Докричаться до мира - Демченко Оксана Б. (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
Впрочем, будь я вполовину так голодна, как она теперь, ела бы руками, торопливо и жадно. Хотя, с другой стороны, только Юнтар умеет создавать вместо консервированной или синтезированной гадкой вечно-годной еды нечто вкусное и полезное.
– Хозяин учил меня послушанию много лет, – усмехнулась она, ощутив мой взгляд. – Я была еще мала для самки, когда он застал меня в лифте, пробралась тайком и хотела сбежать. Думала, наверху свобода. Он привел к себе и начал воспитывать. Сперва доброго наставника изображал, я была глупа и верила. Училась и старалась. Потом все в один день изменилось, он мне указал на место самки в Гнезде.
– Он тебя бил?
– Хорошо бы. Это легко перетерпеть, – усмехнулась она. – Умная нужна была, чтоб помогала в опытах. И строптивая, забава тогда ему не скучной казалась. Говорил, для каждой есть свой ошейник. Искать его – и есть главная забава. Меня отдавали самым нестабильным, оставляли задыхаться без воздуха, не кормили. Сжигали сознание. А потом он придумал показать сына и делать больно ему. И я стала лизать руки.
– Рила…
– Да ладно, я уже большая девочка и не жалуюсь, – снова усмехнулась она. – Плакала я в возрасте «йяллы», когда еще жив был страх, потом разучилась. А теперь вот свободна и мне, представь себе, очень-очень плохо. Так плохо и хозяин бы не сделал.
– Говори.
– Я нужна была послушная для опытов, потому что умная, сильная, привлекательная и выносливая. Когда он на меня нашел управу, ради малыша я на все соглашалась, разные тесты, опыты и забавы. Откачивал воздух и требовал, чтобы я описывала ощущения. Погружал с головой в странную жидкость и проверял, могу ли я дышать. Заставлял вдыхать нечто, вызывающее сны наяву и делающее очень послушной, резал нервы. Я во всем помогала и говорила правду. А еще отдавал многим нестабильным волвекам и совсем жутким зверям. Я – яркий стимул, и он говорил: этого злить, того приманивать, к иному ползти на брюхе. Смотрел, как они ведут себя. Приборы, обручи, нити, датчики… Он знал все, будто в голову влезал. И ко мне, и к тем, кому я была предложена. Они были разные, разумные и дикие, очень сильные и крупные, мелкие и неспособные менять облик. Но для меня – совершенно одинаковые. Привели в загон, значит, самка, вещь хозяина, игрушка, слабая. Мысли чуть отличались, действия тоже. Неразумные причиняли боль, демонстрируя свою силу и состоятельность, разумные презирали и унижали, это порой еще страшнее. Я их отношение отлично научилась читать, еще до первого рычания или жеста, не глядя. По прикосновению сознания, а уж по взгляду, запаху, голосу только разбирала подробности очередного своего черного дня. Без всяких приборов, и много лучше и быстрее хозяина. Первый, кто меня стал считать живой – Йялл. Но ему было просто жаль меня, нас обеих.
– А Ринк…
– Да, – она сжалась в комок и глубоко забилась в кресло. – Детей у меня уже не будет, хозяева всех своих личных самок лишают этого права, их порода не должна мешаться с нашей, грязной. Но теперь новый айри пришел и так уверенно и легко говорит, что Ринк мне брат. Это больно слышать.
– Тимрэ всего лишь указал, что для твоих детей в стае нет дальних родичей, и не более того. Для тебя, я специально посмотрела, есть четыре чужих линии. Одна оборвана, что-то у них не сложилось. Вторая существует в твоем поколении только в женском варианте. Третья – один из вожаков, погибший недавно на охоте, Пятый. Сын у тебя от него.
– А четвертая? – она не слишком хотела знать, кажется. Действительно умна – прикинула шансы и сильно огорчилась.
– Могу написать номер, – делано-безразлично прищурилась я. – Придет – сверь. Его Йялл как раз сюда тащит, сама знаешь, то есть чуешь. Только учти, про детей твои хозяева полную глупость сказали. Случай простой, я еще вчера поняла, в больничном секторе: любой из нас, снавей, – на полчаса работы. Но лучше лечить на Релате, там тебе восстанавливаться окажется легче.
