Котов обижать не рекомендуется - Михалкова Елена Ивановна (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
– К тому же затворничество сильно изменило его. – Света вспомнила, каким мрачным и неприятным человеком показался ей Рыбаков. – Он больше не хотел никаких компромиссов. Не хотел помогать ей, идти навстречу, тащить бывшую подругу на вершину славы.
Она на секунду прикрыла глаза, представляя, как это было.
Раннее утро.
Туман стелется вокруг дома.
Внутри двое кричат друг на друга. Один охвачен холодной яростью, другая распалена от бешенства.
– Ты не смеешь бросать меня! Не смеешь лишать меня песен! Что с тобой случилось, Олег?!
– А с тобой?! Ты же всем врешь! Обманываешь мужа, зрителей – всех!
– Не смей читать мне проповеди!
– Почему бы и нет?! Никто другой тебе этого не скажет. Так слушай правду от меня – все вокруг тебя пропитано ложью. И ты еще уговариваешь меня, чтобы я продолжал быть твоим сообщником? Неужели тебе не хватило того, что я для тебя сделал?
– Ты сделал для меня?! – визжит Лера. – Посмотри на себя, ничтожество! Ты был похож на мужчину лишь рядом со мной! А сейчас ты кто? Жалкая пародия на того Олега, которого я когда-то знала. В тебе нет жизни!
– А в тебе есть лишь та, что вдохнул я.
– Ты исчерпал свой талант!
– Ошибаешься. Разве ты не знаешь, что я по-прежнему пишу? И, поверь, лучше, чем раньше. Ты полагаешь, я не создаю песен, раз тебя нет рядом? Создаю. Вот здесь, – он стучит по голове, – крутятся десятки мелодий, сотни строчек. В следующем сезоне они станут хитами. Хочешь, заключим с тобой пари?
– Это мои песни, мои хиты! Отдай их мне!
– Нет, моя дорогая. Ты достаточно попользовалась мной.
– Я тебя любила!
– Почему же не ушла от мужа, когда я умолял тебя? Не лги, Лера. Не оскорбляй ни себя, ни меня. Я придумываю хорошие песни, но они теперь не для тебя.
Тяжелое дыхание в тишине. И вкрадчивый, внезапно мягкий голос:
– Для кого же? Ответь мне. Для кого?
Рыбаков пожимает плечами:
– Для всех и каждого. Я нашел в интернете нескольких исполнителей. Они пока очень молоды, но у них есть талант. А не одни только амбиции, как у тебя. Думаю, они обрадуются, если получат возможность петь мои песни.
– А как же я?!
– А что ты?
– У тебя есть стиль. Твои песни узнаваемы! Кто-нибудь догадается сравнить их с моими. Ты хочешь, чтобы все узнали о том, что я выдавала их за свои?! Сволочь!
– Не кричи, надорвешь горло.
– Ты не посмеешь этого сделать!
– Смею. Считай, уже сделал. Сегодня же я напишу им письма. Помогу еще кому-то, кроме тебя.
– Нет, не напишешь!
Взгляд ее падает на пистолет.
Выстрел. Грохот рухнувшего тела. Кровь затекает между половиц.
Девушка пятится и затравленным взглядом обводит комнату. Что она наделала?!
Бежать, бежать, бежать! Прочь, пока ее никто не увидел! Только стереть отпечатки пальцев с пистолета и забросить его в ближайшее болото.
Нет, нет. Пистолет взять с собой и хорошенько спрятать. Его можно использовать и для другого.
В голове ее молнией мелькает план: одновременно избавиться от Стрельниковой и отвести от себя все подозрения. Она подкинет его… Нужно только все хорошенько продумать.
– Она убежала, – сказала Света. – Но далеко не уехала – вернулась.
– Невероятно! – отозвалась Стрельникова. – Вернулась за собакой?
– Да. Не смогла оставить там Зяму. Они вместе подобрали его, растили, играли с ним. Пес ее любил. Наверное, она представила, каково ему будет умирать в одиночестве. В деревне его бы никто не взял, он слишком старый, к тому же увечный.
– Вернулась… – повторила актриса.
– Она забрала Зяму и на этот раз уехала окончательно.
– Иллюстрация к тезису о том, как выгодно иногда быть бесчеловечным, – подал голос Дрозд.
Анна Васильевна обернулась к нему:
– Что вы хотите этим сказать?
– Этот единственный человеческий поступок ее и погубил. Если бы Лера бросила собаку на произвол судьбы, все сложилось бы иначе.
– Да, и правда… Но подождите! Ведь следом за ней приехал Серафимович?
– Он приехал, но сам по себе. Мы тоже ошиблись, полагая, что он выслеживал вас. Никого он не выслеживал, просто хотел поговорить с Олегом.
– О чем?
– Об этом вам лучше его спросить, – осторожно заметила Света.
Она подумала, что Петр Иванович хотел поговорить о Стрельниковой. Но с Анной Васильевной Света не собиралась делиться своим предположением.
– Хорошо. Итак, Петр приезжает к Олегу… – начала актриса.
– …и обнаруживает в доме труп, – подхватила Света. – Он видит брошенные на столе перчатки – те, которые сам и привозил. Ему и в голову не приходит, что перчатки оставлены не вами. Их забыла Лера! Она надевает перчатки, если предстоит общаться с какой-нибудь собакой. У нее аллергия, а эта слабая защита немножко помогает.
– Она сама вам об этом сказала?
– Это мы без нее узнали, – пробасил из угла Дрозд. – Когда подробно расспросили одну собаковладелицу.
Анна схватилась за голову:
– При чем здесь собаки?! Простите, Алексей, но вы своими замечаниями вносите сумбур!
– Собака была одна, – уточнил Дрозд. – Точнее, пес. Кобель.
Стрельникова метнула в него пронзительный взгляд.
– Но кастрированный! – добавил Дрозд. – Хотя вел себя неприлично.
– Алексей! Дайте же Свете все объяснить!
– Я разве не даю? – удивился Дрозд.
– Нет! Вы со своим кобелем…
– Кобель не мой!
Анна Васильевна шумно выдохнула. Если бы она была драконом, от Дрозда осталась бы только кучка пепла.
Света подождала, пока оба смолкнут, и продолжила:
– Петр Иванович видит застреленного Рыбакова, видит перчатки, и заключает, что убили его именно вы, Анна Васильевна. Перчатки он забирает, это улика. А с телом…
Она осеклась. Проговорить это вслух почему-то оказалось нелегко.
Увидев ее замешательство, Дрозд пришел на выручку. Он не стал щадить чувства Стрельниковой и бухнул прямо:
– А с телом он поступил так: затащил на кровать и воткнул в него нож.
Глаза актрисы недоуменно расширились.
– Что, вы сказали, Петя сделал?
– Воткнул в него нож, – раздельно повторил Дрозд.
– Господи! Зачем?
– Вас покрывал, – лаконично объяснила Света.
– Как?!
– Уводил расследование на ложный путь. Следователь не мог не заметить совпадения с последней пьесой Рыбакова. В общем-то, его все заметили. Петр Иванович этого и добивался.
Анна Васильевна схватилась за голову и принялась раскачиваться в кресле.
– Боже мой, боже мой! И это – Петя!
– Хотел бы я посмотреть, как Серафимович это сделал, – пробормотал Дрозд себе под нос, чтобы не услышала актриса.
Света тоже подумала об этом. Маленький, кругленький снеговичок Петр Иванович! Он пыхтел, обливался потом. Стонал, думая, что не справится. Он изо всех сил старался не испачкаться в крови. И ему удалось перетащить тяжелое тело в другую комнату и взвалить на кровать. Должно быть, это заняло немало времени.
А потом он, шатаясь, зашел на кухню. Взял нож. Вернулся к трупу.
– Мне вот интересно, – задумчиво начал Дрозд. – Если бы в пьесе Олега жертве отрезали голову двуручной пилой, что бы тогда стал делать…
– Замолчите! – набросилась на него Стрельникова. – У вас нет ничего святого!
– Зато у Петра Ивановича есть, – не сдержалась Света. – И это вы!
Актриса не нашлась, что ответить. Она смотрела на Свету гневно, но, кажется, потеряла почву под ногами.
– Нет, я все-таки интересуюсь насчет пилы… – снова влез Дрозд.
Света взглядом заставила его замолчать и быстро проговорила, пока Стрельникова не успела вставить ни слова:
– А потом Петр Иванович уехал. Он пытался дать понять, Анна Васильевна, что знает о вашей роли в смерти Рыбакова. Вы, разумеется, его не поняли. И он смирился. Ему хотелось только одного – чтобы вас не поймали.
– Бедный Петя… – прошептала актриса, дотрагиваясь до уголка глаза.
Свете показалось, что она вот-вот расплачется. Но Стрельникова вскинула голову, и стало ясно, что это заблуждение. Анна Васильевна была не из тех женщин, которых может растрогать мужская преданность.
