Дар юной княжны - Шкатула Лариса Олеговна (книги .TXT) 📗
В дверь постучали.
— Входи, Катя, — вяло отозвалась Ольга. Та явно запыхалась, в глазах её металась тревога.
— Скорей собирайся, Герасим сказал, у нас только пять минут, пока они с Алькой Кару запрягают.
— Никуда я отсюда не поеду! — заупрямилась Ольга. — Разве ты не знаешь, что Вадим…
— Так Вадим и казав, — от волнения опять перешла на украинский Катерина.
— Что? Он приходил? И вы меня не позвали?!
— Якой приходив, — вздохнула Катерина, которая и сама успела привязаться к поручику. — Верховые його вели мимо викон, так вин казав, шоб мы тикали. Негайно!
— Как же я брошу его одного?
— А чем ты сможешь ему помочь? — хмуро бросил появившийся в дверях Герасим.
— Он крикнул: "Идите в Мариуполь!" — Алька просунул голову подмышкой гиганта. — Ты не переживай, может, он сбежит, так хоть знать будет, где нас искать.
— Расстрелять его не расстреляют, — задумчиво говорил Герасим, в то время как его руки ловко увязывали пожитки. — Разве что в штрафной батальон сошлют. Давай, ребята, шевелись! Поручику оттуда виднее. Раз сказал "уходите", — нужно уходить!
Полчаса спустя повозка громыхала по дороге прочь из города. Никто их не остановил, никто вслед не выстрелил. Видно, неспешно трусящая Кара и мирная надпись на пологе кибитки "Цирк" служили им добрую службу.
Мрачный Герасим молча правил повозкой, рядом сидел непривычно тихий Алька, а Катерина утешала пригорюнившуюся Ольгу. Алька и сам изболелся за неё душой, все порывался что-нибудь сказать, утешить, да что скажешь, когда и так все ясно.
— Он догонит нас, — говорила Катерина, — при первой же возможности. Одному всегда легче бежать. Скажи, Герась!
Атлет хмуро кивал, подчеркнуто внимательно глядел на дорогу. На деле же чувствовал себя муторно: на его плечи легла забота о женщинах и ребенке. А ну как и его за дезертирство к ответу призовут, кто о них позаботится? Он уже и забыл о своей пресловутой справке, освобождающей от воинской службы, о шраме, уродующем ладонь, но подтверждающем его увечность: в его голову стал закрадываться страх, который, как известно, плохой утешитель.
Дорога неожиданно раздвоилась. Герасим, помедлив, свернул на проселочную: она вилась меж полей и казалась странно мирной и тихой.
Версту спустя возница воочию увидел обманчивость первого впечатления. По всему было видно: недавно здесь шел бой. Чернели свежей землей воронки, кое-где лежали полураздетые трупы, над которыми уже начало кружиться воронье.
Кара ускорила шаг, как будто и её пугали эти приметы смерти. Вдруг лошадь шарахнулась в сторону, потому что из-под земли, — Герасим сразу понял, что из воронки, — стали вылезать две фигуры: мужская и женская. Алька вскрикнул и прижался к нему. Герасим остановил повозку. Люди осторожно приблизились.
— Яки молоденьки! — удивленно шепнула Катерина.
Парню и вправду на вид было не больше семнадцати-восемнадцати лет. Девушка смотрелась и вовсе девчонкой с пронзительно синими глазами на бледном лице.
— Откуда, куда? — спросил Герасим, пока парень решал что-то про себя, совсем по-деревенски разглядывая их повозку. Сумей бывший моряк прочесть его мысли, он не поверил бы очевидному: парень — а это был Янек, — ждал, не зазвонит ли, как он сам себе говорил, в его голове — осторожно, зло! Но никакой опасности в повозке не чувствовалось.
А девушка, уловив его нерешительность, сама шагнула вперед.
— Нам все равно — куда, лишь бы подальше отсюда! У нас нет денег, чтобы заплатить, но если вы возьмете хлебом или салом…
— Возьмем, — вмешалась Катерина, решив, что взаимное оглядывание затянулось, в то время как нужно побыстрее убираться с этого проклятого места. Ей казалось, что трупы уже начали смердеть, и этот запах смерти был невыносим. Герасим подал девушке руку, а Ян приготовился поддержать, но она сама ловко запрыгнула в повозку, следом забрался её товарищ.
Беглецы тронулись в путь.
