Незабываемые ночи - Эшли Дженнифер (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Мак замолчал, просчитывая шансы оттолкнуть револьвер раньше, чем Пейн сможет выстрелить. Так или иначе, Мак не собирался выпрыгивать из экипажа и дать возможность Пейну добраться до Норт-Одли-стрит и Изабеллы.
Ствол револьвера был холодным, Пейн практически гладил им Мака. Мак удивлялся, почему он больше не чувствовал страха, наверное, ярость целиком завладела его разумом.
— Если ты выстрелишь в меня, то это наделает массу шума, — спокойно заметил Мак. — Тебя схватят.
— Люди поймут, почему мне пришлось это сделать.
«Мисс Уэстлок права — этот человек сумасшедший». Мысль о том, что его ждет Изабелла и, возможно, в том халате, который облегает ее тело, как вода, разбудила в нем бесстрашного воина. Мак ткнул локтем в Пейна и успел наклониться, когда у него над ухом раздался выстрел. Преодолевая звон в голове, Мак пытался вытолкнуть Пейна. Двухколесный экипаж мотало из стороны в сторону, потому что лошади, услышав звук выстрела, понесли, и Мак, оглохнув, почти не слышал крики кучера.
Он не знал, что случилось с этим чертовым револьвером, но обезумевшего от гнева горца, который поднял в нем голову, это нисколько не волновало. Убить этого человека голыми руками будет еще приятнее.
Пейн выскользнул из рук Мака. Экипаж тряхнуло, дверца распахнулась, и Пейн вывалился на тротуар.
— Ну нет, чертов ублюдок, не уйдешь.
Мак выпрыгнул за ним следом.
Он дернул Пейна за пальто, но тот с силой вывернулся, метнулся перед экипажем и рванул в узкий переулок на другой стороне улицы.
Мак помчался за ним. Лил проливной дождь, застилавший весь свет огней. Мак не имел представления, где они, но узкие улицы утонули в мусоре, и Пейн бежал по ним, ловко ориентируясь в пространстве, как будто все здесь было ему знакомо. Мак бежал быстро, потом еще быстрее, пробиваясь через лужи и горы отбросов. Дождь хлестал ему в лицо.
Пейн продолжал бежать по лабиринту переулков, этот человек был удивительно быстроногим. Они пересекли улицу пошире, заполненную экипажами, которых там для этого времени суток было очень много.
Пейн рванул еще быстрее, но у Мака хватало сил не отставать от него. После того как Пейн умрет, только тогда Мак отдохнет.
Пейн бросился в другой узкий переулок, и Мак кинулся следом за ним. Здесь было темно, стоял отвратительный запах, повсюду шмыгали крысы.
«Крысы, — мрачно подумал Мак. — Хорошая у Пейна компания».
Мак добежал до конца переулка. Глухая стена, ни единой двери. И Пейн исчез.
Проклятие, он успел оказаться за спиной у Мака и убегал обратно по своим же следам. Мак развернулся и помчался за ним.
Блеснула вспышка света, потом раздался грохот, который проник даже в оглохшие уши Мака. Два шага, и ноги Мака больше не могли идти. Колени подогнулись против его воли, и он рухнул на тротуар.
«Что за чертовщина? Какого черта?» Мак уперся руками в холодную землю, пытаясь встать, но почувствовал, как задыхается. На боку расползалось мокрое пятно, должно быть, он упал в лужу. Вот за это Пейну придется встретиться с Беллами. Бывший боксер, пришедший в ярость из-за испорченной одежды Мака, — зрелище не для слабонервных.
В узком переулке эхом отдавались шаги Пейна, направлявшегося к Маку. Мак ощутил едкий запах выстрела, попытался вздохнуть поглубже, но легкие не работали. Он почему-то едва мог дышать.
А потом пришла боль. Ужасная, нарастающая боль, распространявшаяся по рукам и по ногам. «Черт возьми!»
Пейн, силуэт которого вырисовывался на фоне более освещенной улицы, начинавшейся сразу за переулком, спрятал револьвер, подхватил Мака под мышки и потащил прочь.
— Я не знаю, где он, — в раздражении повторил инспектор Уэллоуз. — Мы искали Пейна до трех часов ночи, но так и не нашли, и лорд Мак сказал, что поедет домой, чтобы обо всем вам рассказать. Он сел в экипаж, и больше я его не видел.
Изабелла, нервно потирая руки, ходила по гостиной. Ей с большим трудом удавалось устоять на месте, пока Эванс одевала ее. Ее удерживало только то, что она не могла броситься вниз в халате. Она была хорошо воспитанная леди, дочь графа и жена аристократа. Перед посетителями она не могла появиться неодетой. Уэллоуз и Кэмерон ответили на ее отчаянные записки, приехав очень быстро.
