В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора - Галкин Даниил Семенович (книги без регистрации txt) 📗
– Конкретно укажите на ошибки. Я их немедленно устраню.
Это почему-то вызывало у нее отрицательную реакцию. Она швыряла чертежи обратно:
– Не маленький! Пора уже самому разбираться в собственных ошибках! Вы уже без пяти минут архитектор, а все нуждаетесь в няньке!
Правда, Комаровой были свойственны и великодушные поступки. Например, она помогала заболевшим сотрудникам – деньгами и дефицитными лекарствами. Обязательно выбивала премии за выполненную работу. Так или иначе, удалось выдержать до конца договорного срока, и я постарался по-доброму попрощаться. Слегка лукавя, хотя и не без доли истины, обратился к ней:
– Низкий вам поклон за долготерпение! И опыт, приобретенный за время общения с вами. Если что-то я делал не так, извините. Поверьте, мне хотелось быть предельно полезным.
С лица Комаровой будто спала маска суровости и отчуждения. Она впервые ответила мне с материнской теплотой:
– К вам я относилась как к перспективному, целеустремленному специалисту. Может быть, поэтому и была излишне придирчива. Прошу прощения за это. Но я с вами не прощаюсь, просто говорю: «До свидания!»
Меня растрогали непривычно душевные слова Комаровой. Не удержался и почтительно поцеловал ей руку. Она в ответ приложилась губами к моей слегка наметившейся лысине. На следующий день, уже в свободном полете, я появился в приемной Потокина. Секретарь доложила о моем приходе. С доброй, слегка лукавой улыбкой директор спросил:
– Ну как, нашли общий язык с Комаровой?
– Не сразу, но постепенно удалось, кажется, понять главное: она свое доброе начало почему-то скрывает за внешней нетерпимостью. И мы поладили, – охотно объяснил я.
Потокин весело рассмеялся, перейдя на «ты»:
– Кстати, и она о тебе очень хорошо отзывалась. Итак, до свидания! Если будет желание – приходи, ждем тебя!
Крепкое рукопожатие завершило встречу с директором. Окрыленный, я направился «на Трубу». Вечером мама сообщила мне обнадеживающую новость – начался снос ветхих жилых строений в Тихом тупике. Их обитателей, в том числе, можно надеяться, и нас, будут расселять в микрорайон массовой пятиэтажной застройки у площади Ильича.
Знакомство с будущей женой
Как-то раз меня пригласила на свой день рождения двоюродная сестра Мила. Она с хлебосольными родителями проживала в Перово. В те годы это был зеленый пригород с малоэтажной застройкой. Мы с Яной появились, когда гости были в полном сборе. Мила усадила меня рядом с незнакомой девушкой, видимо, подругой. Я ее видел впервые. Взглянув внимательнее, поймал себя на мысли: «А ведь это она…»
Меня сразили необыкновенно красивые, по-настоящему завораживающие большие глаза. Они придавали тонко очерченному, обрамленному бархатисто-черными волосами лицу особую, неповторимую выразительность. Я уловил чистоту молодости и сдержанно-улыбчивую серьезность. Девушка не была писаной красавицей, но нечто более важное мгновенно, как магнитом, притянуло меня к ней. Подошла Мила и с некоторым опозданием представила нас друг другу. Имя ее подруги звучало непривычно – Дорита. У меня оно вызвало мгновенную ассоциацию:
– Очень красивое имя. Прямо как из книги Диккенса!
Дорита рассмеялась:
– Вы угадали! Диккенса и других писателей переводила моя мама. В том числе и «Крошку Доррит».
– Вы пошли по стопам мамы? – полюбопытствовал я.
Она игриво ответила:
– Ни за что не угадаете!
Подражая Мессингу, я сосредоточенно взял ее руку. Совершенно не разбираясь в линиях ладони, стал в шутку гадать:
– Видно, что вы очень серьезная и цельная особа. Склонны к точным наукам. Скоро выйдете замуж за достойного человека старше вас. Будете хорошей мамой и преданной женой. Для начала пока все.
Дорита улыбнулась:
– Одно вы угадали точно. Я действительно склонна к точным наукам. Через два года закончу математический факультет Пединститута. А остальные предсказания… время покажет!
