Гетика - "Иордан" (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
{173 } Валия, король готов, до того свирепствовал со своими войсками против вандалов, что намеревался было преследовать их и в Африке 498 , если бы только не отвлек его тот же случай, который приключился некогда с Аларихом, когда тот направлялся в Африку 499 . Прославившийся в Испаниях, одержав там бескровную победу, он [Валия] возвращается в Толозу и оставляет Римской империи, после изгнания врагов, несколько ранее обещанных провинций. Много позднее его {174 } постиг недуг, и он удалился от дел человеческих в то самое время, когда Беремуд, рожденный Торисмундом, – на него мы указывали выше 500 в списке рода Амалов, – вместе с сыном Витирихом переселился в королевство везеготов, [уйдя] от остроготов, все еще подчиненных гуннскому игу в землях Скифии. Сознавая свою доблесть и благородство происхождения, он тем легче мог считать, что родичи передадут верховную власть ему, известному наследнику многих королей. Кто же, в самом деле, мог колебаться относительно Амала, если бы был волен избирать? Однако, он сам до известного времени не хотел обнаруживать, кто он такой. Готы же после смерти Валии {175 } поставили преемником ему Теодерида 501 . Придя к нему, Беремуд скрыл выгодным молчанием, с присущей ему великой уравновешенностью духа, блеск своего происхождения, зная, что царствующим всегда подозрительны рожденные от царского поколения. Итак, он претерпевал безвестность, чтобы не смущать установленного порядка. Вместе с сыном своим был он принят королем Теодоридом с высшими почестями, вплоть до того, что король не считал его чужим ни в совете, ни на пиру, и все это не из-за благородства происхождения, о чем он не знал, но по причине твердости духа и силы ума, чего тот не мог скрыть.
{176 } Что же дальше? По смерти Валии, – повторяем мы то, о чем уже сказали, – который был не слишком счастлив у галлов, ему наследовал Теодорид, гораздо более благополучный и счастливый. Он был человеком, исполненным высшей осторожности и умевшим использовать как душевные, так и телесные свои способности.
Во время консульства Феодосия и Феста 502 римляне, нарушив {177 } мир, пошли против него [Теодорида] войной в Галлию, присоединив к себе гуннские вспомогательные войска. Их тревожила [память об] отряде готов-федератов, который под предводительством Гайны 503 ограбил Константинополь. Тогда военачальником был патриций Аэций 504 ; он происходил из рода сильнейших мезийцев из города Доростора 505 , отцом его был Гауденций 506 . Выносливый в воинских трудах, особенно [удачно] родился он для Римской империи: ведь это он после громадных побоищ принудил заносчивое варварство свавов и франков служить ей. Римское войско двинуло против готов свои силы вместе с гуннскими вспомогательными отрядами под предводительством Литория. Долго стояли вытянутые ряды воинов обеих сторон: и те, и другие были сильны, и ни те, ни другие не оказались слабее [противника]; тогда, протянув друг другу десницу, они вернулись к прежнему соглашению, и после того, как был заключен союз и установлен обоюдный крепкий мир, войска разошлись.
В этом мирном договоре (участвовал] Аттила 507 , повелитель всех 178 гуннов и правитель – единственный в мире – племен чуть ли не всей Скифии, достойный удивления по баснословной славе своей среди всех варваров. Историк Приск, отправленный к нему с посольством от Феодосия Младшего, рассказывает, между прочим, следующее: переправившись через громадные реки, а именно через Тизию, Тибизию и Дрикку 508 , мы пришли к тому месту, где некогда погиб от сарматского коварства Видигойя 509 , храбрейший из готов; оттуда же неподалеку достигли селения, в котором стоял король Аттила; это селение, говорю я, было подобно обширнейшему городу; деревянные стены его, как мы заметили, были сделаны из блестящих досок, соединение между которыми было на вид так крепко, что едва-едва удавалось заметить – и то при старании – стык между ними. Видны {179 } были и триклинии, протянувшиеся на значительное пространство, и портики, раскинутые во всей красоте. Площадь двора опоясывалась громадной оградой: ее величина сама свидетельствовала о дворце. Это и было жилище короля Аттилы, державшего [в своей власти] весь варварский мир; подобное обиталище предпочитал он завоеванным городам 510
{180 } Этот самый Аттила был рожден от Мундзука, которому приходились братьями Октар и Роас; как рассказывают, они держали власть до Аттилы, хотя и не над всеми теми землями, которыми владел он. После их смерти Аттила наследовал им в гуннском королевстве вместе с братом Бледою.
