Дилетант галактических войн - Михеев Михаил Александрович (библиотека книг txt) 📗
В необходимости иметь хороший автомобиль адмирал ни на секунду не сомневался, но «роллс-ройсы», «бентли»… К чему? Девок возить или белок пугать? Ковалёв предпочёл БМВ Х-5, машину удобную, комфортабельную, быстроходную и не слишком большую. А вместо бронирования корабельные техники-умельцы впихнули в неё генератор силового поля, способный при обнаружении опасности (пули, например, бортовыми датчиками распознавались и идентифицировались за сотые доли секунды) прикрыть машину почти мгновенно и намного надёжнее, чем обычная земная броня. Кстати, как раз техники и удивлялись выбору Ковалёва больше всего — офицеры и даже рядовые матросы эскадры часто предпочитали и машины, и жильё пошикарнее, благо денег хватало.
Во вместительном гараже стоял неплохой американский «проходимец», на котором Ковалёв мотался на рыбалку и собирался поездить за грибами — август месяц, самое время, плюс для матери, чтобы она могла в город ездить, стоял небольшой, но удобный «мерседес». Ещё в самом низу, в секретном гараже располагался малый десантный бот. И на этом — всё.
Так вот, для дочери, похоже, было ударом то, что ни в какую Москву она не поехала (ответ был простой: «А на хрена?»), машину ей отец тоже покупать не собирался («Молодая ещё, незачем»), вечеринок не устраивал («Я что, идиот? Захочу — в ресторан съезжу, а в своём доме кого попало принимать не собираюсь») и вообще, бывали у него в гостях только ближайшие родственники и друзья, публика для девушки совершенно неинтересная. Даже в город Ковалёв мотался только по необходимости. Немного скрашивало жизнь то, что бабушка была ещё не старой, энергичной (после корабельного регенератора ей ещё лет сто жить положено, а то и больше) и периодически ездила в город сама и брала с собой внучку. В городке была ещё одна бабушка и всё-таки какая-никакая, а компания, хотя, конечно, по сравнению с Тверью городок был маленький, скучный и не слишком нравился рассчитывавшей совсем на другое девушке. Ковалёва последний факт не волновал, как говорится, напросились в гости — бога ради, но будьте любезны жить по правилам, установленным хозяином. И ничего тут не поделаешь. Тем более в деньгах он дочь не стеснял, но тратить их было особенно и не на что, разве что на шмотки, потому как ночные клубы и прочие развлечения подобного рода для неё были закрыты напрочь. В девять — домой, не приедешь сама, возьмут за шкирку и приволокут. В первый раз так и случилось, кстати.
Словом, не слишком подходил Ковалёв на роль любящего отца, хотя, надо сказать, не слишком страдал от этого, и к концу первой недели пребывания дочери в его доме в нём сложилась взрывоопасная атмосфера.
Глава 2
— Никуда, ни на какой концерт ты не поедешь.
Ковалёв прошёлся туда-сюда по комнате, вернулся и сел в кресло. Взял газету и демонстративно зашуршал ею, показывая, что разговор окончен. Не то чтобы она была ему нужна, под рукой адмирала были многократно более точные и объективные источники информации. Даром, что ли, аналитический отдел ест свой тоненький кусочек хлебушка с толстым слоем масла, да ещё и чёрную икорочку сверху ложками кладёт? Нет, ребята вполне своё жалованье отрабатывают, и нужды просматривать перлы не слишком умных людей, называющих себя журналистами, в общем-то, не было, но газета являлась классическим, многократно обыгранным и в кино, и в литературе стереотипом, намёком на то, что разговор окончен. Умный, как говорится, поймёт, а свою дочку дурой Ковалёв не считал. Да, невоспитанной, да, три раза необразованной, но никак не дурой. Во-первых, втихую протестировал её и получил обнадёживающие результаты, а во-вторых, с известной долей самомнения считал, что у такого умного, как он, отца дочка дурой родиться не может. Конечно, пословица о том, что на детях природа отдыхает, родилась не на пустом месте, но как раз к ней Ковалёв относился с известной долей скепсиса. Ну не мог он представить свою дочь дурой — это, наверное, свойственно каждому отцу. А раз так, то намёк будет понят и чадо, наконец, заткнётся. Но, как оказалось, не в этом случае.
— Ну папа-а-а, — капризно заныла дочь. — Как ты не понимаешь? Это же…
— «Смердящие»? — перебил её Ковалёв. — Или как там их? «Сопящие»? «Пищащие»? «Хрипящие»?
— «Блестящие»!
— И что?
