Прокаженная - Мнишек Гелена (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Стефа порывисто сказала, глянув на него с благодарностью:
— Вы меня пристыдили, но и дали добрую науку. Теперь уж никогда не буду употреблять французского без крайней к тому нужды.
Он весело заглянул ей в глаза:
— Правда? Очень рад. Будьте прежде всего полькой и патриоткой, и никогда — космополиткой, которая ради моды забывает родной язык. Надеюсь, перестанете подражать графиням Чвилецким, Барским, всем этим Тресткам, Вейнерам… Единственная настоящая полька среди наших дам — панна Рита.
— И наверняка она стала ею под вашим влиянием, — вырвалось у Стефы.
Майорат усмехнулся:
— Быть может… Ну, а прочих наших дам уже не переделаешь. Они слишком чтят заграничных божков, чтобы отвыкнуть приносить им жертвы.
В боковом коридоре раздались шаги лакея. Стефа встала.
— Вы уходите?
— Все, наверное, уже проснулись.
— Жаль, нам было так хорошо вдвоем. Что, вы забираете письмо?
— Я перепишу адрес. Теперь я просто не могу его отправить в прежнем виде.
Вальдемар рассмеялся:
— С вами не соскучишься. Добрая и… прекрасная детка.
— Вы опять начинаете?
— Нет-нет! До свиданья. Вот ваша газета. Правда, скоро обед…
— Мы долго сидели, — сказала Стефа уже в дверях.
— Вы жалеете об этих минутах?
— Я жалею, что они прошли.
Они вновь улыбнулись друг другу, и девушка скрылась в боковом салоне.
Вальдемар несколько минут расхаживал вдоль стен и, бросившись наконец в кресло, воскликнул:
— С ума схожу!
XXXVIII
Назавтра вновь охотились на фазанов. Ужин был накрыт в охотничьем приюте. Белокаменную статую Дианы-охотницы окружали полукругом столы, под балдахином из парусины, украшенной венками из дубовых листьев. Дубовыми листьями были изображены и монограммы хозяина. На столбах, украшенных такими же венками, висели ружья и рога. Играли оркестранты. После каждого тоста лесничие давали залп из ружей.
Вдали на темной глади реки блестели, как звезды, редкие огни, пылающей каймой окружая парк и зверинец — это иллюминированные лодки с музыкантами тихо скользили по волнам.
Дамы и господа оставались в охотничьих костюмах. Стефа была в костюме из темно-малинового сукна и мягкой белой тирольской шляпке. Пан Мачей подарил ей и Люции красивые малокалиберные ружьеца и патронташи. Настроение Стефы чуточку упало: ее раздражали грубиян Барский и неприязненные взгляды его дочки. Даже присутствие Вальдемара стесняло ее, сердце ее, когда он подходил, переполнялось странным испугом. Майорат чуял ее беспокойство и, догадавшись, что главный повод к тому — это он сам, тактично избегал приближаться.
Но другие мужчины так и пожирали ее глазами, она нравилась всем. Два молодых графа перешептывались:
— Быть не может, чтобы майорат до сих пор не лизнул сахарку…
— Он обращается с ней, как с принцессой.
— Это для вида, чтобы никто ничего не заподозрил.
— Можно только позавидовать.
Однако такие разговоры велись с величайшей осторожностью — к тому вынуждало явное расположение к Стефе особ из высшего общества, с которыми следовало считаться. А молодой Михоровский, чуткий и внимательный, опекал ее, но с величайшим тактом, так что никто не разгадал его игру. Но Рита знала Вальдемара давно. Никогда еще на ее памяти он не оказывал кому-либо столько уважения, даже почтения, никто столь всецело не занимал его мысли и чувства. Временами, когда майорат смотрел на Стефу, Рита замечала горящие его глаза, и это ее беспокоило.
Во время охоты панна Рита спросила Трестку:
— Вы развлекаетесь или еще и наблюдаете порой?
— Почему вы спросили?
— Так… Вы ничего не замечаете?
— О, многое! Замечаю, что особы, жаждущие быть возвышенными, оказались униженными…
— Что за библейский стиль!
— И еще — особы, которые не собираются покорять вершины, тем не менее уже там находятся…
— Браво! Вы говорите о Барской и Рудецкой, да?
— Конечно! Вторая, даже о том не ведая, оказалась в вышине, а первая… как кричали французские революционеры, долой короны!
— Да, короны ей не видать… Ей не позавидуешь. Она сама все видит — в таких случаях слух, зрение и инстинкт неслыханно обостряются.
Но не только панна Рита и Треска видели все. Беспокоился пан Мачей, сердилась пани Идалия, видя, что графия недвусмысленно ревнует Стефу к Вальдемару. Столь желанная баронессе партия таяла на глазах и ей оставалось лишь искусно изображать полнейшее равнодушие. Но панна Барская не столь искусно владела собой…
На охоте графиня стала свидетельницей сцены, переполнившей чашу и уничтожившей ее совершенно. У Стефы что-то случилось с ружьем. Не в силах наладить его сама, она подошла было к одному из ловчих, но тут, словно из-под земли, перед ней вырос сам главный ловчий Урбанский — он только что говорил с Барским, но, заметив краем глаза растерянность Стефы, извинился перед графом и мгновенно оказался рядом с девушкой, принялся осматривать ружьецо с видом величайшего почтения. Когда ружье было починено, Стефа поблагодарила Урбанского и прошествовала с достоинством принцессы, привыкшей к проявлениям почтения…
Граф Барский едва не выругался вслух, вне себя от ярости. Его дочка, хоть и кипела от гнева, изумлялась Стефе — девушка держалась столь благородно, с таким тактом, что ей могла позавидовать не одна герцогиня.
XXXIX
Охота и развлечения длились десять дней. Глембовический сезон закончился с нетерпением ожидавшимся всеми костюмированным балом. Белый бальный зал с увитыми плющом мраморными колоннами тонул в электрическом свете, в сиянии хрустальных люстр. Повсюду были цветы и зелень. На бал съехались многие соседи майората и приглашенные из более отдаленных мест. Поражали дорогие и оригинальные костюмы. Среди дам выделялась графиня Виземберг в наряде, символизировавшем бурю. Ее фантастическое платье жемчужно-сапфирового цвета украшали букеты газовых лент оттенков клубящихся грозовых облаков: темно-золотые, черно-фиолетовые, голубые, бело-серые; цвета эти составляли гармоничное цело, а молнии изображали вшитые в газ полоски материи, усеянные множеством мелких бриллиантиков и золотых зигзагов. Брильянты окружали шею. С коротких рукавов свисало множество нитей, столь легких, что от малейшего движения рук они» шевелились, словно развеваемые вихрями. Тяжелые черные волосы графини были распущены, голову ее окутывало темное облако фиолетового газа, увенчанное золотой молнией с огромным бриллиантом. Из-под этого облака волной ниспадали длинные, гибкие стебли трав. Обнаженные руки графини были украшены золотыми змеями с глазами-бриллиантами. В одной руке она держала веер из золотых бляшек и бриллиантов, а в другой — золотую тросточку, заканчивавшуюся бриллиантовой молнией и снабженную приспособлением, издававшим при нажатии глухой треск. Костюм был необычным и изысканным, как нельзя более подходившим к классической красоте графини. Колыхавшиеся травы, необычайно напоминающие взбудораженный вихрем луг, бриллианты, внезапно вспыхивавшие разноцветным сиянием, — все это представляло крайне эффектное зрелище. Не менее красиво выглядела графиня Мелания в костюме богатой иудейки библейских времен — в платье из золотой парчи, в белой вуали, поддерживаемой на голове высокой диадемой, расшитой жемчугом. Наряд такой как нельзя лучше подходил к ее восточной красоте. Панна Рита преобразилась в средневековую даму, Люция — в итальянскую цветочницу. Стефа была дамой из времен Директории[Правительство Франции из 5 директоров (с ноября 1795). В ноябре 1799 свергнуто Наполеоном Бонапартом.
Противоположности притягивают (франц.).] — в розовом воздушном платье из легкой шерсти с шелковым шарфом и черной шляпе с большими страусовыми перьями. Искусно причесанные волосы волнами буйных локонов падали ей на плечи. На шее висело довольно дорогое жемчужное ожерелье. В этом наряде, с веером из черных страусовых перьев, букетиками розовых камелий у корсажа и в волосах, она выглядела серьезнее, чем обычно, но была столь прекрасна и величественна, что к ней обратилось гораздо больше мужских взглядов, неужели к прекрасной еврейке. Вальдемар и большинство мужчин были во фраках. Два оркестра играли попеременно. Во время мазурки, когда следовало выбирать партнерш, к Михоровскому приблизился Брохвич, державший под руки графиню Меланию и Стефу;
