Дикий ученик - Ковальков Александр (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
На Ойкуме человеческая жизнь ценится ровно настолько, насколько ценен сам человек. Если ты слаб и ничего не умеешь – ты никто, и любой, кто стоит выше по социальной лестнице, может убить тебя или использовать по своему разумению, в крайнем случае отделавшись символическим штрафом. Разбойники не считаются за людей и не обладают абсолютно никакими правами. Убить их на месте, пустить на опыты, сдать страже или обратить в рабство – личное дело каждого. Разумеется, если тебя самого не убьют или не пленят. Ну а если тебя пленили, а ты обладаешь магической силой или ты воин, значит, не имеешь право на свободу, так как не оправдал свой статус, и рабский ошейник для тебя достойная награда. Любой жрец Калама с радостью подтвердит статус раба. Но даже разбойник не наденет на пленника ошейник, если тот не маг или не воин – жрецы за этим строго следят. Максимум – выкуп с родственников, при отсутствии выкупа – смерть. Крестьяне, ремесленники и купцы могут стать рабами только в трех случаях: за долги, за совершенное преступление и в результате захвата на войне. Да и то с купцами такое редко проворачивают, ибо за них выгоднее получить выкуп, а иногда дешевле с ними вообще не связываться.
Над всеми людьми тут стоят боги, незримые, но от этого не менее реальные арбитры и хранители мира. Они преследуют свои, пока не очень понятные мне цели, однако при этом заботятся о людях, как пастухи о своих стадах: не мешают овцам пастись, нагуливать жирок и плодиться, помогают найти новое пастбище и не дают стаду сорваться в пропасть на узких горных тропах. Но если понадобится, без сожаления пустят под нож половину стада, если в нем заведется хоть одна чумная овца.
Так что мое отношение к жизни и смерти очень быстро пришло в соответствие с местными реалиями. Ценность жизни человека для меня теперь определяется исключительно моим к нему отношением. Если он мне дорог – это одно, ну а если безразличен…
Отсюда и безразличие к смерти ни в чем не повинной крестьянской семьи. Да, косвенно я виноват в их гибели, потому что заклинания, лишившие бедняков дома, предназначались мне. Но убил их не я, а наемники и собственная слабость. В конце концов, каждый человек от рождения обладает пусть и неразвитым, но магическим даром. У кого-то сильнее, у кого-то слабее, но такой дар есть у всех. Если он слаб, развить его трудно, и нужно много времени, а потом еще потребуется посторонняя помощь для инициации, но это возможно. Вот только нежелание напрягаться, перекладывание на чужие плечи бремени собственной безопасности да рутина текущих дел погребают под собой этот дар. С возрастом все труднее научиться воспринимать привычный мир по-другому, и человек останавливается в своем развитии. У крестьян был шанс встать на путь самосовершенствования, но они его упустили или просто не имели возможности пойти по нему. В этом мире каждый отвечает только за себя и свои поступки, а также за доверившихся тебе людей. Но чем больше доверившихся тебе и чем больше твоя власть, тем больше с тебя и спрос.
– Пожалуй, меня можно поздравить. Теперь, после погружения в глубины своего подсознания, я осознанно принял правила игры этого мира. Четкая жизненная позиция – одно это уже многого стоит, – пробормотал я, проваливаясь в объятия сна. Глубокий транс сильно утомил меня, и несколько часов отдыха мне необходимы. Благо времени до полудня, когда надо будет идти к графине, навалом: успею не только выспаться, но и переделать много дел.
Встал через два часа не совсем отдохнувшим, но присутствие в доме чужих сбросило с меня остатки сна, как нетерпеливый жених срывает платье с невесты в первую брачную ночь. Все объяснилось очень просто. Местные, в благодарность за заботу о раненых, послали к нам двух молодых девушек прибраться и приготовить завтрак. Судя по долетавшим до меня обрывочным мыслям и испытываемому ими волнению, девушки готовились не только исполнить роль хозяек. Они надеялись на избавление от каких-то болезней, мешающих нормально жить.
