Мент - Константинов Андрей Дмитриевич (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Иногда пули летят за тюремные стены, на волю… такой выстрел требует хороших — легких и длинных — метровых труб. Иногда для повышения дальнобойности делают V-образные трубы. В таком случае в раздвоенный мундштук дуют одновременно два стрелка. Нередко выпущенные из такой Большой Берты пули улетают аж в Неву.
На законный, но наивный вопрос читателя: А куда же смотрит администрация? Почему она эти безобразия почтовые не пресекает?… — мы ответим: она не в состоянии. Если сегодня изъять все духовые трубки — завтра они появятся снова. И послезавтра… и снова, и снова, и снова. Десять с лишним тысяч обитателей тюрьмы испытывают острую потребность в связи с волей и между собой. Все попытки администрации пресечь каналы связи обречены на провал. Конечно, сидящие в одиночках смертники изолированы от внешнего мира надежно. Конечно, если оперчасть получит установку пресечь связь с волей конкретного заключенного, такая задача будет выполнена. Но изолировать от мира десять тысяч человек? Да еще в условиях, когда наступила эпоха разгильдяйства и вседозволенности?
В девяносто первом в Крестах уже изымали пейджеры и сотовые телефоны! Поступь прогресса неостановима!
…Зверев получил маляву от Лысого. На маленьком, меньше спичечного коробка, листке крохотными печатными буквами было написано:
«Держись, братуха. Все отрицай. Скоро встретимся лично, все перетрем. В тебя верю. Л…»
Зверев прочитал маляву и отправил ее в унитаз. Хранить корреспонденцию на память в тюрьме не принято. Потом он залез на верхнюю шконку и закурил возле приоткрытой решки. Скоро встретимся лично… Что ж, хорошо. Действительно, есть о чем потолковать.
Из решки тянуло морозным воздухом, дым сигареты щекотал ноздри. На левом берегу Невы горели огни. Свобода была совсем рядом — в каких-то тридцати метрах… она была бесконечно далека… Сашка аккуратно затушил сигарету и вдохнул воздух полной грудью. «Стоп!» — сказал он себе. — «Не зацикливаться и не психовать. Обдумай-ка предстоящий разговор с Лысым. Навряд ли у нас будет много времени для общения…»
Сверху заорали:
— Эй, два-девять-три, принимай коня!
— Давай, — крикнул Зверев почти весело.
На следующий день утром, когда тюрьма еще спит, Зверева вызвал контролер. На улице было еще совсем темно, но с Арсенальной уже доносился шум автомобилей. Город просыпался… Хмурый контролер вел Зверева по галереям и лестницам, мимо бесконечных дверей, мимо человеческой беды… «Куда идем?» — думал Сашка. — «Для допросов еще рано…» Из-за дверей доносился храп, иногда — голоса, выкрики. Спецконтингент спит и видит сны. Только во сне подследственный может ощутить себя на свободе… Но проснется он все равно в камере.
Куда идем? Усталый контролер за спиной командует: прямо, направо…
Ясно, понял Зверев, в прогулочный дворик. Странно, что в прогулочный дворик… Но все равно — молодец Лысый, оперативно он все организовал.
Лязгнула еще одна дверь, и Сашка шагнул в квадрат двора. В дальнем углу стоял человек, вспыхивал огонек сигареты. По снегу тянулась цепочка следов. Было холодно, от дыхания валил пар, но Зверев не замечал холода. Он двинулся наискось через дворик к человеку, стоящему в затененном углу. Поскрипывал под ногами снег, искрился в луче прожектора. Идти по чистому снегу было приятно.
— Ну, здравствуй, Саша, — сказал человек. Отброшенная сигарета ударилась о стену и брызнула красными искрами. Зверев остановился.
— Что, Саша, не ожидал? — спросил полковник Тихорецкий.
— Здравствуй, Пал Сергеич, — ответил Зверев спокойно. На самом деле в нем мгновенно вспыхнуло чувство тревоги. — Признаться, не ожидал.
— Да я и сам не ожидал, что доведется ТАК встретиться.
Зверев подошел. Вблизи лицо Тихорецкого показалось ему сильно постаревшим. Полковник протянул руку. С небольшой — меньше секунды — задержкой бывший опер протянул свою… Рукопожатие. Неискреннее рукопожатие… оно продолжалось чуть дольше, чем продолжается дежурная формальность. Два мужика, два опера, два соперника жали друг другу руки и пристально смотрели в глаза. Искрился чистый снег в освещенном углу прогулочного дворика.
— Как же так, Саша? — сказал полковник. — Я ведь на тебя сильно надеялся…
— Я тоже сильно на себя надеялся.
— Закуришь? — из кармана щегольской дубленки показалась пачка БТ. Дома полковник курил «Мальборо». На людях скромничал.
— Спасибо, — ответил подследственный и достал «Родопи». Первый замначальника ГУВД щелкнул зажигалкой, дал прикурить. В этом жесте было нечто неестественное, показушное. Зверев усмехнулся, прикурил. Тихорецкий сделал вид, что не заметил этой усмешки.
— Жаль, Саша, жаль…
Зверев промолчал. Он уже начал ощущать, как мороз запускает пальцы под одежду.
— А деньги, Саша, придется вернуть.
— Какие деньги, Пал Сергеич?
— Брось, Саша, не дури… Деньги нужно вернуть.
Тихорецкий говорил уверенно, твердо, вокруг глаз собрались морщинки. Зверев молчал. Пауза затягивалась, на набережной шумели машины.
— Ты, видимо, не до конца понял, в чей карман ты залез, — сказал полковник. Зубы в тени блеснули узкой белой полоской.
— В чей же? — равнодушно сказал Зверев. Тихорецкий демонстративно поморщился.
— Как только деньги вернутся, ты выйдешь отсюда. Я гарантирую… ты меня знаешь, я слово держу.
— Ничем не могу помочь, Пал Сергеич. Рад бы… да не могу.
Скрипнул снег под ногами полковника МВД. Полковник пришел в следственный изолятор вернуть добытые преступным путем сто пятьдесят тысяч баксов.
— Саша, не дури, — сказал Тихорецкий внешне спокойно, даже дружелюбно, но Зверев все же уловил в голосе скрытую угрозу.
— У меня нет денег, — ответил Зверев и улыбнулся.
— Выбирай: либо свобода, либо…
— Что? Что — либо?
— Дурак, ты же не представляешь моих возможностей. Сядешь так, что твои деньги тебе уже не понадобятся. Сгниешь в зоне.
— Что же ты пугаешь, полковник? Тихорецкий плюнул на снег и сказал:
— Да не пугаю я тебя, Саня. Ты же толковый мужик… ну, упорол косяка. Бывает. Но теперь-то сделай выводы! Никакие бабки не стоят свободы… Верни, и все вопросы я закрою.
