Принц Волков (ЛП) - Кринард Сьюзен (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
– Я немного помню снег, – тряхнув головой, она, казалось, наконец–то осознала, что он раздет. Ее глаза скользили по его телу, расширившись, когда достигли определенного места. Люк подавил совершенно не свойственное ему желание прикрыться.
Но в выражении ее глаз не было критики, скорее нечто обратное. Люку очень быстро пришлось снова отвести взгляд.
Отвернувшись, он натянул штаны и рубашку, сброшенные ранее, чувствуя, как она прожигает взглядом его спину.
– Я все еще не понимаю, как умудрилась получить… Почему я не почувствовала наступления? Должны же были быть симптомы, признаки…
Люк резко повернулся к ней лицом.
– Ты можешь возложить ответственность за это на меня, Джой, – почти что прорычал он. Люк взял себя в руки, пытаясь успокоиться и смягчиться. – Я не очень хорошо справился с должностью твоего проводника. Но уверен, что такого фиаско больше не будет, – до того, как она смогла отреагировать, он прошел мимо нее, задержавшись у выхода, чтобы напомнить. – Оставайся в мешке и береги тепло. Позже тебе надо будет немного подвигаться, но пока лежи. Если нужна одежда – моя запасная рубашка и свитер за тобой, остальное должно просохнуть, – он развернулся на сто восемьдесят градусов.
– Куда ты? – крикнула Джой слабым голосом. Он остановился, опершись рукой на холодную каменную стену пещеры у выхода.
– За дровами. Я попытаюсь разжечь небольшой костер у входа, тебе необходима горячая жидкость и как можно быстрее что–нибудь поесть.
Он не остановился снова, когда до него долетели последние слова Джой, прерываемые ветром, который бросал ему снег в лицо.
– Так и знала, что надо было брать мою печку!
* * *
Люк исчез, а Джой свернулась калачиком в теплом спальном мешке, размышляя, слышал ли он ее довольно неудачную попытку пошутить. Трудно веселиться, когда только сейчас до нее стало доходить – случилось нечто, очень тревожное. Не только гипотермия, но и кое–что еще.
Она вспомнила свое изумление и как ей трудно было осознать, что его тело прижимается к ней сзади. Потрясение медленно пронизывало ее, а тихие слова, которые он произносил, становились понятными. Не спи, не спи, нежно повторял он снова и снова. Она безоговорочно подчинялась ему. Когда Джой пришла в себя, в полное сознание, первое, что она осмыслила, было то, что Люк определенно возбужден.
Было совершенно невозможно не заметить твердую мужскую плоть, зажатую между их телами. Смущение быстро прошло, и даже до того, как она смогла спросить, что произошло, ее собственное тело ответило на его прикосновения. Прилив желания на мгновение блокировал логику и потребность в ответах. В течение невыносимого момента она была уверена, что он знал, насколько сильно она готова для него, как хочет почувствовать его в себе. Когда она, наконец–то, смогла повернуться к нему лицом, его глаза были столь холодны, что она подавила свои желания и вместо этого перешла к практическим вопросам.
Но даже тогда он оставался равнодушным к происходящему. Джой почувствовала прилив смущения и отчетливого желания снова ощутить его тело рядом со своим. Трудно сказать, какое из чувств было сильнее. Это – всего лишь один из множества моментов, произошедших со дня встречи с Люком Жуводаном, в которые она испытывала замешательство.
Джой заворочалась в мешке, отчетливо ощущая привлекательный мужской запах, которым была пропитана та часть, где он недавно находился. Она прижала нос к подкладке и вдохнула. У нее до сих пор не было полной картины того, что произошло, но она точно знала, что Люк раздел ее и себя не для их обоюдного удовольствия. Он говорил о чем–то опасном, это было понятно даже ей.
Люк разозлился, хотя и непонятно, на кого: на нее или себя. Это была какая–то чрезмерная реакция, подобная многим другим из его настроений: как, например, та его отрешенность от нее после того, как они нашли обломки самолета после крушения. Информация, которую она по крупицам собирала из всего, что узнавала о Люке, стала приобретать смысл. «Совершенно очевидно, что он боялся, только вот чего? Боли и одиночества, если он откроется?» Джой подтянула края мешка, чтобы поплотнее укрыться и нахмурилась. Такое она понимала слишком хорошо.
