Принц Вианы - Старицкий Дмитрий (полная версия книги .TXT) 📗

После этого церемониймейстер красивым жестом сдернул покрывало со светлой шкатулки — мне показалось, что она сделана из карельской березы, и, открыв ее, отступил к стене, сбоку от трона.

Маршал бретонского двора граф Генгам — единственный, кто тут был бородатым, — стукнул резным посохом в пол и торжественно произнес зычным басом:

— Капитул ордена Горностая [204] в составе: великого магистра дюка де Бретань, казначея конта де Вертю и командора провинции Франс дюка д'Орлеана, открыт.

Дамы присели в реверансе. Мужчины склонили головы.

— Начнем, пожалуй, — сказал великий магистр. — Не будем тянуть: и так позднее время.

Маршал снова трижды бухнул в пол своим посохом.

— Дон Саншо Лоссо де ла Вега, инфант Кантабрии, в ознаменование проявленной доблести, был признан достойным войти в число кавальеров чести ордена Горностая.

Возникший как из ниоткуда за нашими спинами церемониймейстер прошептал:

— Подойдите к его светлости и встаньте на одно колено.

Только сейчас я обратил внимание на фигурные золотые цепи, которые украшали плечи и грудь обоих герцогов и одного графа. На каждом плече эта цепь состояла из четырех золотых звеньев с изображением горностая из полированной стали. На груди цепь замыкалась короной, свисающей на грудь.

Так вот ты какой, никем из историков не виданный, известный только по хроникам орден Горностая — высшая награда и знак доблести лучших рыцарей Бретани, отправленный в небытие после поглощения герцогства Францией!

Дон Саншо, прямой как свечка, торжественно опустился на одно колено.

Орлеан подал Бретани старинный, как бы не времен Меровингов, меч с простой крестовиной и большим «яблоком» на однохватной рукояти.

Франциск Второй, приняв меч, по очереди коснулся кончиком клинка плеч инфанта. Сначала левого, потом правого. Затем сказал:

— Встань, башелье.

Орлеан тут же воскликнул:

— Приветствуем первого кавальера чести ордена Горностая из провинции Пиренеи. Встань, брат наш, и скрепи поцелуем этот обряд.

Бретонский бастард взял из шкатулки серебряную цепь и надел ее на шею инфанту.

Дон Саншо по очереди расцеловался с капитулом и вернулся ко мне, встав слева. Я понял, что следующая очередь — моя, и что вообще это мое торжество, а Саншо просто оказался в нужное время в нужном месте. Везунчик.

А церемониймейстер уже шипел мне в ухо ту же фразу, что немногим ранее Саншо.

И снова бухнул по полу своим жезлом маршал.

— Дон Франциск, принц Вианы и Андорры, суверенный виконт Беарна, конт Бигорры и Фуа, инфант Наварры, — услышал я басовитые раскаты, становясь на колено.

— Возлюбленный племянник мой, в ознаменование проявленной тобой доблести ты вводишься в число кавальеров чести ордена Горностая, — воскликнул верховный магистр, добавив в голос торжественности.

И старинный меч в его руках хлопнул меня плашмя по плечу.

Затем бретонский бастард надел на меня золотую орденскую цепь.

После ритуального поцелуя бретонский герцог негромко прошептал:

— Наварра, не торопись.

Четыре пажа внесли в зал красную горностаевую мантию и накинули ее мне на плечи.

— По решению капитула ордена Горностая кавальер чести дон Франциск Наваррский назначен пожизненным командором орденской провинции Пиренеи, — провозгласил Орлеан, сворачивая пергаментную грамоту со свисающими с нее свинцовыми печатями в рулон и передавая ее мне.

После этих слов граф де Виртю передал герцогу Бретонскому шкатулку со стола.

— В этой шкатулке ваши орденские грамоты и еще одиннадцать знаков ордена Горностая, для кавальеров, которых ты удостоишь этого сана, брат мой, — объявил герцог Бретонский. — Выбери людей, достойных этой чести, верных и отважных, для нашего общего дела. И еще там пять знаков сержантов ордена для образца. Сколько будет в твоей провинции сержантов ордена — решать тебе, ты командор. Но знаки для них делать будете уже сами. Кавальеров чести в твоей провинции всегда будет только двенадцать, по числу апостолов Бога нашего Иисуса Христа. Новый кавальер будет удостоен этого сана только после кончины кого-либо из избранной дюжины.

Ага… Зашибись, как все тут ловко устроили хитромудрые герцоги. Дали нам с Саншо ордена за образцово-показательный драп, при котором мы потеряли людей и коней, казну и знамена, а выставили дело так, что мы еще и герои. И не подкопаешься: не за храбрость же наградили, а за доблесть. А доблесть — понятие растяжимое. Иной раз, чтобы отпихнуться от подобных наград, люди действительные подвиги совершали.

Пока все это бла-бла-бла торжественно произносилось, мне припомнился рассказ отца про времена Великой Отечественной войны. Осенью сорок третьего года Красная Армия уперлась в узел обороны немцев около города Пропойск в Белоруссии. И ни в какую. Слишком сильную и грамотную оборону выставили немцы по речке Проне, слишком упорно сражались. А каждый штурм только множил наши потери. Патовая ситуация создалась. Этакий тяни-толкай. А потом немцы совсем обнаглели и серией контрударов отобрали обратно несколько деревень и ликвидировали часть плацдармов. Под угрозой срыва оказалась вся Гомельская наступательная операция.

Вот тогда командующий фронтом генерал армии Рокоссовский лично приехал в расположение сто десятой стрелковой дивизии морской пехоты — последнего резерва фронта. Построил личный состав и пообещал:

— Сроку вам — сутки. Если вы через двадцать четыре часа не возьмете город, я лично добьюсь у верховного главнокомандующего для вашей дивизии почетного наименования Пропойской.

Кто бы сомневался, что после такого обещания морячки немцев из города буквально вынесли. С опережением графика на два часа.

Так что награды разными бывают. Мне вот за эту где-то стыдно, хотя и понимаю, что наградили не меня лично, а мой статус наследника престола. Не столько им я сам нужен, сколько орденская организация в моем королевстве. Но вот зачем она им? Пока неясно.

Глянул мельком по лицам своих людей. Смешков и глумливых взглядов не заметил. Серьезно все воспринимают и вроде даже как гордятся мною.

Если так, други, то вам и начинать мою наваррскую опричнину под знаком Горностая. Герцог думает, что сильно меня ограничил дюжиной рыцарей, но он ошибается. Рыцари чести Горностая будут у меня комтурами [205], орденскими баннеретами, а реальными башелье ордена станут орденские сержанты. И для того, чтобы ими стать, золотые шпоры нужно будет уже иметь. А еще слуги могут быть в ордене, министериалы и фамилиары — для людей незнатных.

Вот так-то вот. Мы-то дураки, а вы-то — нет?

Принял я шкатулку с грамотами и знаками из рук герцога. Кивком головы подозвал оруженосца своего Филиппа и передал ему на хранение этот презент из Нанта.

И только собрался вернуться на свое место, как герцог мне снова шепнул:

— Стой на месте. Обернись.

Между шпалер заинтригованных придворных к нам медленно и торжественно шла моя тетя дюшеса. За ней две очень неплохих на рожицы фрейлины несли на бархатной подушечке с кистями по углам походную корону инфанта. Восемь золотых трилистников земляники на ободе, шириной в два пальца, вперемежку с имитацией жемчужин, крытые шапочкой из красного бархата. Драгоценных камней на этой короне не было — она же походная, сиречь облегченная. Грамм на двести, не больше. Максимум — триста.

— Мы с мужем решили по-родственному восстановить похищенную у тебя в Плесси-ле-Туре корону, ибо негоже инфанту путешествовать без нее. Позволь мне надеть ее на тебя, — проворковала заботливая тетушка.

Фрейлины поднесли подушечку герцогине, подав ее в реверансе, — как жаль, что декольте еще не в моде! Тетя сняла с подушки корону и двумя руками подняла ее выше своего лица.

Я слегка наклонил голову.

«Дудки вам, — подумал я, — коленопреклоненным свою же корону ни от кого, даже от родной тети, принимать не буду. А то еще они и вассальной клятвы от меня захотят.