Мираж черной пустыни - Вуд Барбара (читать книги бесплатно TXT) 📗
Но было еще многое, чего он не понимал. Ему было одиннадцать лет, и он нетерпеливо ожидал наступления своего возмужания и знаний, которые оно принесет с собой. Он хотел, чтобы она говорила быстрее, рассказывала больше, бросила свет на темные тайны, которые мучили его молодую душу.
Дэвид приблизился к опасной черте. Он все еще в значительной мере был ребенком, и лишь малая толика мужественности прорезалась в его характере. Но ребенок, которым он был, мечтал поскорее стать мужчиной и боялся, что это может никогда не случиться. Но он был из племени кикую и с завистью смотрел на богатство белого человека: велосипеды, телеграф, оружие. Дэвид Кабиру Матенге страстно желал обладать всеми этими вещами, иметь такую же силу, быть принятым в это элитарное общество. Много лет назад его отец крестил его. Теперь Дэвид принадлежал Господу Иисусу, так говорили вацунгу. И все же он не был им настоящим братом, как они обещали, не был им ровней. Поэтому он был в обиде на них.
— Не надо любить вацунгу, — часто говорила ему мать. — Не надо их уважать, признавать их закон. И все-таки, сын мой, нельзя не принимать их всерьез. Постарайся запомнить пословицу: «Умный человек встречает быка с осторожностью».
— Теперь можем поесть, — наконец сказала Вачера, зачерпывая кашу и раскладывая ее по банановым листьям. — Ты перечислишь мне всех предков до прародителей. Потом мы пойдем в лес, где проходит тайное собрание. Великий человек придет, чтобы поговорить с Детьми Мамби. Ты будешь слушать, Дэвид Кабиру, и запоминать его слова так же, как ты запомнил всех предков.
Ваньиру задержалась в школе допоздна, чтобы помочь мемсааб Памми. Она делала это не из любви к учительнице и не из чувства долга перед школой; девятилетняя девочка всегда искала предлог, чтобы избежать возвращения в деревню вместе с мальчиками, которые шли по той же тропинке, что и она, и жестоко издевались над ней по дороге.
Она совсем не боялась их; Ваньиру не боялась ничего. Кроме хамелеона, которого опасались все кикую. Причина была в ее матери, которой приходилось так много и тяжело трудиться, чтобы быть уважаемой женщиной, и платья Ваньиру, изорванные или запачканные руками мальчишек, доставляли ей большое огорчение.
Завершив все дела, Ваньиру сказала учительнице «ква хери» — «до свидания» — и вышла из классной комнаты. Солнце садилось. Девочке надо было поторопиться, если она хотела попасть домой до наступления темноты. Когда она проходила через ворота, на которых была прикреплена табличка «Миссия Грейс Тривертон», Ваньиру замешкалась. Перед ней простиралась ровная лужайка с сочной травой, которая приводила их всех в недоумение своей бесполезностью. Здесь не паслись животные, не выращивались овощи. И все же за ней старательно ухаживали садовники, и ее проверял бвана, который носил кнут. Однажды Ваньиру видела лошадей, скакавших по полю с белыми людьми в седлах, которые размахивали длинными палками, в то время как по сторонам в тени камфарных деревьев и олив сидели мемсааб в белых шляпах и платьях и вскрикивали так, будто их мужчины были воинами.
Но она пристально вглядывалась не в поле для поло, а в хижину на его конце, где, как она могла хорошо видеть в свете угасающего дня, два человека заканчивали ужин.
Она знала их. Мама Ваньиру часто ходила к знахарке, когда болели дети. А однажды вдова легендарного вождя Матенге приходила в деревню Ваньиру, чтобы поговорить с людьми о предках, и семьи отмечали этот день, распивая пиво. Вачера притягивала маленькую девочку. Даже несмотря на то что вацунгу запретили знахарке заниматься ее древним ремеслом, она продолжала это делать, ее непослушание заставляло всех людей в клане испытывать перед ней страх и трепет. Мальчик, которого, как ей было известно, звали Дэвид Кабиру, сравнительно недавно начал ходить в школу мемсааб доктори. Его мать отправила его туда узнать о путях белого человека, как он хвастался, чтобы подготовиться к тому дню, когда Дети Мамби смогут снова заявить права на земли кикую и получат их обратно.
