Пока мы не встретимся вновь - Крэнц Джудит (читаемые книги читать .txt) 📗
Дельфина держала свои туалеты, купленные на заработанные деньги, в шкафах своей подруги.
С отменой сухого закона контрабандной торговле спиртным пришел конец, и теперь, когда можно было потреблять спиртное открыто, игорный бизнес расцвел еще больше. Любой, у кого были соответствующие связи, мог выиграть или проиграть изрядную сумму в десятках мест, начиная от прекрасно оборудованных клубов бульвара Сансет до лачуг на пляже и плавучих казино «Монте-Карло» и «Джоанна Смит», куда доставляли катера.
В тех клубах, где бывали Дельфина и Марджи, подавали шампанское и икру, а гости приходили туда в вечерних туалетах. Слухи о том, что мафия с Восточного побережья прибрала к рукам игорный бизнес на Западе, делали запретный плод еще слаще.
Дельфина, конечно, позаботилась о том, чтобы родители не знали о ее ночной жизни. Своим поклонникам Дельфина не разрешала заезжать за ней в дом землячества: наблюдательная, бдительная комендантша, миссис Робинсон, немедленно кинулась бы звонить Еве, увидев, что девушка идет куда-то с незнакомыми мужчинами, а не с мальчиками из университета. У этих мальчиков часто не было ни гроша за душой, и они казались Дельфине слишком зелеными и наивными, чтобы вообще о них думать.
Подруги были неразлучны. Выручая друг друга на экзаменах, они сносно учились, хотя три-четыре ночи в неделю проводили за игрой или на танцах. Только перед рассветом, когда кончалось веселье, они отправлялись в «Сарди» и съедали по яичнице, после чего спутники отвозили их на Бель-Эйр, чтобы они успели поспать хоть пару часов до начала занятий. Девушки часто пропускали лекции: обе обладали прекрасной памятью и могли за несколько дней наверстать упущенное.
По субботам Дельфина и Марджи, прихватив заработанные деньги, отправлялись в лучшие магазины города, покупали себе новые платья и белье. Они чувствовали свое превосходство над девчонками из своего землячества, для которых приятно провести время означало пойти на футбол, а потом выпить фруктового пунша с ромом с группкой старшекурсников.
Подруги помогали друг другу, если случалось выпить лишнего; пробовали новые средства от похмелья и ничего не имели против смены партнеров, ибо считали, что все мужчины одинаковы. Они советовались по поводу новых причесок, обменивались новыми жаргонными словечками, делали друг другу педикюр, обсуждали поцелуи и ласки, и каждая предостерегала подругу от излишней доверчивости: мужчины иногда пытались зайти «слишком далеко», а они были «хорошими девочками» и берегли свою невинность.
Постоянной темой их разговоров и единственной стороной жизни, далекой от идеала, было то, что они — обыкновенные статистки в том спектакле, который разыгрывался каждую ночь в ресторанах и ночных клубах Голливуда. Увы, они не кинозвезды. Никто не пялил на них глаза и не просил автографов, хотя они были хорошенькими и модно одевались. Они чувствовали себя как рыбы в воде в мире, известном многим лишь по популярным журналам и вызывающим жадное любопытство публики, но одно дело, когда тебя узнает метрдотель в «Кокосовой роще», а другое, если тебя осаждает толпа поклонников и фотографов.
— Попытайся взглянуть на это иначе, — сказала Марджи. — Появись твое фото в газетах, родители посадили бы тебя на хлеб и воду.
— Мое фото могло бы появиться в газетах лишь в том случае, если бы я стала знаменитой, — возразила Дельфина, — и родители уже ничего не смогли бы с этим поделать.
Перед лицом столь неоспоримого довода обе замолчали. Среди их знакомых встречались актеры, но все они были заняты лишь в эпизодических ролях. Состоятельные мужчины, которые могли позволить себе приглашать их на танцы и в казино, были молодыми холостяками и занимались бизнесом; актеров терпели лишь потому, что те приводили с собой молодых восходящих звезд.
— Не унывай, Дельфина, — проговорила Марджи, вынимая из их тайника пятисотдолларовую пачку денег и деля ее на две равные части. — Кинозвездам приходится рано вставать, к тому же они вечно влюбляются или разочаровываются в любви, а это, согласись, совсем не то, что нужно тем, кто мечтает о красивой жизни. Послушай, не знаю, как тебе, но мне совершенно нечего надеть сегодня, и мы только теряем время, сидя здесь и чувствуя себя отвратительно потому, что ты не Лупи Велес, а я не Адриана Эймс. Или наоборот?
— Ну и вкус у тебя, Марджи! Ты — Мирна Лой, а я — Гарбо.
— Пошли, дорогая. Впереди интересный вечер. После ужина отправимся на пляж. В двенадцати милях от Санта-Моника-бэй недавно открылось новое плавучее казино, и там будет весь цвет общества. Дельфина! Хватит раздумывать… Пора по магазинам!
Фредди пришла на тренировку рано, но Макгир сделал ей знак, чтобы она подождала, пока он закончит разговор с посетителем. Фредди уже встречала этого человека. Свид Кастелли был постановщиком авиационных трюков в небольшой студии Дэвидсона на Пико. Он часто наезжал в Драй-Спрингс, чтобы посоветоваться с Маком относительно проблем, возникающих по ходу съемок очередного фильма об авиации времен мировой войны. Публика была от них без ума.
Когда в 1918 году мировая война закончилась, герою этой войны, Теренсу Макгиру, исполнилось уже двадцать два года. Он вернулся из Франции домой, твердо убежденный в том, что будущее гражданского транспорта принадлежит авиации. После ряда неудачных попыток создать небольшую авиакомпанию он обнаружил, что никто не собирается производить пассажирские самолеты, способные совершать дальние перелеты между крупными городами. Пассажиры довольствовались путешествиями по железной дороге.
Поэтому Макгиру пришлось смириться с действительностью и вложить все свои сбережения до последнего цента в «Кертисс-Дж. Н-4». Этот небольшой надежный самолет помог ему сводить концы с концами. Макгир работал на ярмарочных площадях. Посадочной полосой для его самолета служили поле для игры в бейсбол, рейстрек или даже выгон для скота. Продемонстрировав фигуры высшего пилотажа, он катал пассажиров, взимая по пять долларов с человека, но наступил момент, когда никто не давал за полет больше доллара. Лет через двадцать после первого полета братьев Райт интерес к авиации поубавился, прелесть новизны пропала. Ни армия, ни флот не были заинтересованы в развитии воздушных сил, и человеку, который не мыслил для себя никакого иного занятия, кроме пилотирования, не оставалось ничего другого, как отправиться в Голливуд и стать профессиональным пилотом, выполняющим авиационные трюки в кинофильмах.
Долгие годы он работал на студии «Фокс», где размещались штаб-квартиры пятнадцати кинокомпаний. Именно здесь очень высоко ценили его мужество, мастерство и молодость. Мак работал с такими же молодыми людьми, как и он, готовыми за сотню долларов заставить самолет пролететь вверх брюхом в нескольких дюймах от земли, а за полторы тысячи — взорвать самолет в воздухе, выбравшись из него. Ни один пилот-каскадер не мог заработать ни цента, не подвергая жизнь риску. Макгиру доводилось летать с Диком Грейсом, Чарлзом Стоффером, Фрэнком Кларком и Фрэнком Томиком; с Диком Кервудом и Дюком Грином; с Морисом Мерфи, Лео Ноумсом и Россом Куком. К 1930 году из десятков парней, ставших друзьями Макгира, остались в живых лишь несколько человек. Ни один из них не умер естественной смертью. Они проживали каждый день ярко и отважно умирали, словно по собственному выбору, молодыми.
Именно тогда, в начале нового десятилетия, осознав, что многие из его веселых и остроумных друзей проиграли схватку со смертью, Теренс Макгир открыл на свои сбережения летную школу.
Все зависело исключительно от везения. Все погибшие парни были первоклассными пилотами, и Теренс знал, что рано или поздно настанет и его черед. Ему посчастливилось остаться в живых после более чем трех дюжин тщательно подготовленных авиакатастроф, в которых он не раз ломал кости.
Возможно, он был не таким, как все, но ему хотелось заглянуть в будущее. Вместе с тем он никогда не смог бы расстаться с Голливудом. Отказавшись от выполнения авиационных трюков, он стал собирать самолеты устаревших моделей, неоднократно побывавшие в ремонте. Он сдавал напрокат киностудиям «Спады-220», немецкие «Фоккеры-Д.VII», английские «Кэмелы». На эти средства Мак содержал свою школу. Макгир так виртуозно ставил воздушные бои, что был нарасхват у киностудий, снимавших фильмы на военные темы. Все же он не стал бы отрицать, что скучал по старому доброму времени, по тем полным опасности и одновременно прекрасным дням.
