Неизвестная революция. Сборник произведений Джона Рида - Рид Джон (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Мы предостерегаем их – они играют с огнем. Стране и армии грозит голод. Для борьбы с голодом самое тщательное исполнение всех работ в продовольственных учреждениях, на железных дорогах, на почте, в банках, – безусловно необходимо. Рабочее и крестьянское правительство принимает все необходимые меры для обеспечения страны всем необходимым.
Сопротивление этим мерам – преступление против народа. Мы предупреждаем богатые классы и их сторонников: если они не прекратят свой саботаж и доведут до приостановки подвоз продовольствия, первыми тяготу созданного ими положения почувствуют они сами. Богатые классы и их прислужники будут лишены права получать продукты. Все запасы, имеющиеся у них, будут реквизированы, имущество главных виновников будет конфисковано.
Мы выполнили свой долг – мы предостерегли играющих с огнем.
Мы уверены, что в этих решительных мерах, если они окажутся необходимыми, мы встретим полную поддержку всех рабочих, солдат и крестьян».
22 (9) ноября по всем стенам города было расклеено «Экстренное извещение»:
«Советом Народных Комиссаров получена срочная военная телеграмма вне очереди от штаба Северного фронта, в которой сообщается следующее: “Медлить больше нельзя, не дайте умереть с голоду. Армия Северного фронта уже несколько дней не имеет ни крошки хлеба, а через два-три дня не будет иметь и сухарей, которые выдаются из неприкосновенных доселе запасов. Эти запасы подходят к концу. Уже делегаты, приезжающие из армии, говорят о необходимости планомерного отвода частей армии в тыл, предвидя, что на днях начнется повальное бегство умирающих с голода, истерзанных трехлетней борьбой в окопах, больных, раздетых, разутых, обезумевших от нечеловеческих лишений людей…”.
Военно-революционный комитет доводит о сем до сведения петроградского гарнизона и петроградских рабочих. Положение на фронте требует самых неотложных и решительных мер… Между тем верхи чиновничества правительственных учреждений, банков, казначейств, дорог, почт и телеграфов саботируют и подрывают работу правительства, направленную на обеспечение фронта продовольствием… Каждый час промедления может стоить жизни тысячам солдат.
Контрреволюционные чиновники являются самыми бесчестными преступниками по отношению к голодающим и умирающим братьям на фронте.
Военно-революционный комитет делает этим преступникам последнее предостережение. В случае малейшего сопротивления или противодействия с их стороны по отношению к ним будут приняты меры, суровость которых будет отвечать размерам совершенного ими преступления».
Рабочие и солдатские массы ответили на это бешеным взрывом негодования, прокатившимся по всей России. В столице государственные и банковские служащие выпускали сотни прокламаций и воззваний, протестовали и оправдывались. Вот одна из таких прокламаций:
«Вниманию всех граждан.
Государственный банк закрыт.
Почему?
Потому что насилия, чинимые большевиками над Государственным банком, не дали возможности дальше работать. Первые шаги народных комиссаров выразились в требовании 10 миллионов рублей, а 14 ноября они потребовали уже 25 миллионов без указания, на что пойдут эти деньги…
Мы, чиновники Государственного банка, не можем принять участия в разграблении народного достояния. Мы прекратили работу.
Граждане, деньги Государственного банка – это ваши народные деньги, добытые вашим трудом, потом и кровью.
Граждане, оградите народное достояние от разграбления, а нас – от насилия, и мы сейчас же встанем на работу.
Служащие Государственного банка».
Министерство продовольствия, министерство финансов, особый комитет по снабжению – все заявляли, что Военно-революционный комитет не дает служащим возможности работать, и умоляли население о поддержке против Смольного… Но рядовой рабочий и солдат не верили им; народное сознание было твердо уверено в том, что чиновники саботируют, морят голодом армию и народ… В длинных хлебных очередях, по-прежнему стоявших на холодных улицах, бранили не правительство, как это было при Керенском, а саботажников-чиновников. Ибо все эти люди знали, что правительство – это их правительство, правительство их Советов, и что служащие министерств – против него…
В центре всей этой оппозиции стояла дума и ее боевой орган – Комитет спасения, протестовавший против каждого декрета Совета Народных Комиссаров, вновь и вновь выносивший резолюции о непризнании Советского правительства, открыто сотрудничавший с новыми контрреволюционными «правительствами», создававшимися в Могилеве… Так, например, 17 (4) ноября Комитет спасения обратился «ко всем городским самоуправлениям и земствам, ко всем демократическим и революционным организациям крестьян, рабочих, солдат и прочих граждан» со следующими словами:
«…1) Не признавать большевистского правительства и бороться с ним; 2) образовать местные комитеты спасения родины и революции, которые должны объединить все демократические силы для содействия Всероссийскому комитету спасения в его задачах…».
А между тем выборы в Учредительное собрание дали в Петрограде огромное преобладание большевикам. После этого даже меньшевики-интернационалисты заявили, что дума должна быть переизбрана, так как она уже не отражает политического настроения населения Петрограда… В то же время думу затоплял поток резолюций рабочих организаций, воинских частей и даже окрестных крестьян, и все они называли думу «контрреволюционной и корниловской» и требовали, чтобы она сложила с себя полномочия. Последние дни думы были особенно бурны, потому что рабочие городских учреждений требовали введения хотя бы сносных ставок и грозили забастовкой…
23 (10) ноября Военно-революционный комитет официальным приказом объявил Комитет спасения распущенным. 29 (16) числа Совет Народных Комиссаров постановил распустить и переизбрать петроградскую городскую думу:
«Ввиду того, что избранная 20 августа… Центральная городская дума явно и окончательно утратила право на представительство петроградского населения, придя в полное противоречие с его настроениями и желаниями… ввиду того, что наличный состав думского большинства, утратившего всякое политическое доверие, продолжает пользоваться своими формальными правами для контрреволюционного противодействия воле рабочих, солдат и крестьян, для саботажа и срыва планомерной общественной работы, Совет Народных Комиссаров считает необходимым призвать население столицы вынести свое решение по поводу политики городского самоуправления.
С этой целью Совет Народных Комиссаров постановляет:
1. Петроградскую городскую думу распустить; днем роспуска считать 17 ноября 1917 года.
2. Всем должностным лицам, избранным думой настоящего состава, оставаться на своих местах и исполнять все лежащие на них обязанности, впредь до вступления в отправление этих обязанностей должностных лиц, избранных думой нового состава.
3. Всем служащим петроградского городского самоуправления оставаться при исполнении своих прямых обязанностей, самовольно оставивших службу считать немедленно уволенными.
4. Новые выборы в Петроградскую думу произвести 26 ноября 1917 года, на основании одновременно с этим издаваемого “Положения о выборах гласных Петроградской городской думы 26-го ноября 1917 года”.
5. Петроградской городской думе нового состава собраться 28 ноября 1917 года в 2 часа вечера.
6. Виновные в неподчинении настоящему декрету, а также в умышленной порче или уничтожении городского имущества подвергаются немедленному аресту, для предания их Военно– Революционному Суду…».
Несмотря на этот декрет, дума продолжала собираться, выносить резолюции о «защите своих позиций до последней капли крови» и отчаянно взывать к населению, чтобы оно спасло «свое выборное городское самоуправление». Но население оставалось безразличным или враждебным. 30 (17) ноября городской голова Шрейдер и еще несколько членов думы были арестованы, допрошены и выпущены. В этот и в следующий день дума все еще собиралась, причем ее заседания часто прерывались красногвардейцами и матросами; они вежливо приглашали собрание разойтись. 2 декабря (20 ноября) во время речи одного из членов думы в Николаевский зал вошел офицер с несколькими матросами и приказал собранию разойтись, угрожая в противном случае применить силу. Дума вынесла последнюю резолюцию протеста, но в конце концов «уступила насилию».
