XXI век не той эры (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна (читать книги без .txt) 📗
Я в кои-то веки решила надеть что-то из императорских даров. До сих пор из всего подаренного имущества пользовалась только удобными практичными лёгкими ботинками (универсального размера леггинсы и рубашка были среди выданных мне Ульваром вещей), а тут вдруг захотелось почувствовать себя нормальной женщиной. Когда из гостиной исчезла коробка я, к слову, не заметила, да и не интересовалась. Гораздо важнее был тот факт, что в шкафу в спальне оказалось много свободных полок, и за оккупацию парочки меня не ругали. Скорее всего, просто не заметили.
В общем, я решительно распустила косу, надела радостно-зелёное платье-сарафан с завышенной талией и умеренно коротким подолом, обула лёгкие босоножки, накинула на плечи огромную и потрясающе красивую белоснежную шёлковую шаль. Повертевшись перед зеркалом, с чувством глубокого удовлетворения признала, что я всё-таки осталась, несмотря на все потрясения, той самой симпатичной энергичной девчонкой, которую давно и неплохо знала. Ну и что, что по паспорту уже четвёртый десяток; зато в душе шестнадцать лет! И выгляжу я на двадцать с небольшим.
Кстати, я как-то прежде не замечала, не до того было, а вот сейчас посмотрела и решила, что больше восемнадцати я своему отражению дать не могу, даром что живот уже вполне заметен, и грудь у меня даже без беременности совсем не подростковая.
Тоже надо уточнить у доктора Паоло; если они со своей медициной живут до двухсот лет, как говорил Кичи, может, и меня тоже ненароком подлечили в процессе исследований?
С этой оптимистичной мыслью я спорхнула вниз по лестнице, и в гостиной нашла задумчивого и погружённого в себя Ульвара.
— Я готова! — сияя радостной улыбкой, доложила я. Правда, когда сын Тора окинул меня странно хмурым и недовольным взглядом, улыбка померкла, а приподнятое настроение с размаху приложилось о твёрдый пол и закатилось под плинтус.
Однако, ничего не сказав, мужчина кивнул и двинулся к выходу. Пока шла за ним к транспортному средству, я даже сумела уговорить себя, что всё равно выгляжу замечательно, а норманн — унылый зануда, и ничего не понимает в колбасных обрезках. И что бы он там себе ни думал, главное, я нравлюсь себе.
Как вовремя я всё-таки вспомнила про волшебное лекарство; без него, пожалуй, точно позорно разревелась бы. А так получилось быстро взять себя в руки.
В молчании мы погрузились в транспорт. Весь путь тоже прошёл в тишине, точно так же без слов мы начали выгружаться. Там, куда мы прилетели, оказалось ещё теплее, чем дома, поэтому я с чистой совестью оставила шаль в леталке.
Приземлились мы на небольшой парковке возле настоящей ацтекской пирамиды и двинулись к ней. Точнее, присмотревшись, я поняла, что это не какое-то древнее культовое сооружение из монументальных каменных блоков, а здание явно более поздней постройки. Оно даже обладало теми характерными футуристическими чертами, которые я бесплодно искала в остальных местных сооружениях: плавные перетекающие друг в друга линии, внешняя монолитность конструкции, гладкий серый материал, похожий на пластик.
А ещё здесь было довольно людно. Не сказать, что толпа народу, но я хоть смогла посмотреть на живых настоящих людей в нормальных условиях. Мужчин было существенно больше, чем женщин, а женщины в большинстве своём были или беременные, или с детьми, или и то и другое сразу. Что касается нарядов, пестрота была невероятная, начиная с откровенно национальных одеяний (я даже видела пару ямато в кимоно) и заканчивая вполне знакомыми мне практичными вещами вроде рубашек и джинсообразных штанов.
Ульвар почему-то был мрачен, и даже не хватал меня за запястье, как делал обычно. Просто шёл, не глядя в мою сторону, и, кажется, мало интересовался моим присутствием. Уже на подходе к зданию я рискнула попробовать уцепить его за руку, — мне просто некомфортно было идти рядом и не держаться за него, — и, к счастью, отгонять меня не стали. Наоборот, сын Тора перехватил мою руку так, как было удобно ему, и моя ладонь совсем утонула в его огромной лапище. Но это уже не имело значения; главное, мне сразу полегчало.
Возле самой пирамиды людей было особенно много, но перед нами все будто инстинктивно раздавались в стороны. Точнее, это я примазываюсь; шарахались от Ульвара. Мне в голову забрела глупая мысль, что с ним, должно быть, хорошо ходить по распродажным магазинам.
