Жестокие игры - Пиколт Джоди Линн (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Тук, тук, тук.
– Джек! – раздался из-за двери приглушенный голос Чада. – Джек, выходи!
Голый Джек скатился с кровати и приоткрыл дверь.
– Я еще не закончил.
– Не о том речь. Приехала твоя мать.
– Мама?
Несмотря на то что его родители жили в Верхнем Ист-Сайде, откуда до университета было рукой подать, виделись они редко. Старшее поколение Сент-Брайдов вращалось в других кругах.
Уже почти полночь. Завтра суббота. Джек взглянул поверх плеча Чада и заметил безупречно одетую мать, которая смотрелась здесь, как тепличное растение в зарослях сорняков. Он надел джинсы, натянул через голову рубашку. Выходя из комнаты, он увидел, что Чад расстегнул джинсы и устроился рядом с девушкой.
Джек почувствовал укол совести. Синтия. Ее зовут Синтия. Она рассказала ему о своем отце фермере, который косил сено кругами и все кролики выбегали в центр круга.
– Чад, – негромко позвал он.
Тот поднял голову.
– Что?
«Может быть, она не хочет? Может, нужно, по крайней мере, ее спросить, а не будить, грубо наваливаясь?»
– Джек! – пробормотала она и потянулась, стараясь сбросить с себя Чада.
«Это не мое дело, – пожав плечами, решил Джек. – Не мое».
Выбросив ненужные мысли из головы, он попытался пробраться через толпу. За последние двадцать минут людей собралось еще больше, если такое вообще возможно.
– Мама, что с тобой?
Анна-Лиза взглянула на сына. Хотела что-то сказать и прикрыла рот рукой.
– Мама, я могу объяснить…
Она подняла глаза, в них стояли слезы.
– Джек, твой отец умер.
На похороны пришло огромное количество народу: финансовые воротилы, светские львицы и даже мэр Нью-Йорка Эд Коч. Джек бродил по дому, где провел детство, в темно-сером костюме, который надевал на собеседование при поступлении в университет, отвечал на рукопожатия и принимал соболезнования. Все хотели поговорить с ним, выразить сочувствие и сообщить, что его отец был великим человеком.
Мать сказала: «Не выдержало сердце». Ее до сих пор трясло. Джек решил, что причина в том, что ее не оказалось рядом с мужем, когда случилось несчастье. Она находилась в одном из своих «крестовых походов» и приехала домой, когда ей сообщили, что Джозефа Сент-Брайда увезли в пресвитерианскую церковь.
Джек решил сбежать от доброжелателей к себе в комнату. Она до боли напоминала его комнату в общежитии – повсюду футбольные трофеи и связанные с ним предметы. Джек сел на узкую кровать и погладил пальцами голубую ленту на спинке кровати. За игру в премьер-лиге. Ему было десять.
Играть в футбол его научил отец. Каждую субботу они гоняли мяч в Центральном парке. Джек закрыл глаза и представил, как маленький мальчик (он сам) и молодой мужчина (его отец) пытаются пробить оборону противника. Джек вздрогнул, когда понял, что сейчас он до боли похож на отца.
В коридоре раздались шаги. Наверное, это мама. Идет, чтобы велеть ему надеть приличествующую случаю мину и скорбеть на глазах у всех. Шаги стихли у двери комнаты, и Джек услышал разговор двух коллег отца.
– Такой молодой, – вздохнул один.
– Да, – засмеялся его собеседник. – Но какая смерть!
Приглушенный смешок.
– Знаешь, да? Кончил… и умер.
Джек вышел из комнаты, не глядя на смущенных мужчин. В гостиной он нашел глазами мать.
– Можно тебя на минутку?
– Подожди, милый, – ответила Анна-Лиза.
– Нет, сейчас.
Джек не слышал, как мать объяснила, зачем ей нужно срочно отойти, но последовала за сыном в отцовскую библиотеку – большую, отделанную красным деревом комнату, забитую книжными полками.
– Что за спешка? Почему нельзя было поговорить после похорон? – удивилась Анна-Лиза.
– Отчего он умер?
– Я же тебе говорила. Не выдержало сердце. Врачи сказали: внезапная остановка.
Джек шагнул вперед.
– Мама, как умер отец? – негромко спросил он.
Она долго смотрела на сына.
