Мадемуазель Шанель - Гортнер Кристофер Уильям (книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Я помолчала, уперев руку в бедро.

— Значит, хочешь взглянуть на эту яхту?

— А что тут такого? — пожал он плечами. — Кроме того, со мной твоя добродетель будет в безопасности. Не думаю, что английский герцог станет тебя насиловать, когда ты у него на борту в сопровождении русского князя.

— Скажи честно, Дмитрий, хочешь занять у него денег?

— И не мечтаю. — Он отвесил такой элегантный поклон, что женщины, отплясывающие у него за спиной чарльстон, стали спотыкаться. — Но, — подмигнул он, — за меня это можешь сделать ты.

Мы отправились после полуночи, когда моя вечеринка достигла апогея, и те немногие гости, кто еще не успел напиться до чертиков и мог заметить мое отсутствие, ничего против не имели. Бендор прислал за нами катер, и, чтобы сохранить прическу, мне пришлось повязать голову шарфом. Я прибыла на «Серебряное облако», по словам Дмитрия, совсем как русская бабушка в платочке.

Бендор ждал нас на палубе. Это был высокий мужчина с легким румянцем на щеках, с густыми бровями, напомаженными белокурыми волосами с пробором посередине, с пухлыми, можно даже сказать сладострастными, губами и с голубыми глазами. Он был одет в помятые полотняные штаны белого цвета, рубашку с открытым воротом, из которого виднелась загорелая шея, и в темно-синюю матросскую куртку, которую мне сразу же захотелось надеть. Герцог был элегантен, но в самую меру, мужествен, но без налета грубости. К моему удивлению, он показался мне довольно привлекательным, и я скоро поняла, что для него самого этот факт не явился сюрпризом. Будучи тем, кем он, собственно, являлся, Бендор, само собой, считал себя весьма привлекательным мужчиной для очень даже многих женщин.

Вера, как это принято во Франции, расцеловала его в обе щеки, которые от смущения тут же покрылись румянцем.

— Мадемуазель, — сказал он, повернувшись ко мне, — вы оказали мне честь, согласившись посетить меня.

— О нет, — небрежно ответила я, — напротив, это вы оказали мне честь, пригласив меня в гости.

Он провел нас по яхте, и ее внутреннее убранство произвело на меня еще большее впечатление: стены кают были украшены работами старых мастеров, а меблировки хватило бы на огромный зал; пояснения Бендор давал отрывистым, негромким голосом, говорил, что больше всего на свете он любит плавать по морям и океанам. За стенкой огромной каюты бренчал на мандолинах цыганский оркестрик, а гостеприимный хозяин угощал нас шампанским и икрой. Я почувствовала, что хмелею. Дмитрий продолжал улыбаться, делая вид, что не замечает внимания к своей особе со стороны Веры. Он с любопытством наблюдал, как я кокетничаю с Бендором. Щелкнув крышкой портсигара, я нарочно воскликнула, что где-то забыла свою зажигалку, и Бендор счел своим долгом дать мне прикурить. Я засыпала его вопросами о яхте, и он обстоятельно на них отвечал, хотя мне было совершенно наплевать на все тонкости работы каких-то особенных двигателей и навигационной системы.

Зачем я так себя вела — не знаю, разве что меня это все очень забавляло, хотелось посмотреть, способна ли я завести его, хотелось увидеть, каковы его истинные намерения, собирается ли он просто одержать очередную победу, или им движет искреннее желание узнать меня поближе. К исходу ночи я так ничего и не поняла, проблема осталась неразрешенной. Бендор подробно расспрашивал меня о моем бизнесе, хмуро кивал, когда я говорила о своих последних затеях, — шампанское развязало мне язык, который, будучи трезвой, я предпочитаю держать за зубами. Он ни разу не прикоснулся ко мне, лишь подал руку, чтобы помочь спуститься на борт катера, который должен был отвезти нас обратно, и я в первый раз ощутила прикосновение его пальцев. Он вел себя с совершеннейшим тактом, и это заинтриговало меня еще больше. Перед тем как я ступила на борт катера, он снова заговорил, слегка запинаясь:

— У меня в Довиле есть дом, мадемуазель, а в этом городе, насколько я понял, у вас работает один из бутиков. Я был бы счастлив, если бы вы позволили в следующий мой приезд туда снова увидеться с вами.

Я протянула ему свою карточку:

— Пожалуйста, звоните.

Пока я спускалась на катер, Бендор смотрел на меня твердо, без улыбки, не отрывая глаз, и мне подумалось, что наверняка это не последняя наша встреча.

Пожелав Дмитрию доброй ночи, мы с Верой отправились в «Отель де Пари», где у нас были заказаны номера. Всю дорогу она шептала, как прекрасен великий князь, какие у него возвышенные мысли, а я только прятала улыбку: бедняжка была в счастливом неведении о том, что ее счета в банке (которого, впрочем, у нее вообще не было) маловато будет, чтобы завоевать внимание Дмитрия.

— А Бендору, между прочим, — вдруг сказала она, когда я уже вставила ключ в замочную скважину, — ты очень понравилась, уж у меня глаз острый.

— Да что ты говоришь? — Я отворила дверь. — Не сомневаюсь, он многих приглашает и к себе на яхту, и в свой довильский дом. Вряд ли я исключение, разве что…

Тут я замолчала, изумленно разинув рот, а Вера за моей спиной негромко ахнула. Все мало-мальски подходящие места в номере были уставлены вазами с букетами белых роз и плавающих камелий.

Совершенно ошеломленная этим зрелищем, я стояла столбом. Вера проскользнула мимо меня в номер, бросилась к ближайшему букету и схватила торчащую в нем белую карточку.

— «Мадемуазель, — прочитала она, — в действительности честь была оказана мне». — И захохотала во все горло, не сдерживаясь, что порой бывает с некоторыми англичанками. — Вот видишь! Что я говорила? Он от тебя без ума! О Коко, ты только посмотри, какие еще тебе нужны доказательства? Ну скажи, ты ведь не заставишь этого человека умолять?

— Нет, — сказала я, закрывая дверь. — Умолять не заставлю. А вот ждать — пожалуй.

8

Свое английское имение Бендор в шутку окрестил «Вокзал Святого Панкратия»; это было огромное здание в готическом стиле, располагавшееся на обширных охотничьих угодьях Чешира. Настоящее название имения было Итон-Холл, и в замке даже имелись средневековые рыцарские доспехи. Они горделиво стояли на площадке великолепной парадной лестницы, встречая меня каждое утро, когда, желая чем-нибудь заняться — а развлечений здесь было предостаточно, — я сбегала вниз с его любимицами-таксами, путавшимися под ногами.

В конце концов я уступила настойчивым ухаживаниям Бендора. Посылая мне домой букеты цветов, он опустошил целые оранжереи; среди орхидей редчайших сортов он прятал коробочки с безумно дорогими драгоценными украшениями: браслеты с бриллиантами и рубинами, аквамариновые броши в платиновой оправе, а уж жемчуга столько, что я за всю жизнь не смогла бы все это переносить. Из своего замка в Шотландии однажды он даже отправил на самолете партию свежего лосося. Когда мне их доставили в кадках с водой, они еще шевелились.

— И долго ты будешь заставлять его ждать? — спрашивала меня Вера. — Чем больше ты на него не обращаешь внимания, тем сильней его желание.

— Вот именно, — отвечала я.

Но уже к 1925 году я решила, что довольно его мучить. И он совершенно не поверил моему довольно прохладному с ним обращению, когда приехал в Париж посмотреть мою коллекцию, подготовленную для L’Exposition des Arts Decoratifs et Industriels Moderne. [38] На ней я демонстрировала ансамбль с вязаным кардиганом, платья с плиссированной юбкой, легкие пальто из твида и куртки по типу матросских, на которые меня вдохновила куртка, что была на Бендоре в нашу первую встречу. Бендор пригласил меня в ресторан пообедать, смиренно принял мой прощальный целомудренный поцелуй, и его шофер отвез меня домой. Бендор посетил и мои мастерские ювелирных изделий, которые уже начали приносить значительный доход, вдохнул аромат последнего образца духов, изготовленных Бо для моей новой корпорации «Духи Шанель». Я пригласила его и на свои званые вечера, где он познакомился с Сертами, Дягилевым и его новым двадцатилетним любовником, русским танцовщиком Сержем Лифарем, и с моим дорогим Кокто, который вышел из клиники и сразу же пережил ужасную драму: от брюшного тифа скончался Радиге. Похороны оплатила, конечно, я.