{181 } Чтобы перед походом, который он готовил, быть равным [противнику], он ищет приращения сил своих путем братоубийства и, таким образом, влечет через истребление своих к всеобщему междоусобию. Но, по решению весов справедливости, он, взрастивший могущество свое искусным средством, нашел постыдный конец своей жестокости. После того как был коварно умерщвлен брат его Бледа, повелевавший значительной частью гуннов, Аттила соединил под своей властью все племя целиком и, собрав множество других племен, которые он держал тогда в своем подчинении, задумал покорить {182 } первенствующие народы мира 511 – римлян и везеготов. Говорили, что войско его достигало пятисот тысяч 512 .
Был он мужем, рожденным на свет для потрясения народов, {183 } ужасом всех стран, который, неведомо по какому жребию, наводил на все трепет, широко известный повсюду страшным о нем представлением. Он был горделив поступью, метал взоры туда и сюда и самими телодвижениями обнаруживал высоко вознесенное свое могущество. Любитель войны, сам он был умерен на руку, очень силен здравомыслием, доступен просящим и милостив к тем, кому однажды доверился. По внешнему виду низкорослый, с широкой грудью, с крупной головой и маленькими глазами, с редкой бородой, тронутый сединою, с приплюснутым носом, с отвратительным цветом [кожи], он являл все признаки своего происхождения 513 . Хотя он по самой природе своей всегда отличался самонадеянностью, но она возросла в нем еще от находки Марсова меча, признававшегося священным у скифских царей. Историк Приск рассказывает, что меч этот был открыт при таком случае. Некий пастух, говорит он, заметил, что одна телка из его стада хромает, но не находил причины ее ранения; озабоченный, он проследил кровавые следы, пока не приблизился к мечу, на который она, пока щипала траву, неосторожно наступила; пастух выкопал меч и тотчас же принес его Аттиле. Тот обрадовался приношению и, будучи без того высокомерным, возомнил, что поставлен владыкою всего мира и что через Марсов меч ему даровано могущество в войнах.
498. Когда Аларих после взятия Рима в 410 г. двинулся к югу, намереваясь переправиться в Сицилию, а затем в Африку, высланные вперед его корабли были разбиты бурей, а он сам вскоре умер (Get., §§ 157—158).
499. Когда Аларих после взятия Рима в 410 г. двинулся к югу, намереваясь переправиться в Сицилию, а затем в Африку, высланные вперед его корабли были разбиты бурей, а он сам вскоре умер (Get., §§ 157—158).
500. См. Get., § 81. Приход Беремуда к Теодориду I, королю везеготов, относится к 419 г.
501. Теодорид I, король везеготов (419—451).
