Путь в Обитель Бога (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗
Меня с разгребателями познакомил Тотигай.
Я подобрал его слепым щенком в разорённом логове кербера. Самку ибогалы убили, всех щенков они забрали с собой, а у этого была раздавлена передняя лапа, и они его бросили.
Не знаю, зачем я это сделал, я ведь и сам был ещё мальчишкой, не более разумным, чем этот щенок; и понятия не имел, что стану с ним делать, да только завернул его в свою куртку и притащил в Харчевню Имхотепа, где тогда постоянно жил. Щенок отчаянно рычал, зверски кусался, не хотел принимать от меня пищу, но когда я отходил, скулил так жалобно, что просто сердце разрывалось. Тогда я отнёс его к Имхотепу.
Он посмотрел своими бесстрастными глазками сперва на щенка, потом на меня, и спросил:
— Зачем ты забрал его из мехрана? Почему не позволил ему умереть? Он должен был умереть.
— Точно так же и ты когда-то подобрал меня, — ответил я.
Тогда Имхотеп взялся его лечить. Уж не знаю, что он там делал, да только через неделю лапа щенка стала как новая. Словно никогда и не было в его жизни кентавра, раздробившего копытом все кости до самого плеча.
Имхотеп так умеет, когда захочет. Никто не знает, как его зовут по-настоящему. Все называют Имхотепом, и болтают, что он построил свою знаменитую Харчевню за одну ночь. Ещё вечером, вроде, там ничего не было. А утром возле самой Границы уже стояло грандиозное сооружение из огромных каменных блоков, по размеру не намного меньше, чем пирамида Джосера.
Думаю, что это враньё, однако не слишком круто замешанное. За одну ночь или за сотню ночей — он построил Харчевню очень быстро, и неизвестно, кто ему помогал. Вообще-то странно. В том месте скрещиваются пути, ведущие от Субайхи в мехран и через него дальше, в город, с торговым путём из владений Горного братства в столицу нукуманского королевства Херекуш. Там же проходит Большая тропа, протянувшаяся из Европы до самого Китая. И никто не видел ни подготовки к строительству, ни самого процесса. Дальше: на всём нашем куске Старых территорий не наберётся столько народу, чтобы окончить подобную стройку в приемлемые сроки, а ведь с начала Проникновения прошло всего двадцать лет. Ну, пусть теперь у нас время другое, наша планета уже не совсем Земля и сутки длиной в сорок часов вместо двадцати четырёх, но всё равно, по старому земному счёту прошло двадцать лет или около того. А на воздвижении (по-другому и не скажешь!) Харчевни, всем окрестным жителям от мала до велика пришлось бы трудиться лет четыреста. Поэтому многие полагают, что при строительстве без волшебства не обошлось.
Чем бы ни занимался Имхотеп по ночам, врачевал он отменно. Тотигай ко мне мало-помалу привык и вскоре научился человеческой речи настолько, что смог перевести со своего языка собственное имя. Мы вместе спали, вместе охотились, вместе клянчили галеты у Имхотепа, когда не удавалось ничего добыть и брюхо прилипало к позвоночнику. Вместе совершили первую вылазку в город… А потом Тотигай вырос, возмужал, да и я тоже. Когда у него начали выпадать молочные когти, он обратился ко мне с просьбой сделать из них ожерелье. Каждый кербер носит такое на шее, пока не убьёт на брачном поединке другого кербера, а делают ожерелья поводыри разгребателей. Неподалёку от Харчевни стояли лагерем поводыри, но Тотигай хотел, чтобы сделал непременно я. Ему-де скоро на обряд Достижения совершеннолетия, потом-де на священные Брачные бои, а ни там, ни там без ожерелья никак нельзя. Тут я и пристал к нему на счёт разгребателей, потому что уже немало наслушался о них от завсегдатаев Харчевни и самих поводырей.
— Когда вернусь, я расскажу тебе, — пообещал Тотигай. — А пока мне повелевает молчать Обет саваяха. Но не сомневайся, в положенное время ты непременно всё узнаешь, и это так же верно, как то, что меня зовут Хозяин Сумеречных Скал! Ты меня спас, ты теперь мой брат, мы никогда не расстанемся — клянусь моими молочными когтями!
Ну и прочий бред в том же духе. Был-то он, по сути, ещё щенком, да и от меня набрался изрядно глупой мальчишеской восторженности. Но я всё же был умнее, и думал, что он не вернётся. Керберы людей недолюбливают, люди их тоже, и мало кто из этих страшноватых здоровых собак с крыльями соглашается жить вместе с нами.
