Выбор павшего. По следу памяти (СИ) - Гущина Дарья (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗
— Я жду, — с намеком протянула я.
— Оставь все, как есть, Кась, — глядя мимо меня, отстраненно ответил харт. — Забирай своего племянника, и возвращайтесь в прежний мир. Оберег тебя защитит, перемещаться между мирами ты умеешь… А с остальным я сам разберусь.
Нет, какой хитрый, все уже решил и распланировал, а моего мнения спросить — не надо! А если бы и спросил, я бы ничего ему не рассказала. Обойдется. Много знать — вредно для здоровья, я своим личным примером подтвердить могу. Мне и так теперь многое понятно, но убедиться в собственной правоте — не лишнее. Например, лично услышать от своего проводника рассказ о том, как умело меня все это время водили за нос и крайне изобретательно вешали лапшу на уши. Никакой пространственно-временной петли в природе не существует, так-то, граждане.
— Я дала Слово своим предкам, — любезно напомнила я. — И никуда уходить не собираюсь, пока не разберусь с этим твоим… родственником? Нет? Не угадала? Гм… Надо подумать.
Я внимательно всмотрелась в его помрачневшее лицо. Что же ты скрываешь?.. Зачем — мне и так понятно, мир никогда не любил, когда в его дела вмешиваются посторонние и, как исключение из правил, терпел лишь чужеродных спасителей. А я позволила себе вмешаться. В очередной раз. И на сей раз просто так не отстану. Когда задевают кого-то левого, я могу пройти спокойно и бровью не поведу, а когда задевают лично меня — извиняйте. А меня задели. И весьма ощутимо. Гибель моего народа и смерть Ядвиги неизвестному с рук не сойдет. Никогда.
Над нашими головами пророкотал гром. Мы стояли под холодным дождем, скрестив напряженные взгляды, словно клинки, и упрямо молчали. Никто не хотел начинать. Никто не хотел сдаваться первым. Никто не хотел проигрывать. У каждого из нас есть, о чем промолчать, и — никто не хотел делиться своими секретами и вылетать из игры раньше времени… И Бог знает, чем бы все закончилось, если бы не…
— Свят, расскажи ей. Она имеет право знать, — донесся со стороны болота тихий, слабый голос Ядвиги.
Мы стремительно обернулись, и я в ужасе зажмурилась. Господи, Господи, Господи… Да сколько же это продолжаться будет?.. Сколько… сколько же еще людей погибнет из-за меня?.. Да, из-за меня! Из-за меня, черт бы побрал эту проклятую Судьбу! Пытаются убить меня — а гибнут ни в чем не повинные люди! Почему мое сердце еще не очерствело до прежнего состояния?.. Ведь когда-то у меня его вообще не было… Ни души, ни сердца, лишь безотчетное желание защитить, уберечь… Да сколько же…
Как же она сумела выбраться из трясины?.. Почему до сих пор еще жива?.. В чем душа держалась?.. Болото съело практически всю плоть, местами добралось и до кости, отняв правую руку… Только серые глаза — мудрые, бесконечно добрые, полные невыносимой боли — жили на изъеденном до неузнаваемости лице… Я убью его. Кем бы он ни приходился харту, да и всему миру — клянусь, я убью его. А на все остальное — плевать хотела с высокой колокольни. Он труп. И труп без права на возрождение. Даю Слово.
На Свята стало страшно смотреть. Казалось, бабушка невольно передала ему всю свою безумную боль, такая мука исказила побледневшее лицо харта. Забыв о нашем споре, он со всех ног кинулся к Ядвиге, которая, будучи не в состоянии держаться на ногах, медленно оседала на землю.
Однако я его опередила, предупреждающе крикнув:
— Не прикасайся к ней! Заклятье заразно!
Мой спутник резко остановился, медленно опустился на колени рядом с умирающей и взглянул на меня чуть ли не с ненавистью:
— Ты все знала?..
— Кого ты спрашиваешь? — огрызнулась я, борясь с отвращением и спазмами в желудке. — Конечно же, знала. Я все знаю. А теперь помолчи и дай Ядвиге сказать то, что она хочет сказать!
— Не ссорьтесь, дети, — умоляюще прошелестела она, переведя взгляд с меня на внука. — Не ссорьтесь…
— Но если бы она мне сразу сказала!.. — запальчиво начал Свят.
