Домовые - Трускиновская Далия Мейеровна (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
— Отвечай мне прямо, Панкрат! — Антип надвинулся на родственника всем брюхом. — Хоть кто-то из наших знал, что придет соленая вода?!
— Да! Хоть кто-то об этом подумал? — добавил Афоня. Будучи мельче Антипа с Панкратом, он их сшибке не мешал, совсем близко не подходил, чтобы случайно не зацепили, однако свое слово молвить хотелось.
— Нетрудно было догадаться, — заметил Янка. — Какая же еще может прийти из Океана?
— Но ведь тающие льды должны были дать пресную воду, — возразил, подойдя, Панкратов подручный Харлам.
— Они и дали. И та вода, что образовалась у Антарнктиды, потеснила обычную, которая крепкого посола, вот она к нам и хлынула.
Возражать Янке никто не стал.
Гунча меж тем нюхал бутыль своим коричневым пятачком и морщился. Потом крепко почесал в затылке и подал Янке знак — в сторонку, мол, отойдем.
— Ну, какая еще пакость взбрела тебе на ум? — уважительно спросил Янка.
Болотные черти были мастерами на пакости — заморочить пьяному голову и всю ночь водить по оврагам, появиться перед бабами-ягодницами в непотребном виде, да мало ли радостей в жизни у болотного черта? До сей поры водяным эта их особенность хоть и досаждала, но не слишком — черти остерегались всерьез дразнить крупных и сильных соседей. Но вот теперь в Гунчиной голове сложилось нечто действительно пакостное — и Янка это сразу учуял.
— Ты со своими водяными дружишь, передай им… — Гунча огляделся. — Я при всех не хотел говорить, чтобы паники не вышло. Ну вот — передай им, что все не так уж плохо, все гораздо хуже. У нас теперь что — апрель?
— Он самый, — согласился Янка.
— Стало быть, у твоих на все про все… — Гунча загнул необходимые пальцы и сосчитал их. — Семь месяцев, не больше.
— А у нас? — еще не понимая Гунчиной логики, спросил Янка.
— А у нас все иначе! Мы с тобой где зимуем? На суше. А они-то на дно спать укладываются!
— Значит, моим больше нельзя в своем озере зимовать?
— Вот именно.
— Куда же им деваться?!
— Не вопи! — Гунча отвел родственника подальше, чтобы зря не беспокоить других Панкратовых посетителей. — Я же тебя по-хорошему предупреждаю — тихонечко им объясни, чтобы они с места снялись и до зимы другое озеро себе приглядели, подальше от побережья.
— Сами? Их же кто-то ставит по озерам.
— Ну, пусть ждут, пока придет какой-нибудь главнокомандующий водяной и за ручку на другое озеро отведет, — съязвил Гунча.
— А где гарантия, что и туда за лето соленая вода не придет?
— Гарантии, конечно, никакой нет… — Гунча задумался. — Ну, пусть на речке осядут. Речка с верховьев пресную воду несет… сколько-то продержатся…
— А им можно на речку? — в недоумении спросил Янка. — Это мы где захотим — там и селимся, а их же кто-то на места сажает, чтобы рыбу пасли… их кто-то назначает водяными, или как?
— Вот заладил! Да тот, кто твоего Антипку назначил, поди, уже давно околел и в труху рассыпался. Ну, поставили его на данное конкретное озеро, ну, нет больше озера — так что же, помирать и не жить?
— И то верно…
— Так ты отведи их подальше и аккуратненько разъясни ситуацию. А то все водяные с побережья как переполошатся да как вглубь хлынут… понимаешь? Паника нам тут не нужна. Пусть твои вовремя и без суеты присмотрят новое место.
— Понял… — уныло сказал Янка.
За долгие годы он привык к соседям. Бывало, и с Афоней после очередной мелкой пакости мог языками сцепиться, и Антип под горячую руку всякое брякал, зато с молодежью Янка ладил. Своих чертенят у него не было, да и давно уже по болотам не водилось маленьких чертенят, так он Уклейку баловал. Да и с Коськой хорошо ладил…
Видя, что Янка осознал необходимость конспирации, Гунча похлопал его по плечу.
— Всем же все равно не помочь… Ну, так ты хоть своим помоги…
С тем и вернулся на свое законное место — пень, соседний с пнем Панкрата, разгребать последствия этой нежданно свалившейся на голову демелиорации. И совесть Гунчи, как ни странно, была чиста — он сделал все, чтобы избежать паники, плюс одно крошечное доброе дельце.
Панкрат с Антипом меж тем уже устали ссориться и друг на дружку наскакивать, опять же, и очередь возроптала. Молодой, но уже вовсю матерый водяной Прокофий, перебежавший к Панкрату со своего законного рабочего места, озерца на самой окраине, в поисках интересной жизни, был позван, явился с нехорошей улыбкой и с суковатой дубиной наготове — и Антип предпочел с ним не связываться.
— Возвращаемся, стало быть, — хмуро сказал он Афоне. — На этих поганцев рассчитывать нечего.
— А что, если теперь, сразу же, второй сплыв созвать? Никакой не тайный? — предложил Афоня. — И всем вместе решить, что дальше делать.
— Угомонись ты, сосед, — посоветовал Янка. — Ничем хорошим второй сплыв не кончится…
Они побрели прочь и на тропе повстречали старенького и уже горбатого водяного Епифана, который тащился на прием к Панкрату с банкой.
— Вот, Машка померла… — пожаловался Епифан. — Я ее лечил, лечил, уж так радовался, когда она после зимней спячки проснулась, а выпустил в лужицу освежиться — и нет Машки…
Действительно — в банке лежала дохлая лягушка.
— Помнишь, как ты Машку вызволял, целую вимбу за нее отдал? — продолжал печальный дедок. — Вот и нету больше Машки…
— Афоня! — грозно спросил Антип. — Ты когда рыбу на дорогу припасал — она тебе странной не показалась?
— Ленивая больно была, совсем снулая, — признался Афоня. — Но так живая же!
— Точно — живая?
— Да точно, точно…
— А у меня рыбка мрет, — пожаловался Епифан. — Сменили бы меня на озере, что ли? Не управляюсь уже, за Машкой — и то не уследил, тут еще рыбка сгинет… Антип, ты вот матерый, скажи — куда идти просить, чтобы сменили?
— Куда-куда… — Антип задумался. Самого его посадил на озере старый водяной Пров, а кто прислал самого Прова, и куда старик после того девался — Антип понятия не имел, смотрел себе за озером и смотрел, проверок ждал — но не дождался. Подручного, Афоню, он попросил у того же Панкрата, а Панкрат — еще у кого-то, и живая водяная почта сперва понесла незнамо куда просьбу, а потом незнамо откуда доставила ответ: встречайте работника, как лед сойдет и черемуха отцветет.
Ничего не придумав, он вздохнул и, не прощаясь с Епифаном, побрел прочь. Афоня и Янка поспешили за ним.
— Что скажешь, сосед? Что присоветуешь? — спросил черта Антип. — Эх, да какие от тебя советы… Вы же ни за что отвечать не поставлены, вам что есть рыба, что ее нет — все одно…
— Ну, без рыбки и нам не житье, — заметил Янка. — А посоветую вот что — на реку перебираться.
— Как это — на реку?
— Суди сам. Соленая вода не остановится — будет прибывать. Скоро все побережье просолится насквозь. Пресную воду можно будет только в речках найти, но малые речки в болотах же и начинаются — стало быть, и на них надежды мало. А большая река течет издалека, она еще очень долго пресной будет!
Пугать водяных тем, что им больше негде зимовать, Янка не стал — и без того соседям кисло.
— Река, говоришь? Но как же я с места снимусь? — стал рассуждать Антип. — Да, говорят, в той большой реке и рыба вся повывелась.
— Врут, может? — усомнился Афоня. — Ты про рыбу когда слыхал?
— Когда?
Вспомнить никак не удалось, но что очень давно — Антип не возражал.
— Ну вот! — обрадовался Афоня. — Тогда же проклятые мелиораторы тут всяких мастерских понастроили и ядовитую воду в реку спускали, то черную, то зеленую! А теперь мастерские-то свои позакрывали. Река и очистилась.
— Сперва убедиться надо, — разумно решил Антип. — А то что же мы со всем скарбом, с пожитками на реку потащимся, а там — не житье?
— Так прямо сейчас и ступайте, — посоветовал Янка.
Он был весьма сообразительным чертом и понимал — многие водяные додумаются на реку перебираться. Так главное — оказаться в числе первых и занять хорошее местечко, пока не начались грызня и свалка. А грызни и свалки следует ждать ближе к осени, когда положение с местами для зимнего сна окончательно прояснится…
