Собрание сочинений, том 1. Белый вождь. Квартеронка. - Рид Томас Майн (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
В первую минуту разъяренный Робладо хотел было взять дом приступом. Однако он одумался: это, пожалуй, покажется смешным. Да и толку будет немного. Ретироваться с поля сражения побуждала его и боль в раненой руке.
Снова перешел он мост, сел с помощью солдат на коня и, собрав свое доблестное войско, двинулся обратно в крепость, предоставив разбуженному городу гадать о причинах переполоха.
Глава XLVIII
На следующее утро весь город только и говорил что о ночном происшествии. Сперва предполагалось, что индейцы совершили набег и солдаты, как всегда их отбили. Что за доблестные защитники народа!
Потом пронесся слух, что захватили Карлоса-убийцу, а в перестрелке убили капитана Робладо. Но вскоре оказалось, что Карлос не пойман – его только ловили и чуть-чуть не поймали. Робладо дрался с ним один на один, ранил его, но преступник в темноте ускользнул, бросившись в реку. Он прострелил капитану руку, вот почему капитан не взял его в плен.
Слух этот шел из самой крепости и был близок к истине. А о ранении Карлоса присочинили, чтобы придать немного блеска поведению Робладо; но потом стало известно, что охотник на бизонов скрылся, не получив ни единой царапинки.
Люди не переставали удивляться: как же это преступник отважился подойти к городу, зная, что за его голову назначена награда? Уж наверно, у него была на это важная причина. Скоро стала известна и она – вся история выплыла наружу. То-то настал праздник для сплетников! Каталина давно была признана первой красавицей Сан-Ильдефонсо, а теперь завистливые женщины и ревнивые мужчины могли смотреть на нее свысока. Ее репутация сильно пострадала. То, что сделала она, хуже, чем неравный брак. Местная аристократия была возмущена тем, что Каталина унизила себя близостью с бедняком, чуть ли не нищим, а городская беднота, до фанатизма религиозная, осуждала ее за дружбу с «убийцей» и, что еще хуже, с «еретиком».
Случай этот вызвал необычайное волнение. Цена за голову охотника поднималась, как акции на бирже. В Доме капитула собрались на совет члены городского управления и местные тузы. Было вывешено новое объявление. Теперь за поимку Карлоса предлагалась еще большая сумма, и, кроме того, всякому, кто снабдит его съестными припасами или окажет ему содействие, грозили суровой карой. А тот из граждан, кому вздумалось бы приютить охотника на бизонов под своей крышей, не только понесет положенное наказание, но и все его имущество будет конфисковано.
Не осталась в стороне и церковь. Святые отцы пугали гневом господним и грозили отлучением всякому, кто помешает вершить правосудие над еретиком-убийцей.
Вот в каком положении оказался беглец. К счастью, Карлос умел обойтись и без крыши над головой. Он был как дома и в просторах пустынной прерии и в скалистых ущельях в горах, где враги его умерли бы с голоду; да они и не посмели бы отправиться туда за ним. Если бы ему пришлось искать пищи и крова у жителей Сан-Ильдефонсо, на него, конечно, донесли бы и предали бы его. Но охотник так же мало нуждался в них, как дикие обитатели прерии. Ему могла служить постелью и зеленая лужайка и голая скала, а раздобыть себе пищу он мог даже на бесплодной Льяно Эстакадо, и там ему не страшна была целая армия преследователей.
Дон Амбросио не принял участия в совете. Горе и гнев удержали его дома. Между ним и дочерью произошла бурная сцена. Отныне ее будут неотступно сторожить, будут держать в доме отца, как пленницу, – наказание научит ее смирению!
Невозможно описать, что чувствовали Робладо и комендант. Их душила бешеная злоба. Они едва не обезумели от разочарования, унижения, физических и душевных страданий. Весь день они не выходили из дому и только и делали, что замышляли и прикидывали, как бы вернее изловить своего заклятого врага.
Робладо столь же страстно желал добиться успеха, как и Вискарра. У обоих было достаточно оснований ненавидеть Карлоса, и оба ненавидели его всем своим существом.
Робладо больше всего терзался из-за того, что ему не удастся самому участвовать в погоне, может быть, в течение нескольких недель. Хотя рана его не была опасна, ему приходилось держать руку на перевязи, и он не мог управлять лошадью. Теперь стратегические планы его и коменданта будет выполнять кто-нибудь другой, не столь заинтересованный в поимке преступника, как они сами. Хорошо еще, что из Санта-Фе, из штаб-квартиры, прислали двух лейтенантов, а не то гарнизон на время и вовсе остался бы без офицеров. Но ни один из новичков ни Яньес, ни Ортига – не был способен поймать охотника на бизонов. Им нельзя было отказать в храбрости, Ортиге во всяком случае, но оба они совсем недавно приехали из Испании и не знали еще, как живут и воюют здесь, на границе.
Солдаты с готовностью преследовали преступника и проявляли примерное рвение. Они стремились его поймать, рассчитывая на обещанную большую награду, и всякий раз охотно шли в разведку. Однако напасть на Карлоса отважился бы только многочисленный отряд. В одиночку или вдвоем никто, не исключая хваленого Гомеса, не осмелился бы подойти к нему на расстояние выстрела, тем более сойтись с охотником лицом к лицу и попытаться схватить его.
Многие на собственном опыте убедились в беспримерной храбрости Карлоса, другие слышали сильно приукрашенные рассказы о ней, и в гарнизоне его так боялись, что одно лишь появление Карлоса обратило бы в бегство целый отряд.
Охотник на бизонов и в самом деле был ловок, силен и бесстрашен, а богатое воображение местных жителей еще и преувеличивало эти его качества. Мало того: и солдаты и мирные жители прониклись уверенностью, что Карлос заколдован, а потому неуязвим; ведь ему покровительствует его мать-колдунья – иными словами, ему покровительствует сам дьявол! Многие утверждали, что его не берет ни пуля, ни стрела, ни сабля, и те, кто разрядил в него карабин во время схватки на мосту, вполне этому верили. Любой из них готов был поклясться, что попал в Карлоса и непременно убил бы его, не будь он под защитой нечистой силы.
Удивительные россказни распространялись среди солдат и жителей долины. Карлос появлялся то здесь, то там, и всегда верхом на своем черном, как уголь, коне ( конь тоже слыл заколдованным). Охотника видели на краю плоскогорья – он мчался во весь опор вдоль самого обрыва, он даже мог бы стряхнуть пепел своей сигары вниз, в долину. Другие встречали его ночью в зарослях, на глухих тропах, и, по их словам, лицо и руки его были красны и светились, как раскаленные уголья. Пастухи видели его наверху, на Утесе загубленной девушки, и даже внизу, в долине, однако никто не отваживался подойти близко и заговорить с ним. Все бежали от него, все уклонялись от встречи. Кто-то утверждал даже, что видел, как Карлос переходил мостик, ведущий в сад дона Амбросио, и новый град сплетен посыпался на верную Каталину. Впрочем, злопыхателей постигло горькое разочарование, ибо они услышали, что мост больше не существует – дон Амбросио велел его сломать на другой день после того, как узнал о недостойном поведении своей дочери.
Власть суеверий над невежественным населением Новой Мексики так велика, как нигде в мире. Можно сказать, что они здесь – основа религии. Отцы миссионеры, насаждавшие среди солнцепоклонников Кецалькоатля религию Рима, поощряли многие суеверия, обращая их себе на пользу. Вполне понятно, что паства не рассталась со всеми этими предрассудками, как бы ни были они нелепы. Вот почему новомексиканцы верили в колдовство и колдунов ничуть не меньше, чем в Бога.
И надо ли удивляться тому, что дьявол оказался причастен к делам Карлоса, охотника на бизонов. Его искусство в верховой езде, бегство из-под носа преследователей, даже если не считать их сверхъестественными, были, конечно, необычайны и романтичны. Но жители Сан-Ильдефонсо относились к ним теперь иначе. Карлосу помогает нечистая сила: и ловкость, с какой он опрокинул быка, схватил цаплю и скакал по краю пропасти в день праздника, и то, что он ускользал невредимым от карабинов и пик, – все от дьявола.