502. Консульство Феодосия II (на Востоке) и Флавия Феста (на Западе) падает на 439 г
503. Гайна (Gaina), комит Гайна, гот по происхождению, магистр армии Восточной империи. Соединившись с восставшими против императора остроготами, находившимися во Фригии, Гайна принудил императора Аркадия впустить его, Гайну, вместе с готскими отрядами в Константинополь (в 399 г.). Население столицы, руководимое вожаками антигерманской группы, восстало против готов и перебило их несколько тысяч. Это случилось в 400 г. Гайна разорил Фракию и намеревался перейти Геллеспонт, но был задержан преданным Аркадию готом Фравиттой. Тогда Гайна ушел на Дунай; там он был схвачен гуннами и обезглавлен их вождем Ульдином, который в конце 400 г. послал его голову – в засоленном виде – как подарок Аркадию. Ср. сообщения о Гайне у Синезия (особенно в трактате «О провидении», а также в речи «О царстве»), у Марцеллина Комита (Marcell. Comit., а. 400), у Сократа (Socr. Hist. eccl., VI, 6), у Зосима (Zos., V, 22). Относя связанные с Гайном события в Константинополе, происходившие в 400 г., к консульству Феодосия и Феста в 439 г., Иордан соединяет хронологически несовместимые явления. Но, думается, подобная хронологическая ошибка получилась в результате сжатого и изобилующего несогласованностями языка автора. Иордан хотел лишь указать, что воспоминание о случившейся некогда беде в Константинополе в связи с пребыванием там готов Гайны заставило римлян относиться настороженно к готам и в последующие времена.
504. Аэций (Aetius patricius, Flavius Aetius) – выдающийся полководец при императоре Валентиниане ?II. Имя его следовало бы произносить «Эций», так как в позднейшем итальянском языке оно дало «Ezo», «Ezzo». Аэций родился около 390 г. на нижнем Дунае, в городе Доросторе (Durostorum, Dorostorena civitas, нын. Силистрия). Отец его Гауденций, магистр конницы («magister equitum»), стоял с войсками на дунайской границе, на линии обороны империи от варваров. В результате договоров с последними он должен был отдать им в заложники своего сына, почему Аэций и пробыл в юности несколько лет у Алариха, а затем у гуннов. Впоследствии и самому Аэцию пришлось сделать то же самое: он отдал в заложники Аттиле сына своего Карпилиона. В связи с пребыванием Аэция в стане гуннов интересно отметить, что он встречался там с молодым Аттилой, своим будущим противником на Каталаунских полях в 451 г. Кроме того, в период своего заложничества Аэций имел возможность близко узнать гуннов и, – что было для него особенно существенно в дальнейшем, – изучить их военную организацию и их способы ведения войны. Известно, что Аэций в ряде случаев пользовался гуннскими наемными отрядами и прекрасно умел командовать ими. Глубокое знание варварского мира помогло Аэцию в течение его бурной военной карьеры, когда он действовал преимущественно силами варваров против варваров же, более тридцати лет поддерживать «Гесперию» (Западную Римскую империю) в период правления ничтожного Валентиниана III (425—455).
Защиту империи Аэций сосредоточивал главным образом в Галлии. После разрушительного прохода по ней вандалов, свевов и аланов (407—408) через Рейн стали прорываться бургунды и аламанны, а франки уже объединялись в значительный и опасный для империи союз. На юге Галлии укреплялось королевство везеготов. Аэций победоносно воевал с бургундами, мешал расширению везеготских владений, добился поражения франкского короля Хлодиона (в 428 г.). Недаром современник Аэция галло-римский поэт Аполлинарий Сидоний (ум. в 480 г.) писал в «Панегирике императору Авиту» в 456 г., что Аэций «не раз был обучен скифской войне»: «Scythico quia saepe duello edoctus» (Sidon. Apoll., Carm., VII, v. 230), т. е. познал искусство войны с варварами. После победоносных войн Аэций стал магистром обеих милиций (пехоты и кавалерии), в 433 г. получил звание патриция и три раза назначался консулом – в 432, 437 и 446 гг. (это редкий случай; многократно консулами бывали только императоры).
Аэций выступал защитником империи не только от внешних врагов, наводя возможный порядок в ускользавшей из рук императора Галлии; он подавлял и крупные социальные движения. Крестьяне римских провинций, получавшие жалкие доходы от своих земельных участков и обремененные обязательными, непосильными для них платежами, нередко бросали свои земли. Разорительные поборы императорских сборщиков их пугали больше, чем варварские нападения. В Галлии крестьянам удалось поднять крупное восстание, которое, с промежутками, бушевало почти два столетия. Оно зародилось в конце III в. (при императоре Карине, в 283 г.) в северной и северо-западной Галлии и быстро разрослось до того, что привело к созданию пехоты из пахарей и конницы из пастухов (так по «Панегирику» Клавдия Мамертина в честь Максимиана). Восставшие выдвинули вождей (Аманда и Элиана, – Oros., VII, 25, 2); они повергли в ужас не только незащищенные поместья, но и укрепленные города. Повстанцы получили название «багаудов („bagaudae“ – кельтское слово, которое значит „оспаривающие“ или „возмущенные“). Император Диоклетиан поручил своему соправителю (тогда еще цезарю), Максимиану подавить восстание багаудов в Галлии. Максимиан выполнил поручение в 285—286 гг. Об этом писал Иордан в „Romana“ (§ 296—297): „Максимиан доставил Галлиям мир, подавив массы крестьян („rusticorum multitudine oppressa“), которые называются багаудами“. Однако восстание не было подавлено окончательно; волнения продолжались в течение всего IV в. и утихли лишь к середине V в.
Несмотря на пренебрежительное отношение правящих классов к любому выражению недовольства и даже гнева со стороны угнетенных, ряд авторов отметил в своих сочинениях факт длительного и опасного для господствующей части населения восстания (Аммиан Марцеллин, Орозий, Клавдий Мамертин, Евмений, Проспер Аквитанский, Идаций). Историк Зосим под 408 г. сообщил, что отряды солдат, посланные Стилихоном в Галлию, не могли вернуться в Италию, так как багауды заняли альпийские перевалы и открыли проход через горы только после того, как начальник группы готов Сар отдал им всю добычу, награбленную в походе. Один только марсельский священник Сальвиан (V в.) в произведении «Об управлении божием» («De gubernatione dei») говорил о багаудах взволнованно и с сочувствием (Salv. De gub. dei, V). Для других же авторов они были лишь «шайкой мужиков», «ватагой – неумелой и беспорядочной – деревенского люда» (Oros., VII, 25, 2) или просто разбойниками, грабившими на больших дорогах (Amm. Marc., XXVIII, 2, 10: latrociniorum rabies). Багауды особенно окрепли к середине V в., когда восстание перекинулось в Испанию, а в Галлии оно слилось с восстанием «армориканцев», жителей Арморики (в широком смысле слова – побережья от устья Соммы до устья Гаронны, в узком – полуострова Бретани). В 448 г. Аэций – крупнейший полководец империи – был направлен на борьбу с багаудами. Для этой цели он привлек отряды аланов, которые пришли в Галлию в начале V в. вместе с вандалами и свевами. Король аланов Гоар по приказанию Аэция нанес багаудам, по-видимому, решающее поражение.
В историю Аэций вошел главным образом как победитель Аттилы в Каталаунской битве в 451 г. К этому времени расстроилась давняя дружба Аэция с гуннами, скрепленная ранее, до 40-х годов V в., посредничеством Аэция в передаче гуннам территории в Паннонии и посылкой ко двору Аттилы сына Аэция Карпилиона. Аттила, получая огромные взносы золотом от императора Феодосия II, обратил свой взор в сторону Западной империи. На защиту Галлии был поставлен Аэций. В союзе с везеготами и рядом других варварских племен Аэций отогнал гуннов от Орлеана и встретился с врагом в знаменитейшем сражении 451 г. Исход битвы, описанной наиболее подробно Иорданом (Get., §§ 185—218), был победоносным для Аэция, хотя он и не подверг окончательному разгрому войска Аттилы, дав ему возможность отойти к югу и напасть на Италию. Следующие три года в деятельности Аэция неясны. По-видимому, за это время окрепла враждебная ему группа, настроившая императора против всесильного повелителя варварских войск империи. Несмотря на блистательные победы и заслуги в защите государства как от варваров, так и от социальных противников, Аэций пал жертвой подозрительности слабого и неумного Валентиниана III, который 21 сентября 454 г. собственной рукой уничтожил своего лучшего полководца (по одним источникам – пронзил его мечом, по другим – удушил). Дружинник Аэция, гот Оптила, меньше чем через год убил Валентиниана, мстя за смерть своего предводителя.
505. Доростор (Dorostorena civitas или Durostorum) – город на нижнем течении Дуная, в провинции Нижней Мезии (нын. Силистрия).
506. Гауденций (Gaudentius) – магистр конницы («magister equitum») в Нижней Мезии, отец Аэция (см. прим. 504). Гауденций погиб в 424 г. в Галлии во время военного восстания. В «Истории франков» Григория Турского (Greg. Turon. Hist. Franc., II, VII (8)) рассказано о родителях Аэция: «Гауденций, отец, первый человек в провинции Скифии, начав с чина доместика в армии, продвинулся до высокого звания магистра конницы. Мать, по имени Итала, благородная и богатая женщина». Под «Скифией» здесь подразумевается выделенная из Нижней Мезии ее восточная часть, называвшаяся «Малой Скифией» (нын. Добруджа).
507. , повелитель всех 178 гуннов и правитель – единственный в мире – племен чуть ли не всей Скифии, достойный удивления по баснословной славе своей среди всех варваров. Историк Приск, отправленный к нему с посольством от Феодосия Младшего, рассказывает, между прочим, следующее: переправившись через громадные реки, а именно через Тизию, Тибизию и Дрикку [508], мы пришли к тому месту, где некогда погиб от сарматского коварства Видигойя [509], храбрейший из готов; оттуда же неподалеку достигли селения, в котором стоял король Аттила; это селение, говорю я, было подобно обширнейшему городу; деревянные стены его, как мы заметили, были сделаны из блестящих досок, соединение между которыми было на вид так крепко, что едва-едва удавалось заметить – и то при старании – стык между ними. Видны {179} были и триклинии, протянувшиеся на значительное пространство, и портики, раскинутые во всей красоте. Площадь двора опоясывалась громадной оградой: ее величина сама свидетельствовала о дворце. Это и было жилище короля Аттилы, державшего [в своей власти] весь варварский мир; подобное обиталище предпочитал он завоеванным городам [510]
508. Тизия, Тибизия, Дрикка (Tisia, Tibisia, Dricca), несомненно, соответствуют трем рекам, перечисленным в дошедших до нас фрагментах записей Приска: ??????, ?????, ??????? (Prisci., fr. 8, p. 300), Хотя порядок названий у Иордана и у Приска разный (у первого Дрикка названа последней, у второго – первой), ясно, что оба автора имели в виду одни и те же реки: Тиссу, Темеш – левый приток Дуная, впадающий в него ниже Тиссы, и Дрикку, которую пока не удалось отождествить ни с одной из известных близ Тиссы и Дуная рек. Позднее, в ? в., в трактате «De administrando imperio» Константина Порфирородного были приведены названия пяти рек, которые перекликаются с названиями у Приска и у Иордана (De adm. imp., с. 40). Константин указывает Тиссу – ?????, Темеш – ??????? (звук «?» подтверждает правильность отождествления «Тибизии» Иордана и «Тифисы» Приска именно с нын. Темешем); ??????? и ?????? у Константина повторяют названные Иорданом выше (Get., §§ 113—114) Marisia и Grisia, соответствующие нынешним Марошу и Керешу, левым притокам Тиссы. Название ?????? у Константина остается невыясненным; едва ли оно может рассматриваться как соответствующее названию «Дрикка» у Иордана и у Приска. Трудно признать правильным суждение Л. Нидерле, что название реки Тиссы славянское (L. Niederle, Slovanske Starozitnosti, II, 1, 158). Нельзя согласиться с мнением Г. Киперта, прежде всего по хронологическим соображениям, что Parthissus у Плиния (Plin. Nat. hist., IV, 80), ??????? у Страбона (Geogr., VII, 313), Parthiscus у Аммиака Марцеллина (Amm. Marc., XVII, 13, 4) содержат славянский предлог «по» и означают «Потиссье» (Н. Kiepert, Formae orbis antiqui, XVII, 4, 38; об этом см. также: Мах Fluss, Tisia – RE, Bd 6, 1937, S. 1469.)
