Рай земной - Хенке Ширл (бесплатные версии книг txt) 📗
– Быть может, когда-нибудь я стану мудрее и пойму, что это за причины, – пробормотал он.
Был поздний час, и он писал при неровном свете свечи, сидя на резном стуле в углу их дома, а Магдалена спала на высокой кровати в другом конце комнаты.
Магдалена. Его жена. Он не мог смотреть на нее даже спящую, ибо сгорал от желания разбудить ее крепкими страстными поцелуями. Он слишком часто так и делал и занимался с ней любовью как собственник. Он думал: а была ли когда-нибудь такая всепоглощающая телесная связь между его родителями? Конечно, у него и Магдалены нечем было сцементировать свои отношения. И если даже Бенджамин простил ей ненавистную кровь Вальдесов и аморальное прошлое, то Аарон не мог.
«Сколько у тебя было любовников, Магдалена? Сколько было мужчин там, при дворе? В Севилье?» Эта мысль все больше терзала его, даже если он силился отгонять любую идею о ее возможной причастности к гибели его семьи. Но в отличие от Алии, льстивым речам которой Аарон мог сопротивляться оставить свою жену он был не в силах.
– Неужели это только потому, что она моя жена? – прошептал он в густой ночной воздух. Снаружи шел дождь, выбивая тихую барабанную дробь по крыше. Ночь ничего не могла бы ему сказать в ответ. Он аккуратно закрыл дневник и положил его в седельную сумку, потом задул свечу и в темноте подошел к кровати.
Бартоломе Колон нервно расхаживал в библиотеке брата. Это была маленькая комната, наполненная книгами на латинском и кастильском, а также свитками карт и различными навигационными приборами. Кристобаль сидел, спокойно проверяя судовой квадрант, и дал Бартоломе разрядиться.
– Меня очень беспокоят новости Торреса о Гуаканагари. Если Каонабо убедит других касиков присоединиться к нему, это принесет много бед для нашей колонии, но если он найдет себе союзников с такими бессовестными лжецами, как Хойеда или Ролдан, тогда наше положение станет еще более непрочным. У них такое же оружие и мастерство, как и у нас! Бартоломе посмотрел на Кристобаля. Губернатор, собиравшийся продолжать исследования на материке и сытый по горло пререкающимися кастильскими дворянами, предпочел бы оставаться адмиралом.
– Алонсо Хойеда чересчур злобный, чтобы с ним стал союзничать любой из вождей племени таинцев. Все, что он может сделать, – это поднять их на восстание против всех белых людей.
– Тогда его надо остановить! Хойеда открыто не подчинятся тебе как губернатору Эспаньолы и представителю их величеств в Индии. Речь идет об измене, Кристобаль!
Глаза старшею Колона сделались печальными.
– Да, евреям и генуэзцам, – сказал он. – Сколько лет я жил в Севильей Кордове, посещая королевский двор? Я был так же предан монархам, котoрые поддержали мое предприятие, как и Диего Торрес, который сражался против их стадийных врагов в Гранаде.
– Да, и посмотри, какова была его награда! Вся его семья убита и изгнана этими же самыми монархами. Новые христиане, евреи, генуэзцы – все мы чужаки для таких людей, вроде тех кастильских павлинов – для всех испанцев, но король с королевой возложили на тебя ответственность за эти колониальные владения, несмотря на то что ты генуэзец. Если ты хочешь сохранить нашу семью, как губернатор них мол, ты должен подавить восстание. Начни с Хойеды. А как насчет этого негодяя Ролдана?
Услышав с порога страстную речь Бартоломе, Аарон вошел в комнату и сказал:
– Пусть Бехечио, касик Ксарагуа, остерегается Франсиско, который однажды станет править отдаленным полуостровом. Немудрено для нас забраться так далеко на юг и на запад и тревожить льва Ролдана в его логове. Слишком много неладного здесь. Мы не можем растягиваться такой тонкой линией.
– Ты знаешь этого парня? – скептически спросил Бартоломе.
Аарон улыбнулся:
– Вполне. К Ролдану смогут обратиться, а может, даже станут подкупать, чтобы он покорился королевской власти, если ославить его в покое. – Он сел за большой стол напротив губернатора, заинтриговав Бартоломе. – Мы должны бояться Каонабо, если он возьмет себе в союзники других касиков из глубинных районов островов: провинции Сигуайо, Магуа и Магуана намного ближе к Изабелле, чем Ксарагуа. Если Хойеда будет продолжать то, что начал Маргарит, тогда все эти касики пойдут за Каонабо. И даже без современного оружия они могут устраивать страшные засады, неожиданные нападения, пользоваться огнем. И они первыми пойдут против нашего единственною преданного друга.