Мы перешли на более легкие темы. Дорита произнесла по-женски милый тост с искренними пожеланиями. Я зачитал шутливое стихотворное посвящение, чем вызвал одобрительный смех. И весь вечер не отходил от Дориты. Мне с ней было интересно: сразу образовалась незримая нить взаимопонимания. Довольная Яна мне лукаво подмигивала.
Постепенно гости стали расходиться. Я попросил разрешения Дориты проводить ее до дома. Она с радостью согласилась. Яну охотно взялись сопроводить в Тихий тупик сверстники.
Весенний день был умеренно теплым и сухим, а время еще не поздним. Пока мы шли, я украдкой любовался стройной фигурой очень привлекательной девушки. К тому же Дорита ростом чуть ниже меня… Словом, само совершенство!
Дорита жила на два дома: с мамой и младшей сестрой – на Каляевской, а с бабушкой – на Петровке. По воскресеньям она обычно ночевала у бабушки. Прогуливаясь кругами в районе Петровки, мы, несмотря на первый день знакомства, были доверительно откровенны. Дорите исполнилось всего девять лет, когда отец погиб при обороне Москвы. Главного экономиста из крупного главка призвали в ополчение, хотя он толком не умел стрелять. И пропал без вести. Такая же судьба постигла ее двоюродную сестру (дочь ее тети, старшей сестры мамы). Оставалось в семье три поколения женщин – бабушка, две ее дочери и две внучки.
Этот женский клан возглавляла волевая, мудрая бабушка. Она была известным в Москве мастером по изготовлению на заказ корсетов и корсажей. Их заказывали у нее даже жены членов правительства. Помогала ей старшая дочь, Софья. В порядке исключения бабушке разрешили иметь патент и вывеску перед входом в старинный доходный дом. Именно здесь и завершилась наша прогулка. Прощаясь и незаметно перейдя на «ты», я признался:
– За один день ты стала мне очень близка.
Дорита в ответ пристально взглянула на меня:
– Ты серьезно? Или говоришь так из вежливости, прощаясь?
Я взял ее красивую руку в свою и ответил:
– Более чем серьезно. Ты в этом обязательно убедишься!
Нежная улыбка Дориты послужила знаком согласия. Встречи стали почти ежедневными. Трубу от Петровки отделял короткий Рахмановский переулок. Мы медленно, но верно привыкали друг к другу. Глубокий и непростой внутренний мир Дориты раскрывался постепенно. Впрочем, иногда она высказывалась довольно резко и критично по отношению к недостаткам отдельных людей или нашего бытия. Удивительно женственная и впечатлительная, Дорита, однако, отличалась твердым характером. Чувствовалось, что отсутствие в семье мужского начала повлияло на ее характер и мировоззрение. Не было надежного плеча, на которое можно спокойно опираться в повседневной жизни.
Мне очень хотелось в будущем стать такой опорой. Но я не торопился знакомиться с ее родными. Сначала нужно было решить самим, точно ли мы хотим быть вместе. Правда, обстоятельства сложились иначе…
Дачная идиллия в старом Кратово
Дача бабушки Дориты находилась в престижном в те времена поселке Кратово по Казанской железной дороге. На соседнем участке проживал доморощенный строитель по фамилии Чудаков. Он выполнял частные заказы. Для ремонта и расширения бабушкиной дачи требовались самые примитивные чертежи планов, разрезов и фасадов. Дорита спросила, не могу ли я, как будущий архитектор, помочь в этом вопросе. Хитрый, с замашками мелкого жулика Чудаков умело вешал лапшу на уши доверчивым и неопытным заказчицам.
В один из выходных дней мы приехали в Кратово. Все семейство вышло навстречу. Впереди – очень высокая, не по возрасту стройная бабушка. Про себя я подумал, что она-то наверняка затянута в корсет. За ней шли дочери: Софья и Нина. С первого взгляда проглядывал облик представительниц старой московской интеллигенции. Лукавое лицо Софьи говорило о веселом, насмешливом характере. Я с пристрастием посмотрел на Нину. Возможно, передо мной была будущая теща. С первого взгляда она мне показалась воплощением душевности, мягкости и доброты. Это впечатление оказалось верным. Бабушку звали Татьяной (а в быту проще – Таней). Она приблизилась ко мне и протянула большую, натруженную руку:
