Правда сталинских репрессий - Кожинов Вадим Валерьянович (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Ответы на подобные вопросы весьма важны, ибо речь идет в конечном счете вовсе не об изменении личных воззрений Иосифа Виссарионовича, а о понимании истории страны. Ныне с прямо противоположных сторон Сталина стремятся представить, так сказать, прирожденным, исконным "русским патриотом", хотя одни — так или иначе чуждые России авторы — говорят об этом с проклятиями, а другие, напротив, с удовлетворением или даже восхищением.
М.П. Лобанов, которого я издавна глубоко уважаю и — решаюсь печатно зафиксировать это задушевное слово — люблю, все же, думаю, не прав, утверждая на страницах «НС» (1996, N 7, с. 175–176), что Сталин был "непреклонным государственником… (тут же конкретизируя: "сторонником «органического» развития государства как целого, которое вбирает в себя и подчиняет себе все его составляющие — личность, классы и т. д.") уже в то предоктябрьское время, когда "ленинская гвардия" жаждала превращения России в костер мировой революции". И еще до Октября Сталин-де выступал в этом вопросе "в противовес Ленину".
В качестве доказательства приводится заявление Сталина на VI съезде партии в июле 1917 года: "…не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму". И Михаил Петрович заключает, что уже тогда Сталин видел будущую Россию "государственностью ("социализм в одной отдельно взятой стране"), независимой от мировой революции, мировых капиталистических сил".
Однако Сталин делал доклад на VI съезде по прямому поручению Ленина, который в тот момент находился на "нелегальном положении". И процитированные сталинские слова явно опирались на то, что было сказано в работе Ленина, написанной еще двумя годами ранее, в августе 1915 года: "…возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального капиталистического мира…"; этот ленинский прогноз Сталин, кстати сказать, впоследствии неоднократно цитировал.
И при всем желании едва ли можно обнаружить существенные противоречия между постановкой подобных вопросов у Ленина и Сталина в 1910-1920-х годах. Даже в позднейшем часто цитируемом письме Сталина к Демьяну Бедному (от 12 декабря 1930 года) высказано именно то понимание "национальной гордости", которое было сформулировано Лениным еще в 1913 году и согласно которому в историческом прошлом России ценно одно только революционное движение. "Руководители революционных рабочих всех стран, — писал в самом конце 1930 года Сталин, — с жадностью изучают поучительнейшую историю рабочего класса России, его прошлое, прошлое России, зная, что кроме России реакционной существовала еще Россия революционная, Россия Радищевых и Чернышевских, Желябовых и Ульяновых (имелся в виду старший брат Ленина. — В.К.), Халтуриных и Алексеевых". Между тем вы, Демьян Бедный, возмущался Сталин, "запутавшись между скучнейшими цитатами из сочинений Карамзина и не менее скучными изречениями из «Домостроя», стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения".
Исследователь этого периода Ю.В. Емельянов справедливо писал о сталинском послании «запутавшемуся» Демьяну: "Из этого письма ясно, что И.В. Сталин решил отказаться от оголтелой дискредитации русского национального характера… лишь постольку, поскольку это вредило развитию мировой революции". Не приходится уже говорить о том, что в качестве объектов "национальной гордости" предложены главным образом террористы…
До 1934 года, в сущности, нет и намека на приверженность Сталина собственно русской (а не