Дело Пентагона (СИ) - Гейл Александра (читать книги TXT) 📗
Я рассмеялась, представляя, чем же должен таким обладать Алекс Елисеев, чтобы напрочь затмить Шона. Обаяние и человечность не в счет, разумеется. В этом ему фору даст даже табуретка.
— А ты?
— Я блондинка.
— Высокая?
— Да.
— Тоненькая?
— Конечно.
— Ты мне уже нравишься.
Черт, он а ведь он был по-настоящему классным. Боже, я оказалась солидарна с Пани! Но обдумать весь ужас этой мысли не успела, так как раздался хлопок двери, и на пороге гостиной возник Шон. Вот дьявол. Надо было спихнуть ему трубку и сматываться, пока болтают. Поэтому я прикрыла ладошкой микрофон и сообщила:
— Это Алекс.
В ответ на мои слова Шон кивнул, подошел ближе, взял у меня из рук трубку и… сбросил вызов. Я с трудом удержалась от крика. Он что-то задумал? Зачем он так сделал? Я сглотнула ком в горле. Сердце сошло с ума, оно стучало, как бешеное… Когда Шон повернулся и посмотрел на меня, я чуть не бросилась к выходу из комнаты, а он в пару шагов оказался рядом и наклонился для поцелуя. Не зная, как еще избежать близости, я отвернулась, и начала развязывать его галстук. Руки дрожали, в глазах темнело. Я не хотела этого. Как я могла заняться сексом с Шоном, а затем преспокойненько явиться на свидание с Киану?
Но мои мольбы о прекращении кошмара услышаны не были, и руки Шона заскользили по моей талии, вытаскивая рубашку из-под пояса шорт. Мне даже плакать захотелось. Нужно было просто уйти, но я боялась сказать Картеру свое «нет», я не могла заявиться с чемоданами к родителям и объявить, что меня выставили из университета за то, что я не просто рассталась с ректором, — я ему изменила. Боже! Когда я успела вырыть себе яму такой глубины? Я ведь даже не знала, на что ради меня готов был Киану! Я не из тех, кто всегда имеет на руках план Б.
А Шон, тем временем, потянулся к моей шее, и убийственная смесь удовольствия и жгучего стыда заставила меня… его оттолкнуть. И только сделав это, я поняла, что натворила. Этот изучающий и настороженный взгляд навечно запечатлелся в моей памяти. Черт! Черт-черт-черт! Нужно было что-то сделать, сказать, придумать, но в голове было пусто, щеки горели, язык словно прилип к небу. И тогда я сделала шаг навстречу Шону. Еще один. И так, пока не оказалась совсем рядом. Положила руку ему на грудь и заставила сесть на диван. Он не сопротивлялся, но я знала, что не поверил. Мне оставалось уповать только на брошенные им когда-то слова о том, что ему плевать, чем я занимаюсь, пока и с ним тоже сплю. И пойдя на отвратительный компромисс с собственной совестью, решив, что если я ему не позволю себя коснуться, то это будет не для меня и состава преступления нет, я расстегнула ремень его брюк…
А затем стояла в ванной, обливалась слезами и делала нечто такое, чем раньше после орального секса никогда не промышляла — я чистила зубы, да с таким количеством ментоловой пасты, что до желудка все промерзло. Я успокоилась только когда поняла, что десны начали кровоточить. Решив, что это достаточное наказание за содеянное, я скрыла следы стресса за слоем консилера, наложила макияж заново и двинулась к двери.
Но Шон стоял именно там и рассматривал мои брошенные как попало босоножки. Я знала, что его это бесит. А еще знала, что он чувствовал от меня запах ментола, его бы только труп не почуял.
— Я думаю, ты идешь к Керри, верно? — насмешливо поинтересовался он. О да, именно так я и объясняла свое отсутствие.
— Да, — вздернула я голову.
— Прекрасно, — пожал он плечами.
Когда я перешагнула порог, колени подогнулись. Естественно, Шон знал, и дал мне это понять. Думаю, это значило, что мне стоит быть осторожнее. Как только дверь за моей спиной закрылась, зазвонил телефон. Киану забеспокоился и решил поинтересоваться, не случилось ли чего. Чтобы устоять на ногах, мне пришлось уцепиться за перила. Ведь не произошло ничего. Ничего неожиданного.
Я была сама не своя. Киану кидал шары и бился за очки, а я даже не старалась. Две игры спустя, мой мальчик понял, что я не в настроении, и предложил просто посидеть и попить пива. Я согласилась. Это было куда предпочтительнее, нежели ломать ногти из-за неуклюжей игры.
Но вдруг Киану, словно прочитал на моем лице все сомнения и произнес:
— Джо, я не прошу тебя сказать, что случилось, но это из-за него?
— Не надо. — Я сокрушенно опустила голову, и волосы скрыли лицо.
— Нет, надо! Я же люблю тебя.
Я задохнулась и вынуждена была несколько секунд просто ловить ртом воздух. Да, разумеется, я была счастлива это слышать и, разумеется, надеялась на признание, но оно безумно усложнило и без того непростую ситуацию. И я не сдержалась, всхлипнула, порывисто обхватила ладонями его лицо и поцеловала. А он:
— Я уверен, что и ты меня любишь, я просто знаю, но тогда почему ты не уходишь от него. Почему?
Звук сорвавшейся граммофонной иголки… Дьявол!
— Киану… — и это все, на что меня хватило.
— Я не могу понять тебя. Ты его боишься или… объясни! Хотя, погоди, я не так выразился. Джоанна, уходи не просто от него, уходи ко мне. Я хочу жить с тобой, я не желаю больше расставаться и гадать, что происходит там у вас после того, как мы расходимся в разные стороны вечерами…
— Подожди, Киану, — оборвала его я. — Я бы с удовольствием, но на что мы будем жить? У меня есть скромная сумма на общежитие, но и только…
— Послушай… — начал он несколько смущенно. — Ты никогда не спрашивала у меня об этом, но я не беден. Мой отец — известный адвокат.
Почему-то от этой новости у меня почернело в глазах. Что может быть хуже, чем выкуп своей подружки у другого мужчины за папочкины деньги?! Это попросту унизительно. Я итак, вроде бы, продалась Шону, но одно дело он, и совсем другое — даже не Киану, а его отец. С какой стати он должен фактически содержать подружку собственного сына? Будто у меня собственных родителей нет!
— Джо? — настороженно позвал меня Киану.
— Нужно искать иной выход, — ответила я. — Я не знаю какой, но я не могу согласиться на такое предложение. Либо мы съезжаемся и ищем способы обеспечить себя сами, либо…
— Джоанна, — прервал он меня. — Иногда по ночам я лежу в кровати и не могу избавиться от мысли, что в это самое время ты делишь постель с ним… Я знаю, ситуация нетривиальная, и ты своих… отношений не скрывала, но не можешь же ты отрицать, что все изменилось. Появились мы. Надо двигаться дальше. Или, может, ты хочешь остаться с ним?
— Нет, конечно! — порывисто воскликнула я. — Но он мой ректор. Он меня закопает.
— Он же не любит тебя. За что ему тебе мстить?
— Да хотя бы за то, что весь университет будет знать, что я променяла великого и ужасного Шона Картера на сына «известного адвоката»! — почти выкрикнула я и тут же зажала рот рукой. — Прости.
— Нет, ты права. В сравнении с ним я ничего из себя не представляю. Ты права.
Я отвратительный человек. Я совсем не думаю, что говорю. Некоторые вещи нельзя озвучивать. Вот просто нельзя и все. Хотя все понимают их правомерность.
— Киану… Я уверена, что ты ничем не хуже, это просто возраст. — Киану было двадцать два. А Шону, когда тот стал Бабочкой Монацелли, — двадцать ровно. Оставалось надеяться, что он об этом ничего не знает… — Давай подумаем, посчитаем сколько у нас есть и сколько нам нужно, я…
— Что для тебя главное?
— В смысле?
— В смысле когда мы встретились, я полагал, что ты невинная жертва обстоятельств, что ты не могла вернуться домой ни с чем, родители бы не поняли, и потому ты согласилась на мерзкое предложение этого монстра. Но сейчас начинаю думать, что причина не в этом. Чего ты хочешь? Может быть ты жаждешь не жить с ректором, а быть ректором? Иметь его жизнь? — Вот так мой солнечный мальчик подобрался слишком близко к правде. — Ты собираешься защитить диплом? Или, может, ты хочешь заполучить заветную ученую степень? Да, для этой цели постель ректора подходит идеально. И я не заметил за тобой попыток оттуда выбраться. Может, там не так уж и ужасно? Может, эти чудовищные отношения того стоят? Может, они только меня напрягают?