– Гуаканагари. – тихо сказал Кристобаль. Да, он был верен их величествам. Без его помощи мы все бы погибли при кораблекрушении «Сайта-Марии».
– У тебя есть план, как сотрудничать с Каонабо, прежде чем он объединит всех касиков? – спросил Бартоломе Аарона.
– Да, надо начать с того, чтобы остановить Хойеду и других, подобных ему, чтобы они прекратили порабощать, насиловать и грабить таинцев. Если мы обустроим и сделаем мирными внутренние районы островов, мы сможем стать союзниками с Гуаканагари и противостоять Каонабо. У него будет намного меньше отходных путей, если каждый помешанный на золоте кастильский аристократ на Эспаньоле не будет скакать по холмам и долинам с мечом и арбалетом, направленными на индейцев. – Аарон помолчал и мрачно улыбнулся, припомнив урок, данный Магдалене, когда он заставил ее заниматься тяжелой грязной работой на поле. Мы должны начать с того, чтобы включить каждого здорового мужчину в Изабелле в par боту.
– У нас много больных, – с несчастным видом произнес Кристобаль.
Аарон нахмурился:
– Я поговорю с доктором Чанкой, почему они болеют. Они должны научиться есть хлеб из кассавы, свежую рыбу, ямс, пить чистую воду. Хватит пить кислое вино и есть протухшую свинину. Это новая земля. Мы должны приспособиться к ней, иначе погибнем. Если вы дадите мне полномочия действовать, я дам вам много здоровых людей, пригодных к работе и желающих выполнять ее.
Бартоломе удивленно поднял брови:
– Вряд ли желание работать руками менее важно, чем здоровье, чтобы делать это.
Вы наделите меня официальной властью как представителя короны? – спросил Аарон обоих братьев.
Бартоломе кивнул, положив руку на рукоятку меча, но Кристобаль казался встревоженным. Всегда спокойный и решительный, сейчас он показался ему измученным, хрупким.
– Он хочет наносить на карты новые земли, быть на борту корабля, а не сражаться в этих ничтожных политических баталиях», – с грустью осознал Аарон.
Кристобаль, вздохнув, встал. Боль в суставах, это постоянное несчастье со времени его возвращения в Палос в 1443 году, теперь ежечасно разрушала его тело. Высокий худой человек выпрямился и, явно приложив усилие воли, прошел к окну. Обернувшись, он сказал:
– Нам надо делать то, что нужно, Диего. Ты здесь под началом Бартоломе. Каков твой план?
– Хойеда все еще в Изабелле, собирает горстку ничтожных аристократов, чтобы поехать в глубь острова и отыскать золото. Дайте мне сначала поработать с ним.
– Он влиятельный придворный. Его патрон герцог Медина-Сидония. Будь с ним осторожен, Диего, – предупредил Кристобаль, который боялся за своего молодого обращенного друга, как за себя.
Пока мужчины строили планы и спорили, Магдалена предприняла то, что давно собиралась сделать, – она сходила в госпиталь к доктору Чанке. Умудренный опытом, старик доктор был в восторге от ее медицинских познаний и крепких нервов – он преодолел в себе предубеждение, что женщины, и тем более благородного происхождения, не могут лечить болезни. Она целый день провела, готовя настойки из коры, которые вливала потом с ложки в стиснутые лихорадкой губы, делала припарки, которые вытягивали яд из ран.
– Вы можете общаться с ними, госпожа, – сказал доктор, – Я видел, как таинцы использовали определенные растения и травы, которые вроде бы лечили их недуги, но, увы, языковой барьер не дает мне возможности еще многому научиться.
Магдалена, улыбаясь, протирала губкой мучившегося от лихорадки мужчину, который на рыбалке поранил ногу об острую скалу.
– Я почти месяц жила среди людей Гуаканагари вместе с моим мужем. Я мало знаю их язык, муж – прекрасно. Он смог многое рассказать мне, а многие из деревенских целителей еще большему научили меня. Боюсь, они учат наш язык гораздо лучше, чем мы их.