509. Видигойя (Vidigoia) – готский предводитель IV в., ставший впоследствии героем готских эпических песен. Возможно, что Видигойя погиб в 332 г. в битве готов с сарматами (где-то на территории Баната, около реки Темеша), которых поддержали римские войска. (См. о битве, например, Anon. Vales., 31, или Aur. Vict. Caes., 41, 12).
510. Иордан передал ценнейший рассказ Приска о дворце Аттилы. Интересны термины, которыми автор определяет это сложное, по-видимому, сооружение. «Обиталище („habitacula“) Аттилы представляло собой целое „селение“ („vicus“), которое можно было приравнять к „обширнейшему городу“. Окружавшие его „стены“ были из дерева („lignea moenia“), из отполированных, „блестящих досок“ („ех tabulis nitentibus“). Самые „палаты“, „чертоги“ названы „triclinia“, и особо от них отмечены „портики“, „porticus“, т. е. вероятно, галереи, навесы. Указано, что вокруг строений простирался громадный „двор“, „curtis“ (Get., §§ 178—179). У Приска в дошедшей до нас части его записок (Prisci fr. 8, р. 303) рассказывается о большом поселении или „деревне“ (?? ???????... ??), в которой находилось жилище (?? ????????) Аттилы. Это наиболее замечательное из жилищ гуннского вождя было, как записал очевидец, построено из бревен и досок (?????? ?? ??? ??????? ?????????) и окружено деревянной оградой (???????? ??????). „Дворец“ (????????) возвышался над остальными постройками, так как был увенчан башнями (???????) и стоял на холме. При посещении Креки, жены Аттилы, Приск рассмотрел различные строения в пределах деревянной ограды: это были дома из досок (?? ???????) и из бревен (?? ?????), украшенные резьбой (употреблен глагол ???????). По сообщению Приска, послы впервые увидели Аттилу в его шатре, а затем дважды присутствовали на пирах в деревянном дворце.
511. Иордан считал «первенствующими народами мира» – «primas mundi gentes» – римлян и везеготов: именно на них двигался Аттила, и с ними, как с главной силой на западе, он сразился на Каталаунских полях. Везеготы, в отличие от остроготов (которые к тому же выступали как союзники Аттилы), уже создали тогда свое государство.
512. Численность войска Аттилы перед походом в Галлию – полмиллиона человек – конечно, преувеличена Иорданом.
513. Наружность Аттилы – низкий рост, широкая грудь, крупная голова, маленькие глаза, редкая борода, приплюснутый нос, темная кожа – дана Иорданом (Get., §§ 182—183), конечно, по материалам очевидца, Приска, который был членом посольства к Аттиле. Приск отмечает четыре случая, когда он видел Аттилу. Впервые он увидел его в шатре (?????) сидящим в деревянном кресле (??? ??????? ??????). Вторично Приск наблюдал гуннского вождя в роли судьи, выслушивавшего, стоя на крыльце, речи тяжущихся. Затем Приск дважды видел Аттилу на пирах в его деревянном дворце (Prisci fr. 8, р. 296, 311, 315, 318). Вероятно, со слов Приска Иордан рисует и внешний вид гуннов, сходный с детально очерченным портретом Аттилы (Get., §§ 122, 127—128). У Иордана в данном случае не чувствуется прямого заимствования сведений из труда Аммиана Марцеллина, содержащего широко известное описание внешности, образа жизни и характера гуннов (Amm. Marc., XXXI, 2, 2—11), за исключением, быть может, рассуждения о причине отсутствия густой бороды у гуннов.