Затем к ней медленно пришло решение. Не безопасное и логичное, но совершенно ясное и отчетливое. Оно росло в ней с каждым днем, проведенным в пути, и начало выкристаллизовываться у подножья горы, где она оставила покоиться своих родителей. Последние переживания только подкрепили неоспоримую истинность этого решения.
Она спрашивала себя, чего она хочет, и сейчас нашла ответ.
«Она хочет Люка. И это – факт. Касательно всего остального – все это было слишком непривычным, слишком неосознанным. Некоторые вещи она еще не готова принять».
Размышляя над овладевшими ею беспорядочными мыслями, Джой достаточно долго выбиралась из мешка для того, чтобы надеть рубашку и свитер, которые имел в виду Люк, когда указывал в направлении внутренней стены пещеры. Не было никакого нижнего белья или чего–то еще, чтобы прикрыть ноги – Джой чувствовала, что просто плавает в рубашке и свитере, которые спускались ниже бедер. Но это было определенно лучше, чем ничего. Она быстро вернулась назад в мешок.
Запутавшись в своих мыслях, Джой не сразу заметила Люка, который вернулся и отряхивал с одежды снег. Он отбросил волосы с глаз и хмуро взглянул на нее. В тот момент, когда их глаза встретились, Джой почувствовала его беспокойство, как будто оно было материальным. То, что он увидел в ее лице, казалось, удовлетворило его – он опять отвернулся и занялся разведением костра как раз за выходом из пещеры.
В этот момент Джой поняла, что интуиция ее не подвела, и выводы оказались правильными. Они совершенно не укладывались в голове, но были определенно верными. Она улыбнулась сама себе, следя за тем, как Люк вызывает к жизни огонь. Он тихо выругался, когда пришлось использовать несколько спичек, прежде чем огонь принялся. Даже легкий жар новорожденного пламени привнес настоящего комфорта. Когда Люк отодвинулся от входа, она заметила, как он делает что–то наподобие внешней стены из палатки сразу за костром, блокируя ветер и оставляя пространство для выхода дыма.
Люк работал спокойно и уверенно, вытягивая утварь из рюкзаков и наливая воду, которую нашел, в самый большой котелок и устанавливая его на жар костра. Он натянул веревку между выступами в стене пещеры и развесил сушиться влажную одежду Джой. Затем занялся остальными мелочами, чтобы сделать ночное пребывание в пещере максимально комфортным. Он принес Джой еду и, предлагая ее, опустился подле неё.
Даже самая сухая и безвкусная еда из пайка казалась чрезвычайно аппетитной. К тому времени, когда она закончила, вода закипела, и Люк сделал ей по кружке горячего чая и бульона. Он настаивал на том, чтобы она все выпила до тех пор, пока она не запротестовала, неспособная сделать больше ни единого глотка.
Люк повернулся проверить костер, а Джой опустилась назад в спальный мешок, согретая изнутри и снаружи. Какими бы ни были последствия гипотермии, она, казалось, немного отошла и чувствовала себя неправдоподобно хорошо. Достаточно хорошо, чтобы ее глаза без колебания нашли свой путь к спине Люка. Он сидел перед выходом из пещеры, пристально вглядываясь в темноту и кружащийся снег.
Она снова подумала о жилистой твердости его ног, прикасавшихся к ее, об изгибе его бедер, плоском животе и силе обвивавших ее рук. Сейчас он был одет только в рубашку и штаны, даже без свитера – она удивлялась его способности легко переносить холод так же, как и многим другим вещам в нем. Так хорошо о ней заботившийся, он упрямо сидел на противоположном конце пещеры и казался очень далеким. Слишком далеким.
– Люк, – позвала она тихо.
Он напрягся.
– О, разнообразия ради не будь таким затворником! Мне больше нравилось, когда ты был дружелюбным, – она поняла, что выбрала неверную тактику, – Люк не сдвинулся с места, вороша костер обгоревшей веткой. Заблудившаяся снежинка, избежав жара огня, пересекла покоренное расстояние и опустилась на его волосы. – Пожалуйста, – попросила она, наконец. – Ты разве не подойдешь сюда? Может, ты думаешь, что впечатлишь меня своей неуязвимостью перед холодом, голодом и другими вещами, которые воздействуют на нас, простых смертных? Это лишь заставляет меня чувствовать себя существом низшего сорта. Ты же не это подразумеваешь?
