Не лги мне - Херберт Дебби (книги .txt, .fb2) 📗

– Задняя дверь была открыта, когда мы приехали, – доложил Демпси. – Следов взлома нет.

Многие местные не запирают двери на ночь. Мои родители делали так еще в ту пору, когда мы с Лайамом были детьми. И все мы выжили. Я осмотрела крошечный дворик, примыкающий к чаще. Убийца мог подстерегать свою жертву в густых зарослях.

– Мы с Грейнджером заглянули сюда, – сообщил Демпси, указывая на окно слева – старомодное, с поднимающимися панелями. – Так и обнаружили тело. Затем сразу вошли через заднюю дверь и проверили, жив ли пострадавший. – Последовала короткая пауза. – Он оказался мертв.

Оливер кивнул:

– Кто жертва?

– По словам соседки, дом принадлежал Летиции Стрикленд. Она умерла на прошлой неделе. На похороны приехал ее сын Рэймонд.

Рэймонд Стрикленд! В памяти тут же всплыло другое имя – Джексон Энсли. Внутри все перевернулось. Нахлынули воспоминания: кислый привкус чужого языка, с болью вжимающиеся в меня бедра, холодные кожаные сиденья машины, царапавшие спину, стремительно нарастающий ужас, когда его рука накрыла мне рот, заглушая крики…

Я тряхнула головой, отгоняя образы. Они погасли, как свеча, залитая водой. Жаль, что я не знала о возвращении Стрикленда в город. Как ни странно, его имя до сих пор у всех на слуху – почти как имя Кормье, пропавших годами позже. Могли бы и предупредить, что утренний вызов приведет нас в дом его матери.

– А-а… тот самый Рэймонд Стрикленд. – Жаль, не было возможности заранее приготовиться к призраку прошлого.

– Единственный и неповторимый, – подтвердил Демпси.

– Кто он? Просветите.

Джо Оливер проработал у нас всего четыре месяца. Он приехал из округа Мобил после скоропостижной смерти бывшего шерифа, чтобы возглавить участок до осеннего голосования. Такое решение окружной администрации вызвало недовольство некоторых местных следователей, мечтавших занять освободившееся кресло: временная должность дала бы фору в борьбе за голоса избирателей.

– Рэя судили за убийство, когда я еще училась в старших классах. Он выстрелил лучшему другу в затылок, предположительно после неудачной сделки с наркотиками. – Я повернулась к Демпси: – Когда его выпустили?

– Довольно давно, хотя в городе он появился только после смерти матери.

– Давайте осмотримся, пока не приехали криминалисты.

Шеф вытащил из кармана резиновые перчатки и принялся их натягивать. Последовав его примеру, я из любопытства заглянула в окно. Бóльшую часть комнаты занимала двуспальная кровать. А на ней… Брови невольно поползли вверх. Стены и белые простыни были забрызганы кровью и серым веществом. Высокий мужчина лежал в одних семейных трусах лицом вниз. Его голова превратилась в жуткое месиво. Длинные темные волосы с проседью, запачканные кровью, разметались по сторонам.

Я невольно отпрянула от окна. К горлу подступила тошнота. Сегодняшнее утро было слишком солнечным, слишком умиротворенным – даже птицы жизнерадостно щебетали. Словно в насмешку, неподалеку запел зяблик, улетая в лес. Все вокруг выглядело совершенно нормальным. За исключением трупа.

Мне впервые предстояло увидеть мертвеца, и хотелось сохранить спокойствие и холодный профессионализм. В противном случае коллеги будут до конца жизни припоминать мне неловкий провал. Наконец-то настал решающий час, нельзя его портить. Нужно взять себя в руки. Стоило ли добиваться всеобщего уважения, чтобы теперь потерять все в мгновение ока? Нет. Не стоило. Мне нужна эта работа, а моим детям – стабильность и достаток.

Мы с Оливером вошли внутрь. Задняя дверь вела на кухню – такую крошечную, что, казалось, вытяни руки по сторонам и дотронешься до противоположных стен. Тем не менее вокруг было чисто и опрятно. На свежевыстиранном, аккуратно сложенном кухонном полотенце высилась башня помытых пластиковых контейнеров. Мать убитого, видимо, была хорошим человеком, раз после ее смерти соседи, несмотря на преступное прошлое Рэя, принесли ему еды.

Справа располагалась столовая, а спереди – уютная гостиная со старенькой мебелью, потертым ковриком и громоздким телевизором на тумбе. И никаких признаков вторжения, ни единой соринки на дешевом линолеуме.

Оливер направился к спальне, миновав крошечную ванную, и вопросительно взглянул на меня. Я лишь коротко кивнула, давая понять, что чувствую себя нормально. Справа находилась комнатка с кроватью, аккуратно застеленной потрепанным покрывалом и висящей на стене картиной с портретом Иисуса Христа в терновом венце: кровь стекала со лба, заливая пронзительные карие глаза, и исчезала в густой бороде.

– Какая набожность, – проворчала я себе под нос.

– Идем? – Оливер приостановился у открытой двери спальни.

Кивнув и расправив плечи, я последовала за ним в комнату. В нос ударил металлический запах крови, смешанный с трупным смрадом. Я деловито осмотрела пятна крови и мозгов на белых простынях и бежевой стене за кроватью, пулевое отверстие в голове жертвы, полстакана воды на тумбочке, раскрытую потрепанную Библию, истоптанные кожаные ботинки, аккуратно стоящие под кроватью, джинсы и футболку, сложенные на кресле-качалке в углу…

– Черт, – пробормотал Оливер, подходя к телу.

Никто не выжил бы после такого ранения. Тем не менее шеф коснулся шеи мужчины, пытаясь нащупать пульс. Я продолжала осматривать комнату в поисках брошенного пистолета или чего-нибудь еще, ненароком оброненного убийцей. На комоде стояла пустая бутылка из-под виски, лежала смятая пачка сигарет. На полу валялась пара грязных носков. На столике в дальнем углу виднелся пакетик с чем-то похожим на марихуану и несколько пузырьков с именными бирками. Седативные средства для Летиции Стрикленд. От вида пакетика меня передернуло – лишь однажды я позволила себе покурить. В ту самую ночь, по настоянию Джексона. И поплатилась за это.

– Ничего не трогай.

– Спасибо, сама не догадалась бы. – Я едва не закатила глаза. – Кроме огнестрельного в голову, других ранений не видно. Никаких признаков борьбы. Застрелили во сне?

По-моему, такая смерть самая милосердная. Уж лучше так, чем в ужасе пялиться на пистолет, нацеленный в лицо, понимая, что это последние секунды жизни и все, что тебе остается, – смотреть в полные ненависти глаза.

В отличие от меня, мысли Оливера мгновенно переключились на убийцу и его психологический портрет:

– Трусливый, хладнокровный и расчетливый.

– Прямо как Рэй, который выстрелил своей жертве в затылок много лет назад.

– Око за око.

– Думаете, убийство из мести?

– Возможно, – мрачно допустил Оливер.

Из открытого окна послышалось новые голоса.

– Криминалисты…

Сквозь толпу зевак протиснулась троица с чемоданчиками и фотоаппаратами.

– У тебя осталась минута, чтобы хорошенько осмотреться, – напомнил Оливер. – Скоро будет бардак.

Я обратила внимание на тумбочку с открытой Библией. Поперек тонких пожелтевших страниц лежал замызганный плетеный крест. Несколько стихов были подчеркнуты. Мой взгляд скользнул по строчкам и остановился на одном из них, подчеркнутом гелевой ручкой дважды:

Отмщение. Погибель. Уготованное… Волоски на шее встали дыбом.

Кухонная дверь с грохотом захлопнулась. В коридоре раздались шаги, и вскоре на пороге спальни возник пожилой мужчина, с головы до ног облаченный в белый защитный костюм. Он окинул место преступления быстрым профессиональным взглядом и тихо присвистнул:

– Ну и месиво!

– Я такого уже несколько лет не видел, – согласился Оливер, а затем указал на меня: – Это помощник Блэкуэлл. Она вместе со мной будет работать над расследованием.

Я испытала прилив гордости и воодушевления. Пора проявить себя с наилучшей стороны! Надо бы вернуться на улицу и переговорить с Рибой Танкерсли. Когда я проходила мимо Демпси, он подтолкнул меня локтем и, наклонившись, прошептал: