Говори мне о любви - Иден Дороти (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Глава 22
К счастью Дези, семидесятилетний король Эдуард умер за год до ее возвращения домой, так что окончание школы и солнечное настроение не было омрачено тучами черного траура. Коронация нового короля, пятидесятилетнего Георга, будет в следующем году со всей пышностью, стало быть, этот год будет спокойным для Дези.
«Кайзер, – писал Эдвин, – подарил императрице на день рождения дюжину шляп. Какая жалость, что он не живет в Лондоне, он был бы блестящим покупателем в «Боннингтоне». Но даже без его покровительства «Боннингтон» все равно процветает».
Беатрис решила избавиться от лошадей, за исключением одной, которой любит править Уильям, и купить внушительный автомобиль «даймлер», на нем она и Флоренс будут ежедневно ездить в магазин. Дези тратила свое время на наряды, на органди и шифоны, на разукрашенные шляпы и платья для званых чаепитий, компаний и балов. Она суетилась и волновалась. Уильям заявил о своем намерении остаться в Англии на весь год – на время дебюта Дези в свете, и казалось, был доволен пребыванием дома.
Сидя на задних подушках «даймлера» – верх машины был откинут – Беатрис и Флоренс снимали шляпы с длинными шелковыми лентами и решали, что нужно присмотреть из нового ассортимента товаров и одежды, пригодных для езды в автомобиле.
Молодой шофер Бейтс, нанятый, чтобы управлять «даймлером», был одет в темно-серую форму с фуражкой на голове, все это сильно отличалось от одежды Диксона – длинного пальто, предназначенного, чтобы держать в тепле его лодыжки в кабине экипажа. Бейтса не интересовали лошади. Он был человеком, принадлежавшим к шумному новому времени, которое беспокоило Беатрис. Казалось, время нашло свое выражение в шумных зловонных автомобилях. И все же она восхищалась «даймлером», быстрым и более комфортабельным, чем устаревший теперь экипаж. Флоренс утверждала, что они идут в ногу с современностью или даже опережают ее. Ей нравилась картина, которую она представляла себе, как они летят вниз по Бейсвотер Роуд весенним утром, – миссис Беа и мисс Флоренс из «Боннингтона», минуя этого американского узурпатора мистера Селфриджа, думающего, как они волновались по поводу его дорогостоящего неуклюжего магазина. Допустим, он заполучил очень много покупателей, но «не наших», самодовольно замечали Беатрис и Флоренс.
Этот удивительно талантливый русский граф Сергей Дягилев после триумфа в Париже привез свой балет с главным танцором Нижинским в театр Ковент Гарден в начале лета, и Флоренс занялась своим планом устроить выставку русского искусства. Она должна быть изысканной и уникальной, с подбором копий драгоценностей. Лилии и гвоздики мистера Селфриджа, его струнный оркестр и нарисованные, в черных костюмах, изображения Ватто и Фрагонара, были бледными по сравнению с экспозицией Флоренс.
– Но что мы собираемся продавать? – ворчала Беатрис.
– Во-первых, казацкие папахи, куклы-петрушки. Я нашла игрушечного мастера, который сделает их столько, сколько мы сможем продать. Бальные платья цветов жар-птицы, – сказала Флоренс. – Я сама хочу создать интересную композицию с упряжками собак и оленей.
– Это ужасная авантюра!
– Я пользуюсь приемом, о котором дедушка говорил вам, – парировала Флоренс.
Беатрис нехотя кивнула, а про себя улыбнулась, вспоминая, как она начала и успешно вводила новшества в оформление витрин с одеждой. Бедный папа покорился этим переменам, потому что его плохое здоровье уменьшило энергию, необходимую, чтобы противостоять маленькому решительному урагану – его дочери.
У нее же было достаточно сил и энергии, чтобы противостоять Флоренс. Но ее справедливость не позволяла ей это сделать. Надо дать возможность девушке. Она наделает ошибок, конечно, но и она давно сделала их несколько. Флоренс просто продолжала традиции матери в своих начинаниях. Беатрис немного раздражала необходимость восхищаться тем, что Флоренс может быть даже умнее матери.
– Сейчас двадцатый век, – добавила Флоренс, – это не прежние времена.