Проникать в их разум и выяснять суть проблемы я не стал. Захотят – сами попросят исцелить их от болячек, а лезть в голову из простого любопытства – увольте. У меня и своих тараканов в голове достаточно, не хватает еще копаться в женских мыслях.
М-да. Надеюсь, местные не рассчитывают, что я буду просто так всех лечить. Вчерашний сеанс исцеления раненых я провел только потому, что они были непричастны к разыгравшимся событиям и стали жертвами обстоятельств. Ну и еще в качестве практики, которой мне так не хватает.
Ладно, пусть хозяйничают, а там посмотрим. Может, мне и самому будет интересно. А я пока пойду на задний дворик размяться.
Труп уже убрали, но линии использованной Ники пентаграммы еще виднелись, и от них по-прежнему тянуло энергией смерти. Приглядевшись, я заметил на концах пятилучевой звезды пять костяшек фаланг мизинцев, в которых были заточены души разбойников. Да, если слабые душонки разбойников посеяли хаос смерти среди наемников, то чего ожидать от душ магов, окажись они в руках опытного некроманта?
Отбросив мысли, приступил к разминке, плавно перешедшей в бой с тенью сначала без оружия, а потом и с использованием клинков. В середине тренировки, когда отрабатывал удар копьем, пришел Эдвин. Я отметил его появление краем сознания. Буквально через минуту он достал свой полутораручный меч и молча встал напротив меня, приглашая к бою.
Остановившись, посмотрел на его меч и с сожалением отбросил копье в сторону. Клинок соперника был испещрен рунами, и хотя мое копье тоже гномьей ковки, но меч Эдвина в любом случае оставит на лезвии и древке зазубрины. Слишком велика разница между обычным клинком и рунным, а беречь оружие во время тренировочного поединка, используя только скользящие блоки и отводы, означает добровольно поставить себя в невыгодные условия. К тому же Эдвин уже успел оценить уровень моей подготовки в копейном бою во время разминки, а в бое на мечах, думаю, смогу его удивить.
Достав свой рунный клинок, отметил, что по длине они почти одинаковы. Пожалуй, мой даже на пару сантиметров длиннее. Судя по взгляду мастера, он тоже оценил размер и качество моего меча.
«Что же, размерами померились, отдали дань уважения дедушке Фрейду, можно и к поединку приступить», – мелькнула у меня мысль перед атакой Эдвина.
Первыми ударами мы обменялись довольно лениво, привыкая к манере боя и возможностям друг друга, но постепенно наращивали темп. Через минуту по дворику с диким звоном метались два вихря из стали.
Эдвин оказался мастером клинка по уровню явно выше Валиора, у которого я начинал учебу. Он не придерживался какой-то одной схемы, менял рисунок боя прямо на ходу и наносил удары из невозможных позиций, презирая законы инерции. Иногда казалось, что он сражается не одним клинком, а как минимум тремя. Кое-как держаться против него мне позволяла только моя большая скорость.
Время, проведенное в джунглях, я не потратил зря: по деталям разобрал все проведенные и виденные тренировочные поединки, отработал приемы, заставлял тело действовать на автомате, целиком передав управление спинному мозгу. Моя скорость превышала возможности Эдвина, но я все равно ничего не мог противопоставить ему. Его контроль над эмоциями не позволял с помощью эмпатии предугадать направление и момент удара. Всех моих тщательно оттачиваемых навыков оказалось недостаточно.
В бое с мастером клинка я продержался две минуты.
– У тебя отличная техника, Тримион, – заявил Эдвин, приставив острие меча к моему горлу и тут же убрав клинок в ножны, – а скорость просто потрясающая, но чего-то тебе недостает. Уж и не знаю, чего больше: уверенности в собственных силах или практики. Дважды я специально немного раскрылся. Но первый раз ты не увидел предоставленной возможности, а второй отреагировал с запозданием. Избавься от этих недостатков, и я первый обращусь к тебе на «вы».
– Спасибо за лестную оценку, мастер. Но, думаю, вы преувеличиваете мои скромные возможности. До уровня мастера меча мне еще ой как далеко. Ваша техника не идет ни в какое сравнение с моей, – рассыпался я в ответных комплиментах.