— Пусть свидетелями мне будут духи предков! — возмущённо заявил Тотигай в ответ на высказанное мной сомнение в его искренности. — Вскоре ты узнаешь, как мы умеем держать данное обещание!
Конечно, я ему тогда и на секунду не поверил. Взрослые керберы иногда подолгу странствуют с торговцами или трофейщиками, которые им приглянулись, иногда и постоянно ходят с ними, но это взрослые. Матёрые керберы — серьёзные твари, заслуживающие уважения, а малолетние — всего лишь кусачие и брехливые крылатые шавки, в чём я успел убедиться за годы общения с Тотигаем. Они постоянно призывают духов предков и клянутся своими молочными когтями, причём ни одному их слову нельзя верить ни на грош.
Но Тотигай вернулся. Отсутствовал он долго, и я узнал его не сразу. Кербер окреп, раздался в кости, шкуру покрывали замысловатые рисунки священных тату и шрамы зарубцевавшихся ран; на шее вместо сделанного мной когда-то ожерелья висело другое — из боевых когтей убитого соплеменника.
— Привет, Элф, — сказал он, звучно брякаясь на пол моей комнатушки в Харчевне Имхотепа. — Рад, что застал тебя. Говорят, ты теперь здесь редко появляешься.
Я опустился на пол рядом с ним и стал рассматривать гладкие дорожки священных тату, которыми была испещрена его шкура. У керберов она как бархат на ощупь — или, скорее, как коврик с очень коротким и плотным ворсом. Рисунок выглядел так, будто виртуоз-цирюльник поработал миниатюрной бритвой, но я знал, что волос на этих местах не будет расти уже никогда. Тотигай приподнялся и расправил голые кожистые крылья, давая мне возможность рассмотреть остальное. На крыльях узоры были словно расчерчены белым по чёрному фону.
— Разгребатели? — спросил я.
— Только один из них. — Тотигай зевнул, показав клыки длиной с палец. — Слышал, ты стал крутым трофейщиком.
— Так говорят.
— В таком случае, может, у тебя найдётся галета?
Я угостил его и смотрел, как он ест. Боевые когти керберов очень острые, и я прикидывал, насколько тяжело поначалу носить ожерелье из них на собственной шее. Грудь Тотигая давно зажила, но представляла теперь собой один сплошной рубец, состоящий из борозд и наростов — настоящая броня.
— Ты, помнится, хотел побольше узнать о разгребателях, — сказал он облизываясь. — Если готов, можем пойти прямо сейчас.
Мы вышли в мехран до рассвета. Не очень-то я люблю об этом вспоминать, хотя теперь-то все всё о таких вещах знают. Но и сегодня некоторые храбрецы, решившиеся сделать себе священные тату, возвращаются восвояси на Старые территории, наложив полные штаны.
— Разгребатели питаются мыслями, Элф, — рассказывал кербер по дороге. — Чтобы получить от них то, что хочешь, надо думать. Поводырь, когда ему заказывают прокладку новой тропы, думает о том месте, откуда он выйдет, и о том, куда должен добраться. Он ложится рядом со своим разгребателем и думает, думает… Иногда засыпает. Потом встаёт и идёт вслед за ним. Если надо соединить две старых тропы, и никто не знает, где лучше это сделать и откуда начать, разгребатель будет показывать поводырю изображение куска мехрана, как план или карту. Показывает прямо у него в голове, понимаешь? Так он задаёт вопрос.
Кое-что из сказанного мне тогда Тотигаем я уже слышал. Сразу после Проникновения люди без всяких знаний и опыта заходили на Додхар со Старых территорий. Некоторые, просыпаясь после ночёвки в мехране, обнаруживали у себя на теле необычные рисунки, которые было нельзя ничем смыть. Они держались по нескольку дней, а то и месяцев, или оставались на всю жизнь, как клеймо. Ещё чаще знаки появлялись рядом на камнях — линии, треугольники, пляшущие человечки, изображения животных, таинственные иероглифы, отдельные буквы земных алфавитов и целые слова. Те, кому повезло меньше, не просыпались совсем, или с ними начинали происходить странные вещи. То выстрелит поставленное на предохранитель ружьё, то котелок с готовым обедом улетит в сторону шагов на десять, то сам человек внезапно теряет равновесие и падает на ровном месте. Под иными сама собой загоралась постель. Другие сходили с ума.
