Осторожно,hot dog - Голденков Михаил Анатольевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
АНГЛИЧАНЕ
"Люди, что работают со мной, не умеют ни писать на правильном английском, ни говорить на правильном английском",— жаловался как-то принц Чарльз на свою обслугу. Но англичане лишь саркастически усмехались: "А сам-то принц правильно говорит по-английски?". Дело в том, что тот старомодный классический английский, которым славится английская королева (его еще называют Royal English),вроде как отмер. То образование, которое получает вся королевская рать, имеют лишь несколько процентов жителей Великобритании, а что до самой "старой и доброй", то там вовсю процветают различные диалекты,'один из которых — Estuary English,получивший свое название оттого, что на нем говорили на берегах Темзы,— содержит много так называемого американизма. Так что, оказываясь в других странах, англичане с удивлением обнаруживают, что английский в Швеции, Финляндии или Дании, к примеру, более литературный и правильный, нежели у "бритиш пипл". Скандинавы, насколько я знаю, очень гордятся "чистой английской" подготовкой своих студентов и всячески избегают всяких стажировок в Америке, считая, что юные отпрыски, наслушавшись янки, лишь испортят свой английский. По-моему, это страусиная политика, которая, к счастью, на скандинавских студентах не отражается — ввиду открытости и доступности западного общества; английский язык здесь везде: и по радио, и по телевидению...
В любой стране даже самые гибкие методики преподавания иностранных языков не успевают за быстро меняющимся английским; наша школа здесь, увы, плетется в хвосте. Но нападок на свою нафталиновую систему образования у англичан не меньше, чем у нас — на нашу. А то, что британцы — по крайней мере, 96 процентов из них — давно ушли от того английского, который учат в других странах, и еще дальше от того, который учим мы, вы еще увидите из.тех примеров, что я буду давать по возможности в изобилии. У англичан, хоть они и недолюбливают американцев, все же имеется тенденция сближения с американским вариантом языка. Кому-то это явно не нравится, кому-то на это плевать, а кто-то этим даже доволен... Такова жизнь.
18
Как бы там ни было, American Englishподминает под себя все остальные английские языки: канадский, новозеландский, британский, южноафриканский, австралийский. Не американский подстраивается под британский, а наоборот. Любой англичанин отвергнет это гнусное утверждение, однако такова правда жизни.
Я как-то поспорил со своим однокашником Андреем Чернухо, с которым на курсах секретарей-референтов в центре занятости и переподготовки мы преподавали английский.. Так вот мы, молодые преподы и вчерашние студенты, говорили о том, какая из вариаций английского предпочтительнее и в каких случаях. Андрей уперся в American English,уверяя, что он сейчас так или иначе доминирует во всем мире, а я утверждал, что ничего не знающим об английском языке женщинам нужно давать классический оксфордский, а уж потом, может быть, и другие варианты. Я считал, что Андрей, никогда не бывавший в Америке, даже права не имеет трогать American English.Сам же я, только что вернувшийся из США, неожиданно осрамился. Мне казалось, что я говорю по-английски чисто (хотя и не задумывался над некоторыми мелочами типа "томэйто" — помидор в Англии так не называют). Но вот один англичанин, прочитав
19
мой увесистый перевод описаний компьютерных игр с русского на английский и не зная, что перед ним стоит сам господин переводчик, сказал, что текст ему понравился, хоть и писал его американец... Я был просто раздавлен в тот момент. Получилось, что я не имею права преподавать оксфордский, как и Андрей — американский.
Могу сказать в заключение одно: английский язык современной молодежи более-менее общий благодаря в основном общей культуре, рок-музыке, плотной коммуникации и тем идеалам и кумирам, которые, начиная с Элвиса Пресли (и пока еще никем не заканчивая), остаются общей духовной пищей.
ОТЧЕГО ЖЕ АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК ТАКОЙ ИДИОМАТИЧЕСКИЙ?!