— От кого ж это вы в яме прятались? — ехидно спросил Алька, которому уже надоела напряженная обстановка, и эти, как он считал, вконец запуганные взрослые. Эх, был бы жив папка! Он бы рассказал что-нибудь смешное, расшевелил их, растормошил… Чем дальше уходил в прошлое день смерти отца, тем охотней идеализировал его Алька.
Теперь мальчику казалось, что на его папке держался весь мир, что он мог выпутаться из любой ситуации, что он был самым-самым… Он тосковал по умершему отцу.
— От кого спрятались? Да от всех, — доверчиво, как взрослому, стала рассказывать ему Марго. — Думали, мы в эту воронку на минутку спрыгнем, а пришлось просидеть несколько часов. Такого навидались, — на всю жизнь вспоминать хватит! Друг за другом гоняются, убивают — ради чего? Разве на земле всем места мало? Мама моя говорила: на чужом несчастье своего счастья не построишь. А тут как — чем больше людей убьешь, тем счастливее будешь?.. Какую картину мы странную видели. За одной тачанкой гнался, наверное, целый отряд. Пожилой цыган лошадей нахлестывает, а двое цыган помоложе, но вроде на одно лицо, преследователей из пулемета поливают. Никогда прежде не видела цыган в военной форме, а эти молодые были так же одеты, что и те, их догонявшие. Вот загадка!
— А не наша ли это была тачанка? — предположил Алька.
— Никакой загадки не вижу, — подтвердил Герасим, — конечно, наша. А иначе, для чего было вожаку с нами меняться? Сыновей от деникинцев вызволял.
Марго из их высказываний поняла далеко не все, но решила при случае расспросить их поподробнее.
— Как вас звать, ребятки? — спрашивала их тем временем Катерина.
— Марго. Марина. А это Ян — мой муж.
— Муж? — удивилась молчавшая до того Ольга. — Ты же совсем девочка.
— Вовсе я не девочка, — обиделась Марго. — Мне на Троицу шестнадцать исполнилось. И, думаю, я не намного младше вас.
Ольга только собралась ответить, как с прилегающей дороги они услышали конский топот, и вскоре показались три всадника в черных бурках, одинаково бородатые и оттого странно зловещие.
— Сто-о-ой! — закричал один из них.
— Не останавливайся! — в один голос закричали Ольга и Ян и удивленно переглянулись: предчувствие повышенной опасности охватило их одновременно.
От их крика Герасим встрепенулся и изо всех сил хлестнул Кару кнутом. Лошадь резко рванула вперед, и привставшая было Катерина опрокинулась в глубь повозки. Одному богу известно, как ей удалось прицелиться и выстрелить так, что ближайший к ним всадник слетел с коня и грузно хряпнулся на обочину дороги.
Пыл преследователей заметно поугас. Случившееся стерло с их лиц алчную гримасу предчувствия легкой добычи. Следующий выстрел опомнившейся Ольги поставил точку в неприятном эпизоде — под одним из нападавших рухнул и забился в судорогах конь. Третий махнул рукой с зажатой в ней нагайкой, спешился и стал помогать товарищу выбираться из-под упавшей лошади.
Кто были эти люди? Бандиты, промышлявшие на большой дороге? Бойцы какого-нибудь ополчения? Путники отмахнулись от вопросов, предпочитая уверять себя, что опасность, оставшаяся позади — уже не опасность. Герасим продолжал править Карой и при этом бурчал себе под нос:
— Дожил матрос, бабы стреляют, а я только вожжами машу!
Катерина улыбнулась и мягким шлепком прогнала Альку с насиженного места подле возницы: шось затужил её коханый!
Алька не обиделся, он и сам хотел поближе познакомиться с новенькими. Принюхаться, как шутил отец. И он с места в карьер спросил:
— Вы с нами надолго или так, подъехать?
Ян и Марго непонимающе переглянулись.
— Алька хочет знать, — пояснила Ольга, — далеко ли вам добираться? Может, к примеру, в ближайший хутор идете, к родственникам?
— Какие там родственники! — по-бабьи горестно вздохнула Марго. — Сироты мы с Янеком.
— Все мы тут такие. Разве вот у Герасима, — Ольга кивнула на атлета, родители живы, а так… едем — кто куда, по пути представления устраиваем, на хлеб зарабатываем. Друзей по дороге теряем. У Альки отца убили, мужа моего белые забрали. Что с ним будет…