Дочка была фанаткой этой группы, и Ковалёв это отлично знал и, естественно, название помнил. Возможно, если бы она уже неделю не ныла о том, что, раз в соседний город приезжает её любимая группа, она кровь из носа должна быть на концерте, а просто один раз попросила отца по-человечески, он бы её туда отпустил, а может, и сам скатался, благо недалеко — всего-то километров триста. Не потому, что на концерте желал побывать, а просто так, чтобы посидеть вволю за рулём, почувствовать скорость… Что интересно, имперские боты, а тем более крупные корабли этого ощущения практически не давали, и потому, будучи дома, Ковалёв порой совсем не против был полихачить. Но дочка начала тупо ныть, и адмирал так же тупо разозлился. Зря, конечно, можно было просто выделить ей человека в сопровождение и отпустить, однако давать обратный ход ему уже не хотелось. В результате сейчас вздорная девица расписывала ему, какая это замечательная группа, какие у неё замечательные хиты, и вообще… А Ковалёв слушал и тихо сатанел, проклиная день и час, когда человечество изобрело шоу-бизнес вообще и «ящик» в частности.
— Ни на какой концерт ты не поедешь, — медленно, с расстановкой, но так, чтобы сразу стало понятно, что это окончательное решение, сказал он, когда дочь замолчала на секунду. И замолчала-то просто для того, чтобы воздуху в лёгкие набрать — и всё, упустила инициативу. — Ты ещё не поняла, почему я не то что имена, а даже название этих твоих… Как их там? Словом, почему я их запоминать не намерен? Или объяснить?
— Ну объясни!
Дочка, похоже, решила стать в позу. Слёзы из голоса моментально исчезли, руки в бока упёрла — явно хочет скандала, совсем как мать, и не скажешь, что сопля совсем. Жаль, что аргументы до неё сейчас не добьют, не достучатся до мозга, подумал Ковалёв. Но сказать всё равно было надо, если не сразу, то через год поймёт, никуда не денется. Память — штука хитрая, всё, что можно, фиксирует, глядишь, со временем что-нибудь и просочится до думательной горошины.
— Юля, ты имена официантов в ресторанах или там в кафе запоминаешь?
— Нет, а что?
— Ничего. Просто скажи, почему ты их не запоминаешь?
На сей раз дочка задумалась, очевидно, вопрос поставил её в тупик. Ковалёв внутренне обрадовался, потому что если человек хотя бы пытается думать, то для него ещё не всё потеряно. Однако пытаться думать и получить результат или хотя бы родить сколь-либо умную мысль — две большие разницы. Так что пришлось Ковалёву объяснить:
— Ты не запоминаешь имен официантов потому, что у прислуги нет имен. Не положено им такой роскоши — они все для нас «эй, ты». Они могут быть вполне приличными и достойными людьми в обычной жизни, но на работе они прислуга, не более того. По этой же причине я не запоминал и не собираюсь запоминать всевозможных певцов — они такой же обслуживающий персонал, принеси-подай-пшёл вон. Разница в том, что официант приносит нам еду, а певец — настроение, да и оплата у них разная, но это уже детали.
Конечно, Ковалёв переборщил насчёт прислуги. Да он и сам это понимал, тут больше подошло бы определение «холуи». Однако пускаться в объяснения у него не было никакого желания, а самое главное, времени — дочь уже покраснела от гнева и, казалось, сейчас взорвется.
— Да как ты можешь сравнивать…
— Могу, девочка, могу. И для сведения, и среди официантов есть мастера, а есть убожество, и среди певцов. А квалификация твоих… «Свистящих» оставляет желать лучшего. Третий сорт, не брак, но и не то, на что стоит обращать внимание.
— Ты… Ты…
Похоже, девушку проняло, что называется, до самых печёнок. Следующие пять минут Ковалёв с интересом слушал о том, какая он сволочь, и даже узнал некоторые неизвестные ему самому факты собственной биографии. Однако же фантазия у ребёнка… Хотя, возможно, это фантазии её матери. Вновь пришлось дожидаться, пока дочка устанет, но она в запале неожиданно выдала вполне здравую фразу о том, что раз Ковалёв так уж хреново относится к певцам, то почему, когда что-нибудь делает, постоянно себе под нос напевает? Пришлось пояснить, что к певцам он вообще не относится, а песни ему просто нравятся иногда, и ему совершенно нет дела до того, как зовут человека, который их поёт. А группа, по которой дочка фанатеет, и вовсе сборище безголосых дур, умеющих только задницами крутить да на сцене полуголыми прыгать. И таких групп, цена которым гривенник дюжина, рубль ведро, найти можно кучу, а при наличии денег и из бревна суперзвезда получится. Почитай историю, доченька, раньше артистов вообще к проституткам приравнивали. Думаешь, многое изменилось?