— Он не пришел домой, — уныло обронила Изабелла. — Мортон и Беллами специально высматривали его.
Ей не хотелось озвучивать мысль, что Мак мог умереть. Если это случилось, земля перестанет вращаться. По мере нарастания страха Изабелла понимала, что любит Мака всем сердцем. Ее не волновало, захочет он жить с ней всегда, или сбежит в Париж, или будет все ночи проводить с друзьями, или весь день проведет в постели с ней. Она просто хотела, чтобы Мак был жив, оказался целым и невредимым.
— Мы ищем, — сказал Уэллоуз.
— Ищите лучше, — сцепила руки Изабелла. — Мне все равно, даже если на его поиски должны выйти все люди Скотленд-Ярда. Я хочу его найти. Мне необходимо его найти.
— Я найду его, — сказал Кэмерон.
— Я иду с тобой, — быстро отреагировала Изабелла. Заметив, как мужчины обменялись взглядами, она раздраженно махнула на них рукой и позвала Эванс, чтобы та принесла ей пальто.
— Изабелла, — шагнул к ней Кэмерон.
— Изабелла, Изабелла… Что — Изабелла? Я иду с тобой, Кэмерон Маккензи.
У Кэмерона дернулась щека, рассеченная шрамом, он пристально посмотрел на нее своими золотистыми глазами:
— Да, думаю, да.
Первой мыслью Мака, когда он очнулся, было удивление, что он до сих пор жив. Следом за ней пришло непреодолимое желание увидеть Изабеллу.
Мак приоткрыл глаза, поморщившись от яркого света газовой лампы, проникавшего сквозь ресницы. Он лежал на полу, и хотя спиной ощущал покалывание от толстого шерстяного ковра, плоская поверхность была твердой. Ужасно болел бок. Он сделал ошибку, когда попытался сдвинуться с места, и громко застонал от пронзившей его боли.
Мак запрокинул голову, пытаясь восстановить дыхание. Ему необходимо было подумать, вычислить, где он находится, решить, как выбраться отсюда.
В помещении был спертый воздух, как будто дом давно стоял нежилым. Когда глаза Мака привыкли к свету, он заметил, что комната оформлена в слишком ярких тонах. На ярко-розовых с красным стенах висели картины в золоченых рамах, которые Мак своим затуманенным взглядом пока не мог рассмотреть. На отделку комнаты ушло много денег, но душа художника сжалась от безвкусицы, царящей здесь. Деньги при отсутствии вкуса. Чудовищное преступление.
К нему понемногу возвращалась острота зрения, и Мак увидел картины.
Проклятие.
Это были картины, созданные в подражание стилю Мака Маккензи. Некоторые из них воспроизводили то, что Мак написал много-много лет назад. Многие были подделаны очень искусно, и только Мак знал, что не писал этих сюжетов. Среди прочих были полотна с видами Килморгана, Парижа и Флоренции, Рима и Венеции. Лошади Кэма, собаки семейства Маккензи смотрели на Мака со стены.
Две стены были увешаны только изображениями Изабеллы.
У Мака похолодело внутри. На всех картинах Изабелла была написана в обнаженном виде: сидящая на стуле с разведенными ногами… полулежащая на диване… выходящая из ванны… лежащая на ковре… стоящая на улице, положив руку на ствол дерева.
Мак знал, что она никогда не позировала для этих картин, она не стала бы этого делать. Да и тело на картинах было не ее. Скорее всего это была Мирабель, мать Эйми, а потом Пейн написал голову Изабеллы. Точно так, как просила Мака сделать Изабелла, когда он работал над эротическими картинами.
Мак скверно чувствовал себя, но в то же время в нем зрела такая ярость, что от нее содрогалось все тело.
— Ты мертвец, — набрав воздуха, изо всех сил крикнул Мак. — Ты меня слышишь? Ты мертвец!
Дверь в комнату распахнулась. Мак не мог повернуть голову, чтобы посмотреть, кто пришел, но услышал шаги направляющегося к нему человека. Тот подошел и остановился рядом с Маком, это был Пейн.
Теперь, при свете лампы, Мак увидел, что он действительно похож на него, по крайней мере на первый взгляд. У Пейна были карие, глубоко посаженные глаза; волосы причесаны так, как носит Мак, но они росли у него треугольным выступом на лбу. Сейчас щеки Пейна казались впалыми, и Мак заподозрил, что предположение инспектора Уэллоуза было правильным: Пейн, когда нужно было, набивал их ватой. В данный момент он этого не сделал, и впалые щеки придавали его рту перекошенный вид.