Ваньиру заметила, что мать с сыном собираются отправиться в лес. Она слышала, как Вачера говорила с Дэвидом очень серьезным голосом. Маленькая девочка почувствовала, что они хотят заняться чем-то необычайно важным, ее мучило любопытство, и она решила проследить за ними.
Путь был долгим, всю дорогу их сопровождало множество злых духов, чьи золотистые глаза сверкали сквозь заросли. Ваньиру старалась не отставать от них, двигаясь как можно ближе и скрытнее. Ее мысли то и дело возвращались к тому, что ее мама будет волноваться. Но она не могла отказаться от преследования таинственной матери и ее сына.
Неожиданно знахарка вывела сына на поляну, где, к большому удивлению Ваньиру, сидело в молчании множество мужчин. Она узнала нескольких из свой родной деревни. Большинство были одеты в шукасы и покрывала, в руках держали копья, но некоторые были в европейской одежде, потому что работали в миссии. Маленькая девочка наблюдала за ними сквозь ветки кустов.
На собрании не было ни одной женщины, но никто из мужчин не возражал против присутствия знахарки. Напротив, ей освободили место и передали сосуд из тыквы с пивом. Как будто бы она была мужчиной! Так подумала Ваньиру, и ее глаза расширились от удивления.
Постепенно подошло еще несколько мужчин. Они тихо появились из темноты. Нигде не горел огонь, поляна освещалась лишь светом полной луны. Это было время, когда совершались важные дела. Мужчины сидели на земле, на булыжниках, на поваленных стволах деревьев, передавали друг другу пиво из тростника, некоторые жевали листья мираа, чтобы сохранять бодрость, а другие пускали по кругу бутылку колобаха. Ваньиру знала, что представлял собой этот напиток, его очень ценили мужчины племени кикую, потому что это был ликер белых людей, незаконно раздобытый африканцами у хозяев. Поэтому его называли «баром для цветных».
Ваньиру видела, как мужчины сидят здесь с типично африканским терпением. Никто из них не носил часы, и никого не интересовало, сколько прошло времени. Ваньиру не знала, что все они собрались здесь из любопытства: весть о том, что человек по имени Джонстон придет сюда сегодня ночью, передавались из уст в уста. Он собирался поговорить о Центральной ассоциации кикую. Именно по этой причине поляна охранялась мужчинами, которые спрятались вокруг на деревьях. Каждый мужчина, пришедший на собрание, дал священную клятву в том, что сохранит в тайне все, о чем здесь будет говориться, чтобы секретные информаторы правительства не прознали об этом. То, ради чего все собрались здесь этой ночью, считалось незаконным.
Сейчас лишь странный звук, напоминающий ворчание в брюхе у слона, нарушал тишину леса. Поначалу этот звук раздавался далеко, затем стал приближаться и становиться все громче и громче. Некоторые мужчины даже вскочили на ноги, готовые бежать. Но это был тот самый человек — Джонстон; он подъехал к поляне на своем мотоцикле.
Те, кто слышал его выступления раньше, призвали всех к молчанию и представили его как Джонстона Камау. Высокий, крепкого телосложения кикую с сильным голосом и пронзительным взглядом носил, как это заметили все, украшенный орнаментом пояс их племени, который назывался мукуби ва киньята. Он прошел в центр круга.
Мужчины сидели как завороженные, пока он говорил о судьбе коренных африканцев, о необходимости объединения и получения образования. Вачера и ее сын слушали. Слушала и маленькая Ваньиру.
— Согласно старинным законам жизни африканского общества, — говорил Джонстон Камау, — несмотря на все его недостатки, мужчина был мужчиной и имел свои права, свободу изъявлять свою волю и действовать в том направлении, которое больше всего подходило для осуществления его целей и целей его племени. Но теперь африканец — независимо от его положения в жизни — все равно что лошадь: она двигается только в том направлении, которое указывает ей ее наездник… Африканцы могут подняться на более высокий уровень, если будут достаточно свободны, чтобы уметь выразить свои пожелания, чтобы разбираться в экономике, политике, жизни общества и принимать участие в работе правительства своей страны.