— Я все равно уже… не жилец, — тихо ответила Ядвига, с любовью взглянув на своего внука. — Тебе ли не знать, что проклятья высшего мага… необратимы, будь он хоть хартом, хоть дейте…
Я не выдержала и отвернулась. Обратимы… Иногда… Я ведь живу… Живу и буду жить, видя, как умирают близкие мне люди… Когда-то давно мы научились с этим бороться, но ведь как глубоко память запрятала это умение, я все не могу до него добраться… Почему, почему, ну, почему же мы, при всем нашем могуществе не умеем возвращать жизнь?.. Я до боли в пальцах стиснула кулаки, сдерживая непрошенные слезы. Не могу. Не имею права оплакивать человека, пока он еще жив, иначе он потом не найдет дороги в сердце мира… Мои слезы и слезы мира — одно и то же, а если человека проводил мир — путь назад душе отрезан…
— Касси, — позвала меня Ядвига. — Касси, послушай меня, милая…
— Я… слушаю… — с трудом выдохнула я.
— Не сердись, мы… не рассказали тебе всего, — с трудом выговаривала она. — В тебе… чувствовалась огромная сила, ты избежала… ловушки болота и мы посчитали, что ты… хочешь завершить начатое… и только потому — вернулась… Мы всегда знали, где находится твой племянник… Этот путь — лишь проверка. Узнать… какой ты… стала, какие у тебя… цели… Смогла ли ты… вернуться к себе прежней или… сохранила что-то от людей… Касси, извини… Мы… несправедливы к тебе…
Непрошенные слезы обжигали мне глаза. Опять. Опять меня используют, как марионетку в популярном театре кукол… Они тоже все знали, как и Магистр Альвиона. Знали, с интересом наблюдали за мной со стороны и, как теленка на веревочке, специально водили вокруг болота… А я опять поверила в то, что мне просто решили помочь по доброте душевной… Только в Альвионе с моей сомнительной помощью пытались спасти мир, а здесь — я наткнулась на внеплановую проверку на вшивость.
Когда же я стану прежней, елы-палы?..
— Мы никогда не хотели завоевывать миры, — угрюмо ответила я. — Они и так находились у нас в руках, на кой черт нам сдалась еще большая власть? Мы его понимали, мы умели с ним разговаривать, мы управляли им… и вами. И Судьбой. Мы научились жить столько, сколько не живет никто из вас. Мы так много раз умирали, что научились чувствовать смерть и избегать ее… до поры, до времени. Мы знали и умели все, понимаете — все — и нам больше уже ничего не надо…
— Но вы на нас напали, — недоверчиво возразил Свят. — И если бы Хранители не вмешались…
— А нечего было подставлять моего брата! — сорвалась я. — Нечего было заманивать его в ловушку! Что, в нас перестали нуждаться? Наша помощь уже не была так уж необходима? Вы сами научились все уметь и понимать? Нет, не все? А-а-а, миру надоело наше могущество? Миру надоела наша неуязвимость? Надоело видеть в нас свою ошибку? Надоело чувствовать себя слабым и беззащитным, пока мы рядом? А мы-то тут при чем? Мы не просили наделять нас такой властью! Мы специально ушли в Тхалла-тей, чтобы мир перестал остро ощущать наше присутствие! Но и этого ему оказалось мало? Захотелось от нас избавиться? А это не так-то просто сделать! Мы живьем не дадимся! Пусть нас все считают лишь презренными павшими воинами, у которых нет ни души, ни сердца, которых можно не уважать, которым можно не доверять и которых невозможно любить… Но мы всегда найдем лазейку, чтобы вернуться! Найдем, ясно вам?
О-о-о, им было ясно! Им прекрасно все было ясно, но мне от этого легче не становилось. Выговорившись, я замолчала, отвернулась и отерла рукавом катившиеся по лицу злые слезы. Оба моих слушателя же находились под впечатлением от рассказа и хранили гробовое молчание. Ядвига устало смежила веки, всем своим видом выражая раскаяние, а Свят… А у того черт знает, что на душе творилось. Я и раньше его толком не понимала… На лице — неизменная полуулыбка, а глаза — внимательны и непроницаемы, поди, попробуй, разберись в нем…
Хотя, толку в нем разбираться… Надо просто вспомнить одну немаловажную деталь, которую я раньше упустила, потому как не посчитала важной. А теперь… Теперь выясняется, что именно из-за этой детали и завертелась вся карусель. И разноцветные кусочки мозаики сами собой медленно складывались в реальную картину происходящего. Села бы раньше подумала — стольких бы проблем избежала…
