У меня четыре туза - Чейз Джеймс Хэдли (книги бесплатно без .txt) 📗
– Рекомендую взять то же самое, Джек. Это очень вкусно.
Изрядно проголодавшийся Арчер с готовностью кивнул.
Метрдотель удалился.
Гренвилл сверкнул улыбкой и обратился к Паттерсону:
– Джек обрисовал мне ситуацию, мистер Паттерсон, и она кажется мне любопытной. Подробности предлагаю обсудить после обеда. Не годится говорить о делах, когда ешь. – Он рассыпался в своем мелодичном, низком смехе. – Удовольствие прежде работы.
Затем, не дав Паттерсону шанса вставить хоть слово, он разразился длинным монологом про историю отеля «Риц», упоминая имена знаменитостей, словно лично знаком со всеми этими людьми, и прибавил пару анекдотов про излишне эксцентричных посетителей. Ошалевший американец сидел, вылупив глаза.
Подали луковый суп и лангустинов в сухарях. Рядом с Гренвиллом возник сомелье.
– Мистер Паттерсон нас угощает, Шарль, – сообщил Гренвилл. – Здешний винный погреб, мистер Паттерсон, воистину замечателен. Если вы еще не пробовали «Мюскаде» урожая двадцать девятого года, обязательно попробуйте, и, надеюсь, здесь еще найдется пара бутылок «Марго» пятьдесят девятого. – Он поглядел на сомелье. – Ведь найдется, Шарль?
Тот просиял:
– Для вас – непременно, месье Гренвилл.
Паттерсон, ничего не смысливший в винах, оробел и кивнул:
– О’кей. Принесите нам это.
Во время обеда Гренвилл без умолку говорил. Начал он с совета Паттерсону осмотреть новую коллекцию современной живописи в небольшой галерее на Левом берегу.
– Там представлены два модерниста, которые в ближайшие пару лет будут стоить больших денег, – разглагольствовал он. – Красинелла, например, – сейчас никто его не знает, но это имя станет столь же известным, как Пикассо. Можно утроить свои вложения.
От искусства Кристофер плавно перешел к музыке, осведомившись у сбитого с толку Паттерсона, доводилось ли ему слышать замечательного молодого пианиста Скалински, который воистину, воистину удивителен.
Паттерсон рассеянно жевал и что-то бурчал, по-прежнему весьма озадаченный, тогда как Арчер наслаждался едой и устроенным Гренвиллом представлением.
Тот от современного искусства и музыки плавно перешел к кино.
– Париж – настоящая витрина кинематографа сегодня, – щебетал он, приканчивая утку. – Полагаю, у вас нет времени ходить в кино? Но человеку вашего статуса стоит посмотреть кое-какие современные вещи.
Арчер видел, что Паттерсон уже утонул в бесконечном и ровном потоке красноречия Гренвилла.
Кристофер не давал никому ни малейшего шанса вступить в разговор. Его монолог не прерывался до тех пор, пока не подали сорбет из шампанского, от которого Паттерсон и Арчер отказались. Когда с едой было покончено, принесли кофе. Гренвилл поманил к себе сомелье:
– У вас еще остался мой фаворит, Шарль?
– Разумеется, месье Гренвилл.
Кристофер с улыбкой посмотрел на Паттерсона:
– Вы просто обязаны его попробовать, мистер Паттерсон, – это коньяк одна тысяча девятьсот шестого года. Воистину удивительный.
– Я буду двойной виски, – буркнул американец, почувствовав себя поувереннее.
Гренвилл посмотрел на Арчера, и тот ответил, что предпочтет коньяк. Джек поймал себя на мысли, что это первые его слова с момента появления Гренвилла в зале.
Подали виски и два коньяка, затем Гренвилл закурил сигарету, дав Паттерсону вдоволь полюбоваться инкрустированным бриллиантами золотым портсигаром.
– Вам не предлагаю, мистер Паттерсон, – сказал он, извлекая золотую зажигалку. – Уверен, что вы предпочитаете сигары.
– Тут вы чертовски правы, – заметил американец и закурил сигару.
Арчер же принял предложенную Гренвиллом сигарету. Радостно было осознавать, что тому удалось заворожить Паттерсона, как умелый матадор завораживает быка мельканием плаща. Своими познаниями, своим монологом, обращением с метрдотелем и официантами он пробудил в Паттерсоне скрытый комплекс неполноценности – комплекс, который в Европе испытывают многие американцы.
– А теперь, мистер Паттерсон, давайте поговорим о деле. – Гренвилл предложил это, вальяжно раскинувшись в кресле. – Вы, конечно, желаете знать, что покупаете. Позвольте кратко рассказать о себе. Мне тридцать девять. Англичанин, учился в Итоне и Кембридже. Свободно владею немецким, французским и итальянским. Играл в теннис с Родом Лейвером [3], а также принимал участие в открытом любительском чемпионате по гольфу. Лыжи, водные лыжи, фехтование. Хорошо играю на фортепиано и пою – выступал на вторых ролях в Ла Скала. Езжу верхом, играю в поло. Интересуюсь современным искусством и разбираюсь в нем. Когда я оставил Кембридж, отец хотел сделать меня младшим партнером в своем деле. Это не привлекало меня. – Гренвилл улыбнулся. – Мне гораздо приятнее ухаживать за женщинами в возрасте. У меня талант – делать их счастливыми. Так что последние двадцать лет я профессиональный жиголо, и весьма успешный. Джек рассказал, что вам нужен специалист вроде меня, чтобы взять в оборот Хельгу Рольф. Я с ней не знаком, но уверен, что сумею с ней поладить. Вам нужны от нее два миллиона долларов для проведения некой сделки. Если мы договоримся, то я добуду для вас эти деньги, вне всякого сомнения.
Паттерсон затянулся, выпустил сигарный дым изо рта и воззрился на Гренвилла:
– Допустим. Да, вы на это способны.
Гренвилл сделал официанту знак подлить ему кофе.
– Это не просто вероятность, мистер Паттерсон. Я это сделаю.
Американец надолго задумался; Арчер с тревогой наблюдал за ним. Наконец Паттерсон кивнул:
– Ладно. О’кей. Как вы намерены действовать?
– Предоставьте это мне, – ответил Гренвилл. – Это займет пару недель, но деньги вы получите.
Паттерсон вопросительно взглянул на Арчера, тот кивнул.
– Уверяю, мистер Паттерсон, слово Криса дорогого стоит, – сказал он.
Паттерсон хрюкнул.
– О’кей. Вперед.
Гренвилл сделал глоток кофе.
– Разумеется, с моей стороны тоже есть кое-какие условия, – заявил он. – Насколько понимаю, вы готовы финансировать меня на период, пока я обхаживаю мадам Рольф?
Американец застыл в напряжении:
– Что вы имеете в виду?
– Для встреч с мадам Рольф на равных я собираюсь снять апартаменты в отеле «Плаза-Атене». Взять в аренду престижный автомобиль. Мне нужны пять тысяч франков на накладные расходы. – Гренвилл улыбнулся Паттерсону. – Вы позаботитесь об оплате счетов, я полагаю?
Дав Паттерсону немного подумать, Арчер ласково произнес:
– Это не такие уж крупные вложения, мистер Паттерсон, учитывая возможность получить два миллиона долларов. Вы ведь готовы были, в конце концов, оплатить билеты и прочие расходы на нашу с Эдом командировку в Саудовскую Аравию.
Раздумывая, американец перекатывал во рту сигару.
– Ладно, – сказал он наконец. – О’кей. Но послушай меня, Гренвилл: или ты справляешься, или… берегись. Я поставил на тебя, но ты должен закрыть этот вопрос!
Красивое лицо Гренвилла обратилось в камень.
– Мистер Паттерсон! – В его голосе прозвучала издевка. – Позвольте напомнить, что вы договариваетесь не с одним из своих соотечественников. Вы делец и, разумеется, привыкли вести дела жестко. Это часть вашего профессионального облика, но я ни от кого не потерплю угроз – вроде тех, которые вы мне только что адресовали. Поясняю. Я сказал, что получу у мадам Рольф два миллиона для ваших нужд, и я сделаю это, но на своих условиях. Если вы не верите мне – самое время заявить об этом; но никогда, никогда не стоит угрожать мне, мистер Паттерсон. – Он наклонился вперед и посмотрел американцу прямо в глаза. – Это ясно?
Паттерсон отвел взгляд:
– О’кей, о’кей. Тебя не напугаешь. Ладно, я понял. Забудь.
Арчер, покрывшийся было холодным потом, выдохнул.
– Финансовые вопросы предлагаю вам решать с Джеком. Я рассчитываю получить пять тысяч франков к моменту въезда в «Плазу», – сказал Гренвилл. – А теперь у меня другая встреча. – Он начал подниматься, официант поспешил отодвинуть освободившийся стул. – Благодарю за обед, мистер Паттерсон, и хорошего вам дня.
