Все, что захочешь (СИ) - "Seguirilla" (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
- Как знаешь. Слушай, сделай доброе дело – раздай вечерние таблетки сам. Я все же вздремну пару часиков. Ночь обещает быть долгой.
Ривера выразительно поиграл бровями и закрыл за собой дверь.
Ночь действительно обещала быть долгой.
Пока что на часах было только без четверти семь.
***
Я сидел в комнате персонала и напряженно прислушивался к звукам, доносившимся из ординаторской. Точнее, последние шесть с половиной минут я слушал тишину. Пока что все шло строго по плану. И это заставляло меня нервничать.
Я вышел из-за стола в тот момент, когда виски уже был разлит по стаканам. По телевизору шло какое-то развлекательное шоу, которое увлеченно смотрела Линдси, Шон вертел в руках бутылку Джека Дэниелса, изучая этикетку, Ривера сидел в кресле и наблюдал за мной тяжелым, нехорошим взглядом. Он вообще странно смотрел на меня весь вечер, точно начал в чем-то подозревать. Впрочем – к черту его. Он уже не сможет помешать.
Я выложил на стол телефон и внезапно «обнаружил» пропущенный звонок. Тогда я коснулся губами своего стакана, якобы делая глоток, одобрительно кашлянул и поднялся на ноги, попросив остальных не ждать меня. Думаю, подобная вежливость была лишней – никто и не собирался этого делать, краем глаза я видел, как пригубила свой бокал Линдси, и залпом осушил стакан Шон.
- Salud, amigo, - негромко произнес мне в спину Ривера.
Я поднял вверх кулак в знак солидарности и вышел из ординаторской.
Добрался до комнаты персонала, засек время и стал ждать.
Я слышал смех стремительно пьянеющей Линдси и рык Шона, пытающегося рассказать анекдот.
Глок лежал в ладони, успокаивая знакомой тяжестью. Их трое, а значит, есть риск, что кто-то наиболее стойкий может почувствовать неладное и поднять тревогу. Главное – не дать им воспользоваться рацией. Поэтому я сидел и слушал, готовый вмешаться в любую минуту.
Постепенно голоса становились все неразборчивее, через пятнадцать минут воцарилась тишина. Я подождал еще десять минут – ни звука.
Слишком просто. Так не бывает. Только не в моей жизни.
Я засунул один пистолет за пояс, второй покрепче сжал в руке и пошел осматривать место преступления.
... Первый раз я всерьез подрался в первом классе, когда Барри Холл (нет, не тот, просто полный тезка) обозвал меня Барби. Что интересно, по сути, он был абсолютно прав, меня самого ощутимо подташнивало от вида девчонки, что смотрела на меня из зеркала, но ему не стоило заявлять об этом перед всем классом. Тогда же я понял, что драться мне нравится. Постепенно это превратилось в серьезную головную боль для моих родителей и привычный способ решения проблемы собственной внешности для меня – по крайней мере, Барби меня больше не называли, да и вообще побаивались цеплять. Когда в тринадцать лет старшеклассники сломали мне нос, я настолько старательно игнорировал все врачебные рекомендации, что он остался слегка искривленным, и это окончательно убедило меня в правильности выбранного пути – кривоносые девчонки мне как-то не попадались, из чего я сделал вывод, что на девчонку больше не похож. Но продолжал драться, уже по привычке, просто чтобы не ронять свой авторитет. Мать с отцом долго решали, что со мной делать, и, наконец, после очередного вызова в школу решили отдать в секцию бокса, надеясь направить мою разрушительную энергию в мирное русло. Я не возражал. В четырнадцать лет я начал понимать, что меня интересуют не только девушки, и своим решением заняться спортом преследовал две цели – попробовать выбить эту дурь из головы, а если не получится – научиться защищать себя. В том, что, реши я следовать зову природы, мне понадобится себя защищать, я не сомневался – это Техас, парни... В секции я продержался около полугода, ничему серьезному за это время меня, разумеется, научить не смогли, так – поставили удар да утвердили во мнении, что в обычной жизни спортивные принципы абсолютно неприменимы. Удивительно, но меня выгнали не за полную неспособность драться честно, хотя так оно и было. Мою спортивную карьеру самым безжалостным образом зарубил врач школьной медкомиссии, безапелляционно заявивший о том, что продолжать заниматься боксом с моей прогрессирующей близорукостью – прямой путь к отслоению сетчатки и слепоте. Спорт я оставил без особого сожаления и сделал для себя два вывода: пора копить деньги на операцию по коррекции зрения и необходимо научиться драться так, чтобы не пропускать удары в голову. К счастью, операцию мне профинансировали родители до того, как открылась правда о моей ориентации; таким образом, я смог сосредоточиться на оттачивании главного навыка – уходить от ударов в лицо и по голове, после операции это стало вдвойне актуально. Разумеется, иногда случались промахи, как в драке с Иеном, но в целом я ощущал приближение опасности каким-то шестым чувством.
Сегодня оно меня к счастью не подвело. Потому что кулак Риверы летел мне точно в переносицу.
Эрни поджидал меня за дверью в ординаторскую и попытался нанести удар сразу, как только я показался на пороге.
Я увернулся, жертвуя равновесием, оказался на полу и перекатом ушел в сторону. К счастью, помимо всего прочего, в спорте учат падать и ничего себе не ломать.
Блядь, но как?.. – промелькнуло в голове.
Я нырнул под стол, стремясь заполучить между собой и разъяренным Эрни хоть какую-то преграду, и понял, что выронил второй пистолет.
Я скользнул по полу обратно, благословляя линолеум, и исполнил что-то вроде фигуры нижнего брейк-данса, одной ногой заряжая по лицу Ривере, кинувшемуся к оружию, а ударом другой отправляя пистолет под шкаф. Эрни с рычанием пошатнулся и попытался ухватить меня за лодыжку, я пнул его еще раз и вновь оказался под столом. Блядь, если я заору, что больше не играю, интересно, это сработает? Ой, вряд ли... Проверять я не стал и моментально вынырнул с другой стороны, выпрямляясь во весь рост и направляя глок, который, к счастью, так и не выпустил из руки, на Эрни.
- Стоять, сука! – заорал я.
Ривера моментально замер – в прищуренных глазах веселая ненависть, на губах полуулыбка. Я понял, почему он не стал поднимать тревогу. Он хотел поиграть со мной один на один.
- Что ж, молодец, сучонок, - негромко произнес он. - Я тебя недооценил. Может, положишь эту, хм, игрушку, и поговорим как настоящие мужики?
Ага, щас.
- Не льсти себе, Эрни, - ухмыльнулся я, - лучше постарайся не делать лишних движений – я могу испугаться и выстрелить.
Если что-то и способно заставить нервничать профессионала, привыкшего иметь дело с оружием, так это пистолет в руках необстрелянного гражданского. Когда такому персонажу придет в голову нажать на спуск – предсказать невозможно, а это делает его потенциально очень опасным.
- Я могу сесть? – осторожно спросил Ривера, не сводя с меня внимательного взгляда.
Это еще зачем? У него что, в кресле нож спрятан? Нет, маловероятно.
- Располагайся, будь как дома, - кивнул я. Черт, голос начал предательски подрагивать, но это ничего, главное – что не дрожит рука.
- Что в виски, Рик? – спокойно спросил Эрни, опускаясь в кресло.
Я не видел смысла кокетничать.
- Клозарил.
- А, блядское средство, - в глазах Риверы сверкнул нехороший огонь. - Что ж ты так палишься, сучонок? На клиентах опыта набирался?
Клозарил – второе излюбленное средство недобросовестных проституток после клофелина; в сочетании с алкоголем вырубает быстро и основательно. Разумеется, есть риск летального исхода при превышении дозировки, но кого волнуют подобные мелочи.
- Интересно, почему тебя не развезло. Что, дерьмо сыграло роль антидота?
Эрни с деланным изумлением приподнял бровь.
- А разве я тебе не говорил? Я не пью, детка.
Вот!!! Блядь, я всегда это знал!!! Нормальный человек не может не пить!!!
Я недобро усмехнулся.
- Мне так жаль, Эрни, но тебе придется поступиться своими принципами. Сегодня ты выпьешь.
