Замуж за «аристократа» - Царева Маша (полные книги .txt) 📗
Он говорил все это, а сам смотрел на Шурины губы. И, подкрепленные таким нескромным взглядом, его слова теряли свой будничный смысл. Его интонации были такими, словно они беседовали о чем-то интимном.
«Вы какой секс предпочитаете? Оральный, анальный? Или, может быть, тривиальный? – не к месту подумалось Шуре, и она нервно хохотнула. – Господи, какая же я все-таки испорченная!»
– Мне все равно, – сказала она, а когда он развернулся, зачем-то с отчаянием крикнула ему в спину: – А вообще-то ванильное! Ванильное я люблю. Слышите?
Стоило симпатичному блондину отойти на несколько метров, как возле Шуры неожиданно нарисовалась Дианка. Похоже, дела ее пошли на лад: на манекенщице было вязаное платье из последней коллекции «Йоджи Ямамото»; Щура мысленно констатировала, что одно это платье стоит больше, чем весь ее гардероб. Диана была пьяна, но сносно держалась на ногах.
– Привет, подруга. Признавайся, откуда ты его знаешь? – Дианкины глаза подозрительно блестели – не то от шампанского, не то от жажды сплетен.
– Кого?
– Дурой не прикидывайся. Эрика Шульгина, кого же еще?
– Ах этого… Его зовут Эрик? Это как – Эдуард, что ли?
– Эрнест. – Диана скривилась, словно имя «Эрнест» казалось ей верхом неблагозвучия.
– Да я его и не знаю совсем, – пожала плечами Шура, – только что познакомились. Он предложил мороженого, я согласилась.
– Тогда мой тебе совет. Вцепись в него мертвой хваткой, подруга, и не отпускай, пока не придете в загс.
– Спятила? Мы знакомы три минуты, а ты уже нас поженила.
– Такой шанс выпадает один раз в жизни. – Диана покачнулась, но устояла на ногах. – Наверное, мне не надо больше пить.
– Тебе не надо было больше пить четыре бокала назад. Алкоголичка! – беззлобно выругалась Шура. – Пойдем, провожу тебя в туалет. А то натрескалась и несешь сама не знаешь что.
– Не знаю, что несу? – Дианкины глаза опасно сузились. – Да ты сама не знаешь, кто этот Эрнест! А говоришь…
– И кто же?
– Да, в общем, никто, – вздохнула Диана, – зато его папашка, – она возвела покрасневшие глаза к потолку, словно отец Эрнеста Шульгина был самим американским президентом, – дипломат. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– Какими последствиями? – не поняла Шура.
– Двухэтажная квартира в Строгине плюс коттедж в Жуковке. Летний «БМВ»-кабриолет и «зимний» «Мерседес». Супруга – восемнадцатилетняя топ-модель. Причем папаша годами не появляется в Москве. Так что все это в полном распоряжении Эрика.
– В том числе и восемнадцатилетняя топ-модель? – съязвила Шура.
– Дура. Я к тебе со всей душой, а ты… к словам придираешься, – надулась Диана. – Естественно, топ-модель работает папашиной тенью. Тоже не живет в Москве.
– А почему он сказал, что граф?
– Потому что делать ему нечего, – рассмеялась Диана. – Богатый бездельник он, вот кто. То есть нет. Оченьбогатый бездельник, – подумав, поправилась она, – у него такое хобби. Нарыл где-то свою родословную. Торчит целыми днями в Дворянском собрании. Говорят, – Диана понизила голос, – говорят, что на самом деле он эту родословную купил.
– Почему?
– Потому что фамилия его отца – Гаврюшин, – пьяно захихикала Дианка. – Он всем говорит, что взял фамилию матери. Только вот широкой общественности его мать вообще неизвестна!
Краем глаза Шура заметила приближающегося «графа», в его руках были серебристые вазочки с разноцветными шариками подтаявшего мороженого. Шура сделала подруге знак: мол, заткнись.
– Поняла, – покладисто кивнула Диана, – и все-таки ты не оплошай. Подыгрывай, если ему так хочется быть графом. Может, еще графиней станешь? – И, пошловато подмигнув, Диана отошла.
– Кто эта вульгарная особа? – нахмурился Шульгин, вручая Шуре вазочку и ложку.
– Которая? – Она рассеянно оглянулась. – Ах, эта. Не знаю. Первый раз ее вижу. По-моему, она просто пьяна.
Шура сказала это и покраснела. Какая слабохарактерность. Отречься от лучшей подружки (пусть иногда невыносимой, пусть безнадежно вульгарной, но все-таки лучшей) в угоду какому-то полузнакомому очень богатому бездельнику.
Лицо Шульгина просветлело:
– Знаете, мороженое сейчас растает. Ванильного, к сожалению, не было. Но я попросил гарсона облить его ванильным сиропом… Александра, вы ведь не из мещан?
«Псих какой-то!» – решила Шура, но на всякий случай, закатав глаза, серьезно соврала:
– У моей прабабушки было имение под Петербургом. В молодости она считалась первой красавицей даже в Париже.
– Так я и думал, – обрадовался очень богатый бездельник, – значит, вы тоже из наших. Наверное, вы похожи на свою выдающуюся прабабушку?
– Как две капли воды. – На самом деле Шура ни разу в жизни ни одну из своих прабабушек не видела и весьма смутно представляла себе, как они могли выглядеть.
– Знаете, а я сразу чувствую в человеке происхождение, породу, – задумчиво сказал Шульгин. – Я давно за вами наблюдаю, Александра. У вас тонкие пальцы. Высокий лоб. И потом – манеры. Вы так красиво ели канапе. – Он вновь многозначительно уставился на ее перепачканные ванильным сиропом губы.
А Шуре совсем не к месту вспомнилась другая сцена – как недавно это было, и сколько всего с тех пор произошло. Совсем другой человек ей вспомнился. Это тоже случилось на фуршете, там тоже была пьяная Дианка. Дежавю… «Ты, Шура, бросилась к столу, как матрос на амбразуру… Схватила самое большое блюдо… прямо пальцами хватала виноград… это выглядело так брутально… А когда дело дошло до шашлычков, я совсем пропал…»
– А когда вы повернулись в профиль, я совсем пропал, Александра. Вы пили вино – маленькими глоточками, осторожно, задумчиво. У вас такой аристократичный профиль, что я сразу попросил моего знакомого представить меня…
Шура бессмысленно улыбнулась. Неожиданно ей стало зябко и тоскливо. И совершенно разонравился сладкоголосый блондинистый граф. Захотелось домой, срочно, срочно! Надо бы позвонить Егору – можно сделать это прямо из автомата на углу. Шура нахмурилась, вспоминая, сколько дней она его не видела. Много, очень много… Он был каким-то грустным в последнее время. А она не обращала на него внимания, куталась в собственное счастье, как в эксклюзивную шиншилловую шубку. Выставка, интервью, премьеры…
Неужели она ничем не отличается от этих псевдосветских дамочек?! Неужели она вот так просто готова променять Егора на сомнительно приятное общество очень богатого бездельника? И Катя – она совсем позабыла про нее.
Шура решила навестить Катю прямо завтра утром. По дороге она заедет в кофейню и купит невозможно дорогой и безумно вкусный шоколадный торт. Конечно, Катя сразу же начнет, близоруко прищурившись, высчитывать калории. Потом ужаснется и Шуру отругает. А потом махнет рукой, и они вместе этот торт съедят, клятвенно пообещав друг другу провести всю следующую неделю в спортзале.
Она подумала обо всем этом – и сразу же ей стало легче.
– Что с вами происходит, Александра? Ваши руки покрыты гусиной кожей. Вам холодно?
Она почувствовала его пальцы на руке, чуть выше локтя, вздрогнула и брезгливо отстранилась. Потом удивленно уставилась на Эрнеста. Как, он еще здесь? Разве он еще ничего не понял? В своих мыслях Шура давно уже поедала тающий во рту бисквит, сидя на Катиной уютной кухне.
– Нет, все в порядке, – довольно холодно ответила она, – что ж, было приятно с вами познакомиться.
– Нет, позвольте, – он цепко удержал ее за локоть – для графа у него была слишком уж железная хватка. Шура даже досадливо подумала, что наверняка завтра она обнаружит на руке синяки. – Позвольте, я не могу отпустить вас так просто. Знаете, по-моему, все уже расходятся. Я отвезу вас домой.
– Я на машине.
– А вот и нет, – с лукавой улыбкой он перевел взгляд на ее ноги. – Для дамы, приехавшей в автомобиле, вы слишком тепло обуты. Не спорьте. Я вас просто отвезу, и все. Неужели вы собирались ловить такси или, упаси бог, спускаться в метро? Это безумие, Александра.