Если честно, то из известных науке языков нет таких, в которых бы совсем не было идиом и фразеологических оборотов. Но инглиш, конечно, обошел всех. Дело в том, что по мере возникновения новых понятий они, эти понятия, обозначались уже известными глаголами и существительными плюс уже существующие предлоги и частицы. Прибавьте двузначность многих слов английского языка, над которой сами же англичане, особенно "Битлз", в свое время вволю поиздевались. Попал однажды Джону Леннону на глаза каталог по продаже огнестрельного оружия. Остроумный Джон сразу же представил вместо рекламы пистолета женщину, и получилась вроде как неплохая песня о любви под названием "Happiness Is A Warm Gun" —"Счастье — это горячее оружие": "When I hold you in my palm, when 1 feel my finger on your trigger, I know that nobody can do me any harm... —Когда я держу тебя в своей ладони, когда я чувствую свой палец на твоей застежке (triggerможно перевести и как "курок", и как "застежка"), то я знаю, что никто мне не причинит ничего плохого''. И вовсе эта песня не про пистолет, как один ведущий радиостанции "Би-Эй" перевел: "Счастье — это теплый пистолет". Да еще от себя добавил: "Вот видите, какая бестолковая песня. Для кого-то счастье — это из теплого пистолета пострелять...". Конечно, ди-джей не обязан знать английский язык (а почему, собственно, не обязан?), но вот историю создания песни, которую осмелился комментировать, знать должен. Это тебе не 1900 год, а 1996-й (тогда был), и, чтобы перевести песню или какое-либо название произведения, нужно вначале с содержанием ознакомиться. Ибо таков уж он
НОВЫЙ АНГЛИЙСКИЙ
Да, ребята, мы живем не в эпоху Джека Лондона и Теодора Драйзера — не знаю, к счастью это или к сожалению. Мы живем в эпоху
20
Джона Леннона, Джима Моррисона и других рок-поэтов и музыкантов, совершивших в шестидесятых годах не только и не столько музыкальную, сколько социально-культурную революцию, существенно повлиявшую и на английский язык. Многие и сейчас недооценивают ту роль, которую сыграли в обновлении языка двадцатипятилетние и двадцатилетние патлатые парни, рассматривая их деяния всего лишь как бунт тинейджеров. Ох уж эти всегда недооценивающие молодое поколение старцы! Тем не менее то, что происходило на Западе в конце шестидесятых — начале семидесятых, было не чем иным, как их перестройкой, из которой Запад вышел более демократичным, более раскованным, более усовершенствованным и более жизнеспособным. В английский язык с легкой руки любимых молодежью кумиров вошли новые крылатые выражения, и то, что вчера считалось молодежным жаргоном, сегодня стало нормой. Если в 1956 году американские телевизионщики показывали Элвиса Пресли в основном выше пояса, явно стесняясь его вихляний бедрами и находя их излишне сексуальными, если в 1964 году в США пластинки "Битлз" жгли на кострах за одну только фразу: "Мы теперь популярнее, чем Христос", если в 1966 году ребят из "Роллинг Стоунз" американские ди-джеи умоляли как можно невнятней пропеть: "Давай вместе проведем ночь", то теперь все изменилось. И то, что произносят и откалывают на сцене Мадонна, Майкл Джексон и иже с ними ( "Я е... твою задницу, ты, красношеий член... " —слова из песни "Red Hot Chili Peppers" из альбома "Last Hot Minute"), и то, что крутят в своих кинотеатрах американцы и что говорят в прессе всякие знаменитости, не вызывает даже тени удивления...
Отгремел первый и последний по своему гигантскому размаху рок-фестиваль в Вудстоке (попытка реанимировать его спустя почти тридцать лет провалилась с треском), в 1974 году закончилась война во Вьетнаме. Отшумели молодежные бунты. К середине семидесятых
21
страсти улеглись, хиппи выросли, постриглись и занялись серьезными делами. Джон Леннон больше не бегал по улицам с мегафоном и плакатами протеста, а занимался воспитанием ребенка, то же делали и другие битлы. Рок-бунтарей сменили подслащенные попсовики. Мессия американской молодежи Джим Моррисон ушел из жизни в 1972 году вслед за Джоплин и Хендриксом, ну, а те, что остались, либо успокоились и остыли, либо просто исчезли из поля зрения. Все вернулось на круги своя. Сами американцы после всех этих секс-рок-хиппи-революций не стали, в отличие от европейцев, менее религиозны и более разнузданны. Но многое все же изменилось — ив искусстве, и в жизни —даже понимание свободы слова, как и само это слово. Те изменения, что произошли- в языке, оказались необратимыми. Новые слова окрепли и застыли, как лава после извержения вулкана. Язык — самый лучший памятник социальным потрясениям, его материал прочнее камня. Даже пирамида может рухнуть под напором ветра и стихии, а язык стихии не боится.
