Леди-послушница - Вилар Симона (электронная книга .txt) 📗
Они разговаривали долго, даже не заметили, как окончилась служба. Когда прихожане стали покидать церковь, молодые люди отошли в сторону, под колоннаду. Их миновала вереница монахинь, следом двигались воспитанницы со своей наставницей. Кажется, кто-то из них окликнул Милдрэд, но она даже не повернулась.
Постепенно наплывали сумерки – светлые и легкие в середине июня. По небу на западе простирались алые полосы заката, в вечернем небе с писком проносились стрижи, а на востоке всплывал лик скошенной половинки бледной луны. Молодые люди не заметили стоявшую у южного выхода из храма фигуру настоятельницы Бенедикты. Как и не заметили, что еще одна укутанная в траурные покрывала фигура замерла у дверей и тоже смотрит в их сторону. Но едва настоятельница хотела к ней приблизиться, как незнакомка поспешила прочь. И Бенедикта тут же забыла о ней. Она видела только эти два силуэта у колоннады – высокого темноволосого юношу и светлую фигурку девушки, стоявшей рядом, чуть приподняв головку, и не сводившей с него взора. И с внезапным озарением Бенедикта поняла: эти двое – самая дивная пара, какую ей только доводилось видеть.
– Господи, благодарю, что открыл мне глаза, – прошептала аббатиса. Ей стало ясно, что она должна сделать.
Аббатиса подходила к ним медленно, словно опасаясь спугнуть. А когда они заметили ее и отшатнулись друг от друга, она успокаивающе подняла руку.
– Я не собираюсь вас отвлекать. Однако… Артур, потом я жду тебя. А ты, Милдрэд, сообщи сестре Одри, что это я позволила тебе задержаться.
Когда она медленной величавой поступью удалилась, молодые люди переглянулись с некоторым удивлением.
– Она никогда не была особенно милостива ко мне, – заметила Милдрэд.
– Но она всегда хорошо отзывалась о твоих родителях.
– Она была замужем за братом моего отца, когда сам отец еще находился в Святой земле.
– Так он был крестоносцем?
Они опять разговорились, забыв обо всем на свете.
А вот Аха, незаметно выскользнув из дортуара, поспешила к настоятельнице.
– Преподобная мать, спешу доложить: Милдрэд Мареско мало того, что задержалась, выполняя ваше поручение, но она и не присутствовала на повечерии в храме, а теперь, вопреки уставу, болтает с Артуром в церковном дворе.
Бенедикта сверху вниз поглядела на коленопреклоненную Аху.
– Ты думаешь, я ни о чем не ведаю? А сама прямо светишься, донося на одну из подруг. Но доносительство – грех. И сегодня до полуночной ты останешься в часовне и должна пятнадцать раз прочитать «Отче наш», чтобы изгнать злобные мысли.
Личико Ахи изумленно вытянулось, она попятилась, низко опустив голову.
И едва за той захлопнулась дверь, как Бенедикта о ней забыла. Аббатиса зажгла свечи в высоком шандале и в задумчивости стала глядеть на язычки пламени. Тот крестик, какой некогда нашли с маленьким подкидышем, наводил Бенедикту на кое-какие догадки. Ведь одно время она служила фрейлиной у императрицы Матильды, следила за ее гардеробом и украшениями. И ей казалось, что она видела очень похожий крестик среди вещей госпожи. Кому могла передарить его императрица, что за женщина родила Артура и подбросила в краях, где издревле жил род де Шампер? Вопросов было множество. Но в одном Бенедикта не сомневалась вопреки всему: Артур ей родня. И она часто думала о его дальнейшей судьбе. Уж Бенедикта бы помогла парню хорошо устроиться в жизни! Но когда однажды она заикнулась, что может похлопотать, чтобы его приняли обратно в обитель, юноша решительно отказался. Не выходило у нее и свести Артура с Гаем. Поддавшись своей мечте, она однажды обнадежила мальчика, что Гай его отец. Но Гай лишь смеялся и подтрунивал над Артуром, когда тот попробовал стать ему сыном. В итоге вышло, что Артура все больше затягивала привычка к бродяжничеству. К чему бы привела подобная, полная опасностей жизнь? Мать Бенедикта на все бы пошла, чтобы ее мальчик познал лучшую долю, – согрешить, обмануть, предать, лишь бы тот, кого она любила как родного, не окончил дни в безвестности и нищете. А ведь так и произойдет, если Артур останется бродягой. И это при его-то дарованиях! Но теперь она, кажется, нашла способ, чтобы заставить его взглянуть на мир по-иному.