Внутри здание напоминало уже виденный мной исследовательский центр: те же безликие коридоры, отличавшиеся только обилием зелени. Причём растения росли прямо из пола, из стен, а местами вовсе свисали с потолка.
Мы куда-то прошли, поднялись на лифте, потом ещё прошли уже по почти безлюдным коридорам и в итоге завернули в кабинет, где сидел немолодой тольтек с большими печальными глазами. Ульвар с ним о чём-то коротко поговорил в привычной местным манере, каждый на своём языке; я не успела понять, о чём речь. После чего индеец обратился уже ко мне на чистом русском.
— Не волнуйтесь, процедура совершенно безопасная и безболезненная. Пойдёмте.
И мы, оставив сына Тора в кабинете, опять пошли по коридорам, правда, недалеко. Меня уложили на какой-то резной алтарь в безликой белой комнате, что-то тихонько загудело… и пала тьма. То есть, я мгновенно и полностью отключилась. Когда включилась обратно, вокруг была всё та же белая комната, только перед глазами почему-то всё расплывалось.
— Ну, вот и всё, — склонился надо мной знакомый пожилой тольтек. — Можете вставать.
— Не уверена, — тихо хмыкнула я, медленно и осторожно садясь. В голове неприятно шумело, предметы вокруг то теряли чёткость, то наоборот становились видны до последней чёрточки. А ещё перед глазами то и дело мелькали какие-то цветные пятна.
— Как вы себя чувствуете? — озадаченно проговорил мужчина, удивлённо меня разглядывая.
— Голова кружится, — я зажмурилась, но это не помогло: перед глазами было светло, и опять плавали те же самые цветные круги. — Мне нехорошо; кажется, я сейчас упаду в обморок. Или меня стошнит, — честно предупредила я, прикрывая ладонью рот.
— Прилягте, — засуетился встревожившийся и даже будто напуганный тольтек. — Сейчас, сейчас… — но уложить меня он не успел; перед моим расплывающимся взглядом предстала фигура сына Тора. — Кириос ярл, всё прошло нормально! — испуганно залепетал работник. — И все показатели в норме!
Игнорируя явно успевшего проститься с жизнью (знать бы ещё, почему он так испугался; неужели всё совсем плохо, и я сейчас откину копыта?) мужчину, сын Тора в два шага оказался рядом со мной. Приобняв одной рукой за талию, второй обхватил моё лицо, по-прежнему не обращая внимания на бормотание тольтека.
Не знаю, сделал ли что-то норманн, или это был эффект присутствия, но мне под его руками сразу полегчало.
— Вон пошёл, — сквозь зубы процедил Ульвар.
— Но ваша супруга должна…
— Я сказал, пошёл вон, — сын Тора бросил на несчастного испепеляющий взгляд, и местный, поперхнувшись словами, выскочил наружу.
— А почему он… — начала, было, я, когда за посторонним закрылась дверь.
— Помолчи, — оборвал меня сын Тора, прикрыв глаза и не отрывая ладони от моего лица. Нет, похоже, он действительно делал что-то полезное, а не просто стоял рядом. Знать бы ещё, что! А ещё выяснить, с чего меня записали в супруги. Хотя, с другой стороны, логично; кого бы ещё он мог сюда привести? Они же не знают, как у нас всё запутано. Или запущено?
В итоге всё оказалось не так страшно, как могло быть. Просто я совершенно не умела работать с внедрённым в мой организм приборчиком, вот меня и заглючило. Ульвар что-то в нём подкрутил и терпеливо объяснил, как всем этим великолепием пользоваться.
Сколько же у него талантов, не устаю удивляться; теперь вот оказывается, что он и в технике разбирается, и умеет доступно объяснять серьёзные вещи. Когда только успел всему научиться? В перерывах между пожиранием младенцем и погашением звёзд, не иначе.
Впрочем, всё оказалось несложно, и даже мой технически безграмотный разум быстро освоился. Это устройство как-то вычленяло из излучений мозга направленные мысли, и транслировало нужную картинку прямо в мозг. Проблемы и «глюки» же у меня начались из-за установки в цале настроек «по умолчанию», согласно которым «дополненная реальность» возникала при пристальном взгляде на интересующий предмет. Ульвар же выкрутил устройство на минимальную чувствительность, и теперь для работы с приборчиком мне сначала нужно было на этой самой работе сосредоточиться. Что полностью меня устраивало.