Она знала, что это более эффективный способ поставить мать на место.
«Но я еще не устала, – думала Беатрис. – Даже если моя дочь считает меня женщиной девятнадцатого века, я могу продолжать работу еще в течение многих лет. Я оставляла мисс Браун при поддержке Адама Коупа. Мы олицетворяли прочный успех «Боннингтона». Флоренс ждет только эффектного триумфа. Но что еще преподнесет жизнь бедному ребенку? Я так счастлива потому, что у меня есть обожаемый муж.
Только, если быть честной, я бы пропала без магазина, бродя по дому целыми днями, не позволяя Уильяму и слугам вести себя неправильно. Мы – Уильям и я – прожили вместе долго, и наш брак был более блестящим и успешным, чем у многих».
Исключая Мэри Медуэй.
Исключая Дези.
Не было мира в доме, пока не появилась Дези. Она была веселой, подвижной, симпатичной, восхитительно прелестной и несносной. Иногда Беатрис находила сходство с ее матерью в ее необычной задумчивости, с оттенком неопределенных чувств, которые подсознательно и неоправданно раздражали Беатрис.
Она заполнила дом своими друзьями, создавая множество дополнительной работы (слуги любили ее до безумия и никогда не проявляли недовольства), и была, к несчастью, расточительной. Ей были необходимы новые платья на каждый бал, и модные широкополые шляпы, украшенные цветами, и зонтики, и быстроизнашивающиеся из тонкой кожи французские туфли, платья для званого чая… Трудно сказать, почему все подходящие для этого маленького существа предметы и претензии на щегольство представлялись мужу чем-то вроде охотничьей забавы.
Старая тетя София, нарочито-чопорная, со множеством борозд на морщинистом лице, с очень крупными жемчугами, постоянно висевшими на шее, кожа которой обвисла (как зло заметила Флоренс – ожерелье поддерживало голову), но еще полностью господствующая в обществе, имела большие связи и взяла эту веселую маленькую бабочку под свой надзор. Однажды было сказано, что у Дези очаровательные манеры в отношении к старым людям. Тетя София, которая лишь терпела Флоренс, искренне любила Дези. И не только любила, но и восхищалась ею.
– Ребенок нуждается в любви, – дерзко заявила она Беатрис.
Как будто она не любила всех одинаково!
И она смотрела на бал, который они устроили для Дези, с шампанским, русской икрой, перепелиными яйцами, холодной индейкой, целыми ананасами, доставленными с Ямайки, земляникой и другими очень дорогостоящими кушаньями, потому что Уильяму нравилась такая жизнь.
Это был великолепный бал в Овертон Хаузе, которого не было с тех пор, как генерал Овертон привел домой свою маленькую невесту с фарфоровым лицом.
Эдвин получил разрешение и приехал домой ради этого, но, к сожалению, Флоренс сказала, что она не может присутствовать. Ее русскую выставку оказалось устроить труднее, чем она предполагала. И поездка в Москву и Санкт-Петербург за изумительными подлинными экземплярами русской культуры, а затем показ их в «Боннингтоне» оказались разорительными. Ведь Флоренс была увлечена словами «престиж», «оригинальность», «интуиция». Джеймс Браш отправился в путешествие вместе с ней и с женщиной-ассистенткой устранять намек на скандал из-за рискованного предприятия. Но только ли скандалом из-за устройства выставки объяснялось ее отсутствие на балу у Дези? Она уехала просто потому, что капитан Филдинг упрямо думал, что есть надежда уговорить Дези выйти за него замуж, и он пришел на бал.
Конечно, было бы унизительно и тяжело для Флоренс встретиться с ним, к тому же она не собиралась терпеть это ради Дези, вместо того чтобы заняться устройством тщательно продуманной экспозиции и сохранить свое лицо.
Дези была очень обижена. Она сыта по горло бесконечной карой со стороны Флоренс, которая уехала из-за нежелания встретиться с Филдингом. Это было нехорошо. Могла она сделать вид, что не замечает его, и не портить красивый, волнующий, с мерцающими свечами вечер, где Дези втайне надеялась случайно встретить «Любовь». Разве не каждой девушке, как и ей, устраивают такой бал? Даже у Флоренс был такой, правда, с гибельными последствиями.
