В паутине чужих миров. Рождение бога (СИ) - Табашников Юрий Васильевич (читаемые книги читать .txt) 📗

– На то же место пойдём, Оеха? Туда, куда он приходил?

– Да, туда же, только пройдёмся немного подальше, на сотню метров вперёд. Давайте поужинаем и выдвигаемся.

После довольно сытного ужина, показавшегося мне пресным из-за отсутствия хлеба, соли и привычных приправ, наш маленький отряд, состоящий из меня, высокого Митрича и сухощавого подвижного Алика, собрался на самом краю отвоёванной у темноты светом костра поляны. Вооружённые копьями и дубинами, мы имели, наверное, очень воинственный вид, полностью соответствующий тяжёлой и трудной задаче. Мои бёдра прикрывала одна ветхая набёдренная повязка, тело ещё больше потемнело от пыли и засохшей крови, сквозь которую проступали многочисленные зловещие узоры. Митрич, похоже, подражая мне, разделся до пояса, показав всему миру удивительно белое тело и столь же, на удивление, волосатую грудь.

Ночь, между тем, покрыла своим тёмным покрывалом окружающую саванну. Свет от костра, одинокий и, скорее всего, единственный огонёк разума на этой дикой планете, как-то урывками, играясь с тенями, освещал лица моих спутников. Я не прочёл на них, к своему удовлетворению, ни тени страха или усталости.

– Пойдём, – повернулся я лицом к высокой траве. Спиной почувствовал многочисленные взгляды, смотрящих нам вслед, людей. Они верили и надеялись на нас. Мы не должны были их подвести, это я знал точно.

Через минуту, оставив позади лагерь, мы уже бодро шагали в темноте. Над головами сверкали яркие и далёкие звёзды, расположенные на небосводе совсем не так, как я привык их видеть. Ночной ветерок, пробегая по самой поверхности травяного моря, всё же, изредка, порывами, приносил прохладу, освежающую тело после дневного зноя. Со всех сторон постепенно стали появляться звуки, которые могли издавать только крупные насекомые. Изредка ветер приносил с собой отдалённые крики и рёв крупных ночных животных.

Казалось, даже жёсткие стебли высокой и неизвестной мне травы и ветки кустарников стали как-то мягче под воздействием прохладного ночного воздуха. Я продвигался по зарослям очень уверенно, больше не проверяя свой путь палкой на предмет наличия ядовитых змей, как раньше, чем порядком озадачил своих товарищей.

Митрич попытался что-то поворчать по поводу моей самоуверенности, но я ничего не ответил ему, в итоге замолчал и он.

Мы углубились в саванну довольно далеко, на несколько сотен метров, неизменно придерживаясь именно того направления, откуда в прошлую ночь к нашему лагерю подкрался опасный хищник. Когда огонь костров больше не подсвечивал путь назад, а человеческие голоса растворились в необъятных просторах, я организовал засаду, с моей точки зрения, наиболее эффективным образом. Чисто по-человечески, конечно, хотелось всем троим собраться в одну группу и менять друг друга на посту на протяжении всей ночи. При таком раскладе мы обязательно смогли бы хорошо выспаться, но… не достигли никоим образом поставленной перед нами задачи. Во-первых, собравшись вместе, мы невольно создали бы дополнительные шумовые эффекты, чем обязательно спугнули ночного хищника. А во-вторых, необходимость раздробления нашей группы подсказывала элементарная логика. Разделившись, мы охватывали большую площадь и крайне уменьшали шансы просочиться, безнаказанно, сквозь наше построение опасному зверю. Хотя обратной стороной такого распыление сил, было невольное возрастание угрозы личной безопасности. Ведь теперь, в случае, если хищник выходил на кого-либо из нас, требовалось немало времени для того, чтобы остальные могли поспешить на помощь тому, кто подвергнется нападению.

Тем не менее, помня, прежде всего, о тех во многом беззащитных переселенцах, чей покой мы должны были обеспечить в эту ночь, я расположил наши скрытые позиции в виде треугольника. Остриё геометрической фигуры, как опытнейший стратег, я направил в противоположную сторону от нашего лагеря. Своё место я, подобно неустрашимым вождям героической древности, обозначил во главе треугольника, в самой удалённой точке, в то время как мои помощники, разделившись, укрепили фланги нашей засады.