Она не стала уточнять номер. Серьезно глянула на меня, убеждаясь в правоте своих предположений, получила кивок в подтверждение. Уверенно придвинула еду и взялась за дело с нормальным волчьим аппетитом. Когда гости, наконец, нахально и без стука ввалились в комнату, Рила уже держала отменно крупный и жесткий белковый пласт, убого имитирующий мясо, в обеих руках, и грызла его весьма агрессивно.
– Как у вас хорошо, – оживился бурно дышащий Ринк, усаживая малыша на кровать. – Пока Дед не видит, я, пожалуй, тоже чуток одичаю. Ничего нет ужаснее и глупее обеденной вилки, как я теперь полагаю. Как хозяева нам не учинили такой пытки? Не каждый бы выдержал.
– Ника, а Яли уже ходит! – гордо выдохнул Йялл. – У меня замечательная сестра. Правда, нас оттуда быстро выгнали. И вот еще что: мне тут Четвертый сказал, что волки по деревьям не лазают, – продолжил он не менее загнанным голосом. – Я, понятно, разозлился, чего мы оба давно ждали. Но, если честно, совершенно не разобрал смысла, да он ведь и сам не знает. И, спасибо за шарики, у нас ничья.
– Опять, – сердито покачал головой Ринк, падая на пол возле кресла и устраивая подбородок на колене Рилы, явно в поисках сочувствия. – Все надежды пошли прахом. Сколько лет я делаю вид, что хочу его загрызть! Привык уже. И снова неудача. Он – Третий, а я…
– Зато он Риле двоюродный брат, а ты – нет, – утешила его я, потрясенно слушая их речь. Как можно так быстро научиться связно строить сложные фразы? – Йялл вообще всем родственник, поголовно. Ему все волчицы – сестрицы.
– Вот уж радость-то для стаи! – глубокомысленно выдохнул Ринк. Вообще-то ему было безразлично, его уже усердно жалели. – Он мне чуть шею не свернул. Больно. И левое плечо ноет.
Шею пожалели, левое плечо тоже. И оттого воодушевленный вниманием Ринк с еще большим энтузиазмом взялся за одичание, униженно выпросив и заполучив из рук рыжей самый крупный кусок фальшивого мяса. Риле пришлось держать пищу, а дикий волк так и грыз, зубами, время от времени легко прихватывая пальцы и довольно рыча. Этот наглец за пару дней научился находить приятным смеяться над своей зверской внешностью. Он вообще оказался на редкость необидчив и склонен к простым шуткам, совершенно не похожим на злые розыгрыши Хо. Ведь шутил он чаще всего над собой. Мясо кончилось, и по-прежнему голодный зверь принялся вылизывать пальцы «хозяйки», поскуливать и выпрашивать новую подачку. Йялл на миг нахмурился, ему не нашлось места в игре. А Сидда была пока далеко и в беде.
– Ты видела, что в больнице творится с утра? Весь молодняк под дверью точно так же нудно скулит, старшая время от времени выходит и лениво лупит их. Мальчики хотят проводить Яли и остальных до столовой, – усмехнулся Третий, стряхивая тяжелые мысли. И задумчиво спросил, меняя тему, – слушай, а правда, что такое дерево?
Объяснить оказалось неожиданно сложно. Я думала для них, делясь образами, показывала старые картинки из корабельного архива, рассказывала, как поссорилась однажды с Элом и полезла к нему в комнату – мириться – по толстенному дубу, растущему во дворе со времен основания Академии. Ночью, в дождь, с разбитым после неудачного старта плечом… Само собой, поскользнулась, чуть не сорвалась. И описала, как наш декан, к радости своих мигом проснувшихся студентов, меня снимал оттуда. Где-то в архиве даже есть запись – второкурсники успели сделать.
Про дуб я зря, все тут же началось с начала. Они удивились несказанно, обнаружив, что у деревьев не только нет в нормальном для них представлении самцов и самок, но бывают очень разные породы…
Эл осторожно приоткрыл дверь, явно сомневаясь, туда ли он через нее попадет: визг и грохот в его комнате не предполагались. Как и он сам: беднягу совсем не заметили, главным дубом к тому моменту после очередной потасовки назначили Йялла, по нему я учила ползать сына Рилы. А мамаша усердно пыталась взобраться на шею Ринка, доказывая, что по деревьям волки не лазают, зато волчицы – пожалуйста. Последний кусок белкового мяса мы умудрились подвесить к потолку, он должен был стать призом. Декан в прежние времена от возмущения шипел бы. Грязь, шум, беспорядок! Но так было до появления волвеков.