– У твоего отца случился сердечный приступ. Когда он резвился на проститутке.
– Что-о?
– Я бы предпочла, чтобы присутствующие об этом не знали. Может быть, я себя обманываю, но если это, что маловероятно, еще не стало достоянием общественности, я бы хотела сохранить этот факт в тайне.
– Папа не мог так поступить. – Джек отрицательно покачал головой. – Он любил тебя.
Анна-Лиза коснулась его щеки.
– Недостаточно сильно.
Как и любого мальчика из приличной нью-йоркской семьи, мама постоянно предостерегала Джека, чтобы он держался подальше от этой части города, потому что здесь могли пырнуть ножом, ограбить и даже убить. Такси остановилось у многоквартирного дома, которыми, по всей видимости, изобилуют обветшалые районы всех крупных городов. Анна-Лиза расплатилась с водителем и ступила на заплеванный тротуар, как будто входила в замок.
Джек не понимал мать. Сам он еще даже не простил отца, что уж говорить о том, чтобы наведаться к проститутке, которую он трахал перед смертью. Ему было любопытно, как мать намерена преодолеть первую преграду – запертую входную дверь. Но она нажала на кнопку звонка под номером квартиры, на которую ей указали, и четко произнесла:
– Я насчет Джозефа.
Что-то зажужжало, и дверь открылась.
На третьем этаже их уже ждала женщина – худая, изможденная, с рыжими торчащими в разные стороны волосами. Она стояла, скрестив руки на груди, как будто тянула невидимую ленту. Когда она увидела Джека, ее рот округлился в беззвучное «О».
– Ты… ты так на него похож!
Джек отвернулся, делая вид, что рассматривает облупившиеся стены в коридоре.
Мать шагнула вперед.
– Здравствуйте, – сказала она, протягивая руку.
Джек знал, что мать долгие годы работала с неимущими, и все равно был потрясен тем, настолько естественно она держится.
– Я Анна-Лиза Сент-Брайд.
Женщина заморгала.
– Вы А? – спросила она.
– Прошу прощения?
Та опомнилась и, зардевшись, посторонилась.
– Проходите, пожалуйста.
Вся квартира была не больше комнаты в пентхаусе, где вырос Джек. Они оказались в гостиной – уютном уголке, где стоял потрепанный диван с цветастой обивкой и телевизор. «И здесь они этим занимались?» – удивился Джек. Горло жгло огнем. Ему хотелось прокричать, как он ненавидит эту квартиру, эту женщину. Ненавидит за то, что она украла его отца. Имея такую жену, его отец бегал вот к этой?!
– Я сама хотела вам позвонить, – призналась хозяйка. – Но все не решалась. Он кое-что здесь оставил… Джозеф.
Она полезла в ящик и достала отцовский золотой «ролекс». Анна-Лиза взяла часы, погладила выгравированную надпись. «Д. на вечную память. С любовью, А.»
Джек прочел надпись поверх материнского плеча. Хмыкнул.
– На вечную память.
– Очень любезно с вашей стороны, что вы вернули часы, – сказала Анна-Лиза, вздернув подбородок.
– Скорее всего, она собиралась их присвоить, да ты объявилась, – пробормотал Джек.
– Джек! – одернула его мать. – Мисс…
– Роза. Просто Роза.
– Роза, я пришла вас поблагодарить.
– Вы… хотите поблагодарить… меня?
– Врачи сказали, вы от него не отходили. Если уж я… не смогла быть с Джозефом в последние минуты, я рада, что рядом с ним находился близкий человек. – Анна-Лиза кивнула, как будто убеждая себя, что говорит правильно. – Он часто… у вас бывал?
– Раз в неделю. Но я не брала у него денег. Клала их назад в бумажник, когда он спал.
Для Джека это оказалось последней каплей. Он заслонил собой мать, на шее вздулись вены, в висках стучало.
– Ты дешевая грязная шлюха! Неужели ты думаешь, что ей приятно это слышать? Неужели ты не понимаешь, что делаешь только хуже?
– Джек, прекрати! – решительно осадила его мать. – Я к тебе и пальцем не прикасалась с тех пор, как тебе исполнилось десять. Но видит Бог, я тебя отшлепаю. В поступках твоего отца эта женщина не виновата. Если она делала его счастливым, раз уж я не смогла, то она меньше всего заслуживает, чтобы на нее орали.