Оставшись один, в темноте, я уселся на ещё хранившую дневную теплоту землю и принялся терпеливо ждать, прислушиваясь ко многим незнакомым ранее звукам. Сами собой в голову полезли различные мысли. У меня появилось время, чтобы не проанализировать, а хотя бы вспомнить всё то, что случилось со мной за последнее время. Сначала память вернула меня в моё время, в то, что я знал и помнил. Я снова встретился мысленно со многими своими друзьями и подругами, а потом оказался за одним столом с отцом и матерью. Затем, вдруг, мои воспоминания швырнули уставшее сознание на одинокий остров, где-то в Тихом океане, во время, предшествующее моему рождению почти что на двести лет. Я снова, вместе с Макоа, поднимался по каменному туннелю вверх, навстречу едва заметному свету. Оказавшись наверху каменного колодца, я опять вступил мысленно в разговор с Тангароа, а чуть позже уже сошёлся в беспощадной схватке с воинами из Акульего Братства. Секундой позже одни воспоминания сменили другие. Я так же, как сейчас, лежал в другом мире, в таинственном полумраке на берегу лесного озера, в зарослях, чем-то напоминавшими привычный папоротник. Я вспомнил Та Таху и меня снова очень сильно потянуло к нимфе подземного мира полинезийцев…

Мне не удалось вспомнить всё то, что происходило со мной в последующие дни. Едва слышимый, почти неуловимый для слуха шорох привлёк моё внимание. К этому времени зрение полностью адаптировалось к ночной темноте. Немного подождав, когда неизвестный снова обнаружит себя, я стремительно выпрямился и сделал несколько шагов в нужном направлении.

Я заметил что-то пугающе знакомое в хаосе сплетений веток кустарника и, неуловимо быстро выбросив руку, схватил извивающееся длинное тело большой змеи в том месте, где голова переходила в туловище. Ещё одна чёрная мамба, стремясь вырваться, струящимися кольцами обвила своим телом мою руку. Она яростно и злобно шипела, а я в ответ радостно улыбался, довольный своей реакцией, силой и скоростью.

Не понимаю, какой сидевший внутри меня чертёнок, отдал приказ на дальнейшие действия. Со своей добычей я повернулся в ту сторону, где должен был, по моим подсчётам, находиться бывший водитель автобуса:

– Митрич!

– Здесь я, – с небольшим опозданием откликнулся ночной страж. По его голосу я сразу догадался, что Митрич позволил себе непозволительную роскошь заснуть на посту. Ну, ничего, сейчас я тебя взбодрю на всю оставшуюся ночь.

Двигаясь бесшумно, подобно призраку или тени я, определив по голосу место нахождения водителя, в один миг оказался за его спиной, зайдя в тыл позиции. Он сидел, ко мне спиной, на своей далеко не маленькой пятой точке, поджав под себя, подобно индийскому йогу ноги, а рядом лежало копьё. Спросонья Митрич сопел так громко, пытаясь окончательно прогнать сон, что, наверняка, разогнал всё живое в районе сотен метров от нашей засады. Совсем уж выдала с головой бывшего водителя охапка мятой травы, которая указывала на то, что Митрич заранее соорудил себе лежанку, и не намеревался нести, как надо, службу. Да, дружок, вот и пришло время тебя немного проучить.

– Я сзади, Митрич, – тихо позвал я его. Он резко обернулся и тут же с тихим криком отпрянул назад всем телом, не удержался на своей мягкой опоре и упал на спину. На его месте испугался бы любой. Первое, что он увидел, когда повернулся, была голова большой змеи с широко раскрытой пастью, зависшая в каком-то сантиметре от лица. Чёрную мамбу я крепко держал в руке, хотя у меня внезапно возникло желание бросить её тело на голый торс здоровенного Митрича.

– Ты, что, совсем дурак? – прохрипел испуганно водитель.

Не обращая внимания на негативную экспрессию в голосе, я нагнулся и ещё ниже склонил шипящую змеиную голову к телу мужчины.

– На, возьми её в свои руки, – я хотел заодно проверить, действует ли на практике моё соглашение со Змеиным Духом.

– Нет, нет, – отчаянно замотал он головой, – убери это от меня!