От раздумий ее отвлек стук в дверь, и появился Артур.
– Вы ведь велели зайти, матушка?
Она глубоко вздохнула и украдкой вытерла слезы, вызванные мыслями о неприкаянной судьбе любимца.
– Отчего же не в окно? Почему в дверь? Или общение с благородной леди улучшило твои манеры?
Артур медленно собрал с розетки подсвечника натекший воск, скатал его в шарик, подбросил и поймал одной рукой, продолжая улыбаться, словно не слышал ее вопроса.
– Тебе понравилась наша Милдрэд, Артур? – спросила Бенедикта.
– Это заметно? Но вы можете быть спокойны. Она ваша родственница, а для меня важно все, что важно для вас.
Бенедикта слегка наклонилась вперед. Ее пальцы с такой силой впились в крышку стола, что побелели костяшки.
– Тогда для меня важно, чтобы ты совратил эту саксонку.
Артур поглядел ей прямо в глаза, и в их темной глубине отразились огоньки свечей. Потом медленно опустился на табурет, потряс головой, зажмурился, будто прогоняя наваждение.
– Я не расслышал, что вы сказали.
– Хорошо, я повторю. Надо, чтобы ты соблазнил сию девицу, чтобы она стала твоей, влюбилась в тебя до забвения чести, достоинства и своей благородной крови. Чтобы для нее существовал только ты и никого более. Ты сможешь это сделать? Ведь ранее тебе уже доводилось сбивать с пути знатных леди.
Лицо его было неподвижно, но через какое-то время что-то в нем изменилось, словно рябь пробежала по поверхности воды.
– Вы ли это говорите, преподобная мать? Ведь Милдрэд ваша родственница…
– Не кровная.
– Она дочь ваших близких друзей. Сколько раз вы рассказывали мне о них, с какой теплотой! И вот вы готовы поручить мне обесчестить их дитя?
– Их единственное дитя, Артур. Единственную дочь, наследницу огромного состояния, владелицу поместий в Норфолкшире, Саффолкшире и Линкольншире. Одну из самых богатых невест Англии, девушку из рода англосаксонских королей. Однако если ты совратишь ее, если сделаешь своей, то для нее же будет лучше стать твоей женой. Я поняла, что родители избаловали Милдрэд, и они послушают ее, если она попросит их за тебя. Ты слышишь: если обесчестишь Милдрэд, у них не будет иного выбора, как согласиться. И тогда однажды ты и сам сможешь стать бароном.
Она бурно задышала, вглядываясь в его неподвижное лицо.
– Ну, что ты молчишь? Я постараюсь помочь тебе соблазнить ее, сделаю все, чтобы вы как можно чаще оставались вместе. Девушка доверяет мне, остальное за тобой. А там я приложу все усилия, чтобы чета из Гронвуда приняла тебя не как совратителя, а как избранника самой Милдрэд. Все же мое слово что-то значит для Эдгара и Гиты. Они примут тебя, говорю! У них просто не останется другого выхода, чтобы спасти доброе имя дочери!
Артур казался очень спокойным, когда произнес:
– Это бесчестно.
– Плевать! К тому же девушка так хороша, что тебе не будет неприятно овладеть ею.
Артур так резко поднялся, что заметались огоньки свечей.
– Она чиста и непорочна.
– Значит, именно тебе предстоит сорвать этот нежный цветочек. И не возражай! – подняла она руку, когда он склонился, нависая над ней. – Вы созданы друг для друга. И уж лучше будешь ты, чем тот, другой… на кого Милдрэд никогда не будет смотреть так, как на тебя! Ведь я видела, как она на тебя смотрит. Она уже твоя.
Артур опустил голову, опавшие волосы закрыли лицо.
– Если бы мне предложил это кто-то иной, не вы…
– А мое слово для тебя ничего не значит?
Она опять стала убеждать: красивая девушка, знатный род, любящие родители, готовые все сделать для своего дитя. И они рано или поздно оценят Артура, когда поближе познакомятся с ним.
– Мне надо подумать, – наконец произнес он.
– Только недолго. А то за ней пришлют, чтобы отправить к другому жениху. У знати так принято, и Эдгар с Гитой уже сговариваются о ее обручении. Ты слышал, что я сказала?
