль (чтение книг TXT) 📗
Я пересекла расстояние от своей колыбели до окна и, схватившись за ткань, — дернула одним движением.
Утро было серым, но солнце ослепляло, и я прищурилась, глядя на это свечение.
Затем поднатужившись, подняла створки окна. Казалось, это самое спокойное утро из всех, что я встречала в этом городе. Всё вокруг еще спит, снег сдвинут в стороны ночными службами мусоровозов, как на горнолыжном курорте, но крупные хлопья, кружась, опускаются на дорогу и ко мне на карниз, в воздухе от дыхания идет пар. Я глотаю подмороженный острый воздух. Тишина.
И я, молча, молю — небо, если ты меня сейчас видишь и слышишь, пожалуйста, дай мне шанс! Дай просыпаться с улыбкой и ни о чем не жалеть ни секунды. Дай мне радость, улыбки, смех, новых людей. Дай, пожалуйста, людям, которые мне близки и были близки, терпения, сил, счастья. Дай нам всем просто жизнь!
Не раздумывая, я наставила камеру своего аппарата. Звук затвора и — фото небосклона у меня на карте памяти. Следом, просто наслаждаясь от без кнопочного ввода, я лезу в браузер, вбиваю адрес знакомого мне сайта, перехожу по страницам и, найдя, — ставлю в закладки. Отлично!
Добавляю только что сделанное фото и следом вывешиваю:
«Доброе утро, Нью-Йорк!»
Спустя мгновение, я уже ступила в коридор — никого. Пусто. Все, как вымерли. Ну, или почти.
Направляясь в кулинарную обитель, я невольно подслушала монолог щебечущей Алины, с кем и так ясно.
Интересно, а никого не смущает, куда деньги уплывают с баланса её телефона?
На кухне я налила в чашку кипяток, посмотрела на него, а точнее на то, как растворимый кофе смешивается с водой, пошевелила ложкой.
— А! — Я поежилась, поняв, что делаю что-то не то. Совсем запамятовала.
Отставив кружку, я вытащила из хлебницы пару булок, распилила надвое, залезла в холодильник и, порывшись в его содержимом, вытащила: помидор, зелень, сыр, и прочее для начинки. Нашинковала. Перевернула один ломоть и взгромоздила этот оксюморон поверх, сверху накрыла вторым куском. Вот так, сэндвичи готовы! — похвалила я себя и зажевала.
Затем, достав с полки шкафа минеральную воду, и собрав возле себя пачки с медикаментами, — на минуту задумалась о том, куда бы все это вышвырнуть. Но, как бы я этого не хотела, их приняла.
Полчаса меня никто не беспокоил. Всего каких-то полчаса…
— О, — издает моя сестра, появившись на кухне. — Добренькое!
Я делаю ответный жест. Мол: ну и тебе того же.
Она лезет в холодильник, я встаю и вынимаю из сушилки стакан.
— Спасибо. — Она наливает в него апельсиновый сок и отхлебывает. — Что бы этакое позавтракать?
Я беру одну из баночек с лекарствами и запускаю её по поверхности стола. Она скользит, а на другом конце её ловит сестра. Кривится.
— А можно, я буду что-то другое?!
Я отрицательно качаю головой.
Она смотрит на меня таким умоляющим взглядом, что мне делается смешно, и я даю разрешение. Она улыбается.
— О чем с Майклом болтала? — Спрашиваю я.
— Подслушивала!
— Была нужда…
— Ты представляешь, Майкл и Нейл должны навестить бабушку с дедушкой, а это в стольких милях отсюда, в другом городке. Их не будет до конца недели.
— Супер, — говорю я.
Она заговорила вызывающим тоном:
— Тебе может и да, а мне нет. Мы хотели сходить на каток, а теперь получится только в новом году. Все планы рушатся.
— Не будь такой собственницей. Всего-то пропустите несколько дней. Ничего страшного не случится.
— Мм-м-м… случится! Я буду скучать.
— Он тебе так нравится?
Она медлит, а потом… кивает?! Кивает!
— Это плохо?! — вдруг говорит она, скажем так, замечая мой взгляд полнейшего отупения.
— Хм… нет, что ты. Скорее, это просто я далека от всего этого. Не обращай внимания! В этих делах — я тебе не советчик и не судья. Если бы она только знала, как я хочу быть туристом, обладающим бесконечной свободой, уметь наслаждаться своей истинной сущностью и быть открытой для любви. Но, я не могу. Потому что, если я всерьез предамся тому, о чем думаю, чего хочу — я окончательно разрушу себя, паду. Но, она — другая. Она должна жить со счастьем в руках: за себя и за меня. И может, кто-то сказал бы, что у них с Майклом это просто юношеская влюбленность, но я-то вижу, что это большее, нечто настоящее, искреннее, идущее из глубины души. Я не сомневаюсь в его и её выборе. Поэтому я и говорю:
— Знаешь, если мои глаза мне не врут, и я вижу то, что я вижу, когда вы вместе, то поверь, твои чувства ответны.
— У… — её губа дрожит, и вмиг она уже лихорадочно виснет у меня на шее, — я тебя обожаю, ты самая лучшая сестра в стране! Нет, в мире! Да, во всей Вселенной!
— Просто, любо дорого смотреть, — говорит мама, возле заспанного папы. Они переглядываются и мама, словно прочитав его мысли, кивает.
Я смотрю и пытаюсь просчитать заговорщическое начало в их головах.
— Мы тоже хотим, — объявляют они и окружают с двух сторон.
— Ну, уж нет, спасибо, — говорю я и, спрыгнув со стула, быстро пячусь к стене. Сестра со мной.
— Вы чего? — Они с изумленными лицами застывают от нас в паре шагов.
— А вы чего? — говорю я, мне как-то неохота стать котлетой для гамбургера.
— Точно, — поддакивает сестра.
— Ну… — начинает папа, и опускается на стул, некогда принадлежавший мне. — Я так не играю, — заканчивает он голосом мультяшного персонажа по имени Карлесон.
— Ну ладно, хватит ребячиться! — говорит мама, включая чайник. — Давайте поедим морепродуктов? — Она вытаскивает из морозилки пакет с замороженными креветками. Затем берет кастрюлю, наливает в неё воду и возвращается к столу.
— Кто заварил кофе? — спрашивает, заметив мою чашку.
— Я! — признаюсь и поднимаю руку.
— Что это значит? — мама моментально меняется в лице.
Вот сколько еще я буду наступать на одни и те же грабли? Она не понимает шуток по такому поводу. Малейшее отступление и всё — у нее в голове звучит сигнал тревоги предостерегающим эхом. А дай ей больше пищи для размышления, так в минуту сочинит апокалипсический сценарий.
— Ничего, просто захотела насладиться запахом кофе, мне что, уже и это запрещено? Не понимаю, зачем делать из мухи слона?
Молчат.
— Ой, смотрите, птичка! — не сработало. Никто не повелся. Обидно. Ну, что за каменные лица? Боже. Иногда, жизнь — действительно хуже, чем просто невыносима. — Забудьте! — продолжаю я, не желая снова ступать по ветхой канатной дороге, и тут же урезонивая себя за овладевающее мною раздражение. — Кто-то обещал морепродукты?! — каким-то чудом я произношу это очень спокойно, показывая, что явно обрадована этой новостью. Сама же думаю лишь о том, как скорее замять эту тему.
— Ах, да, — вывалилось с маминого языка, словно, это было что-то жутко срочное.
Поэтому спохватившись, она поставила кастрюлю на электроплитку.
Вроде, мы сдвинулись с мертвой точки.
Тут я выплеснула содержимое чашки в раковину, чтоб более никого не смущало и не вызывало всякие домыслы.
Тридцать минут спустя.
Папа смотрит, куда угодно, только не на нас, а мама теперь увлеченно перемешивает ложкой содержимое отполированной кастрюли, и параллельно, строгая что-то на закуску. Сестра, умяв пару хлебцев с ореховым маслом, — убежала на улицу встретиться с какими-то подружками по учебе. Я решила, что мне тут делать тоже больше нечего, надо пойти размяться. Погода, как говорится — шепчет.
— Мам, пап, я пойду, погуляю, — сказала я, — и это не вопрос.
Мама вздыхает и переглядывается с папой. Они исподтишка глазами делают друг другу знаки.
Слово берет отец:
— По-моему, неплохая идея, чего дома сидеть, пусть прогуляется.
— Вообще, не следует и… — начинает она, но под папиным нежным взглядом быстро сдается. — Хорошо, но телефон с собой, и я буду звонить каждые полчаса.
— Ой, мам, звони — говорю я, вытаптывая скорее отсюда, сама думаю: кто отвечать-то будет? Не я.
