Море сумерек - Мясоедов Владимир Михайлович (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Прощай! — Молодому эльфу неожиданно захотелось обнять деда, которого он, скорее всего, больше никогда не увидит, но это сбило бы настройки заклинания. И потом, раньше он никогда этого не делал, может, только в глубоком детстве, которого не помнит… а вот как старик его наказывал за малейшую провинность или даже вообще не пойми за что, в памяти Каэля отпечаталось превосходно.
Заклинание заставило слегка зашевелиться волосы по всему телу, и миг спустя юный перворожденный оказался на границе Древнего леса, чаще служащей надежным барьером при попытках ее пересечь в обоих направлениях. Единственным безопасным местом здесь была узенькая дорога с многочисленными кордонами, от которой могущественная магия лордов-жрецов отпугивала разнообразную хищную живность, водившуюся тут в изобилии. Причем никто не скрывал, что чудовища, заселившие непролазные дебри, выведены в массе своей искусственно и любой другой добыче предпочитают двуногую.
— Хищные деревья, колонии жуков-людоедов, стаи бабочек-кровопийц, гигантские волки и рыси, — с тяжким вздохом пробормотал Каэль, закидывая на плечо вещи. — И плюс к ним огромное болото перед людскими землями. Эх, а я так надеялся, что больше по этой клоаке бегать не буду! Столица, конечно, тоже та еще помойка, но там на улицах, по крайней мере, есть булыжные мостовые и нет комаров, за века существования бок о бок с нами приспособившихся к эльфийской магии!
Шагом, больше похожим на бег, воин-маг углубился в лес. Хищников, несмотря на отсутствие защитных амулетов, он особо не боялся, служба в Зеленой страже придала ему уверенности и позволила изучить значительную часть местного бестиария с точки зрения опасности и гастрономии. Питаться собственными запасами, которые, как ни крути, от возраста свежее не становятся, перворожденные жутко не любили, а потому ходили на охоту за дичью во много раз чаще, чем за беглецами из родного государства. А животному, когда в него тычут копьем или стрелами, абсолютно все равно, в чем там его пытается убедить своими чарами изделие друидов, инстинкты берут верх, и оно защищается, как может.
Ровное передвижение Каэля, впрочем, продолжалось недолго. Юный эльф внезапно увидел характерный след, который мог проложить лишь неисправимый горожанин, проламывающийся через кустарник, и встал на него с целеустремленностью гончей. Причем побежал он за своей нежданно-негаданно объявившейся целью с намного большей скоростью, чем можно было ожидать даже от самой лучшей собаки.
«Зачем я это делаю? — ошалело подумал воин-маг, перепрыгивая с запасом лежащее поперек тропинки бревно. То дернулось было за ним, но поняло, что все равно не успеет схватить шуструю добычу, и осталось лежать на прежнем месте, поджидая менее стремительную жертву. Хищные деревья умели ждать. Неспособность передвигаться с места на место очень развивает терпеливость. — Ну догоню я его… нет, все-таки, наверное, их… очень уж много следов, и что дальше? На заставу тащить? Так самого стрелами запросто утыкать могут. Вдруг не станут дожидаться ответа из столицы и решат провести судебную церемонию по минимуму… Да и что еще там ответят по поводу шпиона, меньше дня как вышедшего на самостоятельную работу? Убить тех, кого догоню? Можно, конечно, но зачем? Я, даже когда служил, этим не увлекался и почти всегда давал беглецам уйти, да так в общем-то почти все делали, ведь изгнанники сами определяли свою судьбу, а смерть от руки представителей низших рас может быть куда более мучительна, чем самый суровый приговор. Попросить, чтобы приняли в команду? До этого Сумеречного леса, чем бы он там ни был на самом деле, все равно не меньше года пути, один запросто могу пропасть, а со спутниками шансы на то, что доберусь не туда, так к западным эльфам, куда выше. Вот только то, что раньше я таких, как они, ловил и казнил, написано на моем лице, причем несмываемыми красками. Не поверят, а если поверят, первой же ночью зарежут просто за то, что натерпелись от власти, ведь от хорошей жизни из страны не бегут. И не докажешь, что сам из-за традиций и предрассудков всю жизнь страдал…»
Каэль прервал размышления, почувствовав острый аромат разлитой в воздухе крови. Причем, в этом он мог поклясться, принадлежала она не дикому зверью, сводящему счеты в извечной игре «хищник — жертва», а кому-то из народа перворожденных. Перейдя на шаг и взяв в руки меч — от лука среди тесного переплетения ветвей толку было мало, даже от эльфийского, — он осторожно приблизился к подножию гигантской, в пять охватов, сосны, у которой и разыгралась трагедия. Видимо, группка беглецов выбрала это место для привала, рассчитывая оказаться в относительной безопасности под укрытием толстых сучьев, сквозь которые их не разглядеть птицам-наблюдателям, время от времени запускаемым чародеями Зеленой стражи на облет границ.
— Гнездо лесных паучков, — задумчиво пробормотал начинающий шпион, рассматривая висящие на ветках коконы, очень похожие на тела эльфов, замерших в разных позах и укутанных с ног до головы белым шелком. — У бедняг с наступлением утра, когда эти твари выходят на охоту, не было ни шанса, они даже за оружие взяться не успели… да и нет здесь оружия. Только тряпки какие-то… яркие… полупрозрачные… надеть которые без риска навеки стать изгоем в приличном обществе могла лишь рабыня.
Каэль внимательно осмотрел разбросанные предметы и впал в состояние легкого недоумения. На траве не было ни мечей, ни копий, ни даже луков! Соваться в лесную чащу без оружия… сумасшедшие, конечно, изредка встречаются, но чтобы в одном и том же месте в одно и то же время их набралось сразу шестеро?! Разумеется, оно могло остаться на телах…
Эльф оглядел коконы в поисках подтверждения своей догадки, но ничего даже отдаленно напоминающего колюще-режущие предметы не обнаружил. Зато в копилку странностей угодил такой факт: все жертвы, попавшиеся лесным хищникам, оказались женского пола.
«Ничего не понимаю, — мелькнуло в голове воина-мага, осторожно тронувшего кончиком меча кокон, в котором из-под слоя тонкой материи что-то блестело. На траву упала вещица, сплетенная из алых шелковых полос и кованых золотых деталей, инкрустированных мелкими, но явно драгоценными камнями. Может, у женщин и существовало какое-то название для этого предмета, призванного поддерживать грудь и создавать иллюзию ее увеличения, но Каэль его не знал. Да он и видел-то такие всего пару раз на наложницах высокопоставленных столичных персон, сопровождавших своих господ во время выездов в свет. — Наверное, это все-таки можно считать нагрудником. Очень оригинальным. Во всяком случае, на спину его точно не перевесишь, потому что такие горбы никаким плащом не скрыть. Вот только откуда он здесь взялся?! Как сюда попал гарем аристократа?!»
Сильный порыв ветра колыхнул кроны деревьев, и на голову эльфа свалился лесной паучок с брюшком, раздувшимся от высосанной из своих жертв плоти. Неподвижный. Спящий. Размером всего-то в одну тридцатую ногтя. Выглядел он безобидным и в общем-то почти таковым и являлся, если забыть о десятках тысяч его братьев, что сейчас мирно почивали по всей округе, переваривая сытный завтрак, свою единственную трапезу за сутки, а то и не одни, ведь на охоту эти мелкие хищники, живущие колониями, как муравьи, выходили исключительно в часы рассвета. И как только находили добычу по вкусу, что случалось довольно скоро, парализовали ее мгновенно действующим ядом, заматывали в кокон, облегающий плотнее, чем одежда, после чего сообща втаскивали на ближайшее дерево и начинали поедать. Особым аппетитом эти существа не отличались, отдельная особь могла обойтись без пищи до месяца, да и чтобы насытиться, хватало буквально крошки, но поскольку пауков было очень много, то свежая еда нужна была почти каждый день. Впрочем, если «улов» оказывался удачным, колония не двигалась с места до тех пор, пока продовольственный запас не портился. Отрава, вырабатываемая паучьими челюстями, не убивала добычу, правда, толку от этого было немного и спасшихся насчитывались единицы. В плотно облегающих коконах, мешающих движениям грудной клетки и практически не пропускающих воздух, жертвы, которым «повезло» оказаться съеденными не сразу и не истечь кровью из множественных мелких ранок, попросту задыхались.
