Эффи Брист - Фонтане Теодор (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Так прошел год, другой, третий. Общение с людьми сделало Эффи счастливой, будило в ней желание возобновить старые знакомства, завязать новые. Но порой ее охватывала страстная тоска по Гоген-Креммену. Больше же всего ей хотелось повидаться с Анни. Ведь она была ее дочь. О ней она думала без конца, вспоминая при этом фразу, как-то сказанную певицей Триппелли: «До чего же тесен мир, попади вы хоть в Центральную Африку, и там в один прекрасный день встретится старый знакомый». Тем не менее дочурку свою, как это ни странно, ей еще ни разу не довелось повстречать. Но вот что случилось однажды. Эффи возвращалась с урока рисования. На остановке у Зоологического сада она села в вагон конки, который ходил по длинной Курфюрстенштрассе. День был жаркий, и ей было приятно колыхание приспущенных шторок, вздувавшихся от сквозняка. Откинувшись в углу на спинку сиденья, обращенного к передней площадке, она смотрела на длинный ряд прижатых к окнам синих мягких кресел, отделанных кистями и бахромой. Конка двигалась медленно. И вдруг в нее вскочили три школьницы в остроконечных шапочках, с ранцами на спине. Две из них были белокурые, шаловливые, а третья темноволосая, серьезная. Это была Анни. Эффи вздрогнула. Неожиданная встреча, о которой Эффи так долго и так страстно мечтала, наполнила ее теперь безумным страхом. Что делать?! Быстро, не раздумывая, она прошла через весь вагон, открыла дверь на переднюю площадку, где был один только кучер, и попросила его разрешить ей сойти здесь, до следующей остановки.
– Здесь, барышня, нельзя, не разрешают, – сказал кучер. Но она дала ему монету и так умоляюще посмотрела на него, что добродушный кучер не выдержал и пробормотал:
– Оно, конечно, нельзя, да уж ладно!
И когда конка остановилась, он снял решетку, и Эффи спрыгнула.
Домой она вернулась в состоянии крайнего возбуждения.
– Розвита, представь себе, я видела Анни!
И она рассказала, как она встретила Анни. Розвита была недовольна, что матери и дочери не довелось испытать радости свидания, и Эффи лишь с трудом убедила ее, что в присутствии стольких людей это было бы невозможно. Затем, не скрывая своей материнской гордости, сна рассказала, как выглядит Анни.
– Да, она получилась половина наполовину. Самое красивое, можно сказать изюминка, у нее от мамы, ну, а серьезность так целиком от папы. А как пораздумаешь, все-таки она больше похожа на господина.
– Ну и слава богу, – сказала Эффи.
– Как сказать, сударыня, это еще вопрос. Кое-кому больше нравится мама.
– Ты так думаешь, Розвита? Я.лично другого мнения.
– Как бы не так, меня не проведешь. Вы тоже понимаете, что к чему и что нравится больше мужчинам.
– Не будем говорить об этом, Розвита. Разговор прекратился и больше не возобновлялся. Но
Эффи, хотя и избегала теперь говорить с Розвитой об Анни, не могла забыть свою встречу с ней и очень страдала оттого, что сама убежала от дочери. Ей было больно и стыдно, а желание встретиться с Анни стало невыносимым, доводило ее до галлюцинаций. Писать Инштетте-ну, просить его об этом было невозможно. Она сознавала свою вину перед ним, даже с каким-то исступлением терзала себя сознанием этой вины, но вместе с тем ее часто охватывало чувство возмущения Инштеттеном. Она говорила себе, что он прав, тысячу раз прав, но в конце концов в чем-то все-таки и неправ. Все, что случилось тогда, было давно, – ведь потом она начала новую жизнь, он должен был убить в себе воспоминание об этом, а он вместо этого убил бедного Крампаса.
Нет, писать Инштеттену было невозможно. Но в то же время ей так хотелось увидеть Анни, поговорить с ней, прижать ее к своей груди, что после долгих размышлений она, кажется, нашла способ попытать добиться этого.
На следующее утро Эффи оделась особенно тщательно и в простом, но изящном черном платье отправилась на Унтер-ден-Линден к супруге министра. Она послала свою визитную карточку, на которой было написано: «Эффи фон Инштеттен, урожд. Брист». Все остальное было опущено, даже титул баронессы.
– Ее превосходительство просит пожаловать, – сказал, вернувшись, слуга, и, проводив Эффи в приемную, попросил подождать. Она присела и, несмотря на охватившее ее волнение, стала рассматривать висевшие на стенах картины. Здесь была, между прочим, «Аврора» Гвидо Рени [105], а на противоположной стене висело не-сколко английских эстампов, гравюр Бенджамина Уэста [106], в его прославленной манере акватинты, полной света и тени. На одной из них был изображен король Лир в степи во время грозы [107].
Едва Эффи успела рассмотреть все картины, как дверь соседней комнаты отворилась и к посетительнице вышла высокая стройная дама с приветливым выражением лица и протянула ей руку.
– Моя дорогая, как я рада вас видеть. – И, говоря это, она подошла к дивану и усадила Эффи рядом с собой.
Эффи была тронута ее добротой: ни тени превосходства, ни единого упрека, лишь по-человечески теплое участие.
– Чем могу вам служить? – спросила затем супруга министра.
У Эффи дрожали губы. Наконец она сказала:
– Меня привела к вам, сударыня, просьба, и выполнить ее, вероятно, будет нетрудно. У меня есть десятилетняя дочь, которую я не видела уже три года. А мне так хочется увидеть ее!
Супруга министра взяла Эффи за руку и посмотрела на нее с дружеским участием.
– Я сказала, что не видела ее более трех лет, но это не совсем верно: я встретила ее три дня тому назад.
И Эффи с большой живостью описала свою встречу с Анни.
– Я убежала от собственной дочери... Говорят, что посеешь, то и пожнешь. Я знаю это и ничего не хочу изменить в своей жизни. Все, что есть, так должно и остаться. Но ребенок... Это жестоко. Я хочу видеть ее, хоть изредка, хоть иногда. Но видеться украдкой я тоже не могу; встречи должны происходить с ведома и согласия заинтересованных сторон.
– С ведома и согласия заинтересованных сторон, – повторила жена министра слова Эффи. – Стало быть, с согласия вашего супруга. Я вижу, он не желает допускать к дочери мать – воспитание, о котором я не имею права судить. Вероятно, он прав. Простите мне эти слова, дорогая.
Эффи кивнула.
– Вы и сами, очевидно, понимаете позицию вашего супруга и хотите только, чтобы отдали должное и вашему материнскому чувству, быть может, самому лучшему из всех человеческих чувств, по крайней мере с нашей, женской, точки зрения. Вы согласны со мной?
– Вполне, сударыня.
– Следовательно, вам нужно получить разрешение видеться с дочкой у себя в доме, чтобы вновь обрести сердце своего ребенка?
Эффи снова кивнула, а супруга министра сказала:
– Я сделаю все, что могу, сударыня. Но это будет нелегко. Ваш супруг, – простите, что я называю его по-прежнему – не из тех мужчин, которые подчиняются настроению. О нет, он руководствуется принципами, и ему нелегко будет отказаться от них или хотя бы временно поступиться ими. Если бы это было не так, его поведение и воспитание были бы иными. То, что кажется вам жестоким, он считает только справедливым.
– Вы думаете, что мне лучше отказаться от моей просьбы?
– Нет, почему же. Мне хотелось лишь объяснить, чтобы не сказать – оправдать, поведение вашего мужа, и, кроме того, указать на те трудности, с которыми нам, по всей вероятности, придется столкнуться. Но я полагаю, что мы настоим на своем. Ведь мы, женщины, можем многого добиться, стоит лишь с умом приняться за дело и не слишком перегнуть палку. Кроме того, ваш супруг один из моих почитателей и, думаю, не откажет мне в просьбе, с которой я к нему обращусь. Кстати, у нас собирается завтра наш маленький тесный кружок, я увижу его и поговорю с ним, а послезавтра вы получите от меня письмецо и увидите, принялась ли я за дело с умом, то есть я хотела сказать удачно или нет. Я думаю, что мы добьемся успеха, и вы увидитесь с дочерью. Говорят, она очень красивая девочка. Впрочем, в этом нет ничего удивительного.
note 105
Гвидо Рени (1575 - 1642) - итальянский художник академического направления, картины которого пользовались большой любовью вплоть до конца XIX века.
note 106
Бенджамин Уэст (1738 - 1820) - американский художник, работавший в Англии.
note 107
Король Лир в степи во время грозы - сцена из трагедии Шекспира «Король Лир».