Белое пламя дракона - Крымов Илья (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Маг взглянул на играющий искрами в свете зародившейся зари сапфир.
– Я запомню, сир.
Проснувшись поздним утром следующего дня, Тобиус аккуратно убрал с себя руку Эммы. Прежде он считал, что спит чутко, но ученица умела двигаться тихо, как охотящаяся кошка, и имела привычку порой залезать к нему под одеяло. Как кошка же она грела его всю прошлую ночь, и все было бы не так плохо, если бы морф не пренебрегала одеждой.
Поплескав в лицо водой, Тобиус взял сумку, книгу, утвердил жезл на законном месте и ступил на лестницу.
– Лаухальганду не забудь, – сонно пробормотала стальная дева, не разлепляя век. – Он без тебя скучает и начинает подгрызать мебель.
Шарик с ушами выкатился из-под кровати и прыгнул хозяину в руки.
– Спасибо, – прошептал волшебник.
– Я сейчас проснусь, и пойдем…
– Спи дальше. Поход отменяется на неопределенное время.
– Угу…
Хлоя уже пришла в себя, но ее самочувствие оставляло желать лучшего, так что трапезничала она в постели. Отец находился подле нее, развлекая едва не утраченное чадо беседами, а брат Марк заперся в своей комнате и молился во здравие. Волшебник решил заглянуть в покои ее высочества и провести небольшой лекарский осмотр.
Выйдя за ворота после утренней трапезы, он отправился в трактир. От вечерней слякоти не осталось и следа, утро выдалось светлым и теплым.
– Чар Тобиус!
Из кузницы показалась массивная фигура.
– Разговор есть, – без предисловий начал кузнец.
Тобиус вошел под низкий потолок в пышущее жаром пространство Мартеловой мастерской.
– Гляньте.
Мартел протянул ему один из тех плафонов, которые сам маг не так давно заказывал. Когда рядом завелась обугленная душа, он не смог выдумать ничего лучше, чем зажигать по ночам вокруг Под-Замка световой периметр. Мартел выковал маленькие плафоны, которые Тобиус зачаровывал, чтобы после наступления темноты внутри зажигался волшебный свет. Затем их устанавливали на шесты, и свет горел всю ночь. Идея казалась посредственной, но пока что вроде бы работала.
Плафон, протянутый Мартелом, был сильно деформирован.
– Утром сего дня мне его таким принесли. И еще вот это.
На стол лег увесистый булыжник.
– Наш пастух сказал, что округ валялось много каменьев. И не только округ этого. Я обошел круг освещения и нашел еще несколько кучек камней. Када вы, чар, решили светильнички свои магикские по периметру деревни в землю втыкать, я засомневался, но теперича разумею, что ежели кто-то принялся их камнями забрасывать, сталбыть, они кому-то мешают к нам в деревню прийти. И очень славно, что мешают. Нам здесь никого, кому свет не мил, не надобно. Вы что думаете?
– Сможете поправить до ночи?
– Как подкову разогнуть. Но… не поведаете мне, что это за лихо повадилось ваши светильники камнями долб…
– Пока нет. Все, что вам должно быть известно, – это то, что со световым периметром деревня в большей безопасности.
В «Под короной» он вошел уже не в таком хорошем настроении, в каком вышел из замка.
– Доброе утро, господин Бэйн.
– Рад видеть вас! Не откажетесь ли отведать жареных колбасок? Только недавно завезли! Ей-богу, как только бродячие торговцы опять смогли попадать к нам, ассортимент моих блюд расширился! Колбаски свежие, сочные!
– Да я вроде только что… а с удовольствием!
– И пива! У меня такое пиво сейчас в подвале холода набирается! Вы не поверите!
Тобиус действительно не сразу поверил, увидев бочонок, изготовленный из черной древесины дуба, с прибитой к нему бронзовой табличкой, испещренной гномскими рунами.
– «Пивоварня «Гном с горы». Сорт: «Дубовая бочка». Это то самое?
– Оно! – широко заулыбался Томас Бэйн. – Пиво королей!
– Как же вы смогли себе такое позволить?
– Накопил за пару лет, а потом расщедрился и взял!
Маг посмотрел на небольшой черный бочонок и засомневался:
– Приберегите лучше для его милости, а мне не по чину такое пивать.
– В замок я уже отправил один такой бочонок, а этот мой, и кому его пить, я решаю сам. Так получилось, что я хочу распить его с вами, чар Тобиус. – Глаза у трактирщика были добрыми, под стать улыбке, а голос его не оставлял надежд упредить хозяйскую расточительность.
Тобиус ел горячие, блестящие от жира колбаски и запивал их ледяным пивом. Оно было сладким, крепким, густым и черным, ласкало нутро и отменно пенилось. Самое лучшее пиво по эту сторону от Хребта, самое дорогое и уважаемое. Томас Бэйн не ел, только потихоньку смаковал драгоценный напиток, откинувшись на спинку стула.
Из трактира Тобиус направился к лесозаготовочной базе.
С тех пор как вилланы закончили постройку жилищ для новых поселенцев, лесопилка не прекратила работы полностью, но изрядно ограничила темп производства. Сейчас в сторожке жил недавно назначенный лесничий, вдовый мужчина с тремя вполне взрослыми сыновьями. Волшебника он встретил на пороге и пригласил внутрь, предложил горячей бараньей похлебки, но Тобиус отказался и сразу перешел к делу. Он сделал заказ на ошкуренные бревна под частокол, а также доски для постройки ворот и дозорных башен. Лесничий, немного подумав, сказал, что найти-то подходящие деревья он сможет, но для рубки и ошкуривания понадобятся рабочие руки, а еще сырье надо будет доставить на место строительства. Серый маг со своей стороны пообещал прислать рабочих в ближайшее время и вопрос транспортировки взять на себя.
Тобиус вышел из сторожки к рабочим пристройкам, где выбрал подходящее место и с помощью элементарной трансмутации преобразовал утоптанную, засыпанную опилками землю в ровный каменный квадрат двадцать на двадцать шагов. Ритуальный нож запорхал над площадкой, вырезая чертеж в виде круга с помещенной в него семиконечной звездой – основной фигурой, используемой для создания «знака врат», – и множеством побочных знаков. Завершив начитывание словоформул, он вдавил в ровную каменную поверхность, словно в глину, несколько небольших самоцветов, а также оставил оттиск собственной ладони. Только завершив эту магическую заготовку, волшебник отправился обратно в деревню.
Несколько часов он расхаживал вокруг Под-Замка, вычисляя примерную длину стен, так чтобы они не липли к околице, выискивал лучшие места для дозорных башен и ворот. Затем, проверив состояние варящегося в башне зелья, он отправился в покои принцессы исполнять свои лекарские обязательства.
– На осмотр, – бросил он стражникам, проходя внутрь.
Бейерон пребывал на том же месте, на котором Тобиус видел его еще утром. Окутав больную паутиной диагностических чар, следя за положительными изменениями ее состояния, волшебник ввязался в небольшую словесную пикировку, которая подняла Хлое настроение.
– Что ж, мне очень приятно отмечать, что, хотя времени прошло немного, вы уже идете на поправку. Тут у меня есть микстура, которую вам надлежит разбавлять и пить дважды в сутки. Она кисленькая, но будьте любезны не подслащать, а то лягушачьей кожей покроетесь. Кхем, я не шучу – покроетесь. Сир, можно вас на пару слов?
Бейерон медленно, сдерживая кряхтенье, выбрался из кресла – было видно, что тело его несколько одеревенело. Вместе они вышли в коридор и немного отошли от двери.
– Чар Тобиус, скажи, почему ей хуже, чем Бальдену?
– Хм? Я не уверен, но если отбросить тот факт, что наш генерал здоровенный и недурственно закаленный мужик, а миледи хоть и не кисейная барышня, но все-таки барышня… так вот, если отбросить это обстоятельство, то я могу предположить, что дело в редкой аллергии. Удивительно, как ей не повезло нарваться именно на этот материал. Амгарская глина не токсична, уверяю, но миледи противопоказан контакт с нею. Через недельку, я уверен, ваша дочь будет здорова.
– Надеюсь, надеюсь. Ты хотел что-то мне рассказать?
Тобиус коротко поведал о своих сегодняшних инициативах, и Бейерон, задумавшись ненадолго, полностью их одобрил.
– Я удивляюсь, как эта деревушка вообще просуществовала так долго без стены и ворот, – сказал отрекшийся король. – Она будто живет в своем маленьком придуманном мирке, в котором пограничное селение может не нуждаться в повышенной защите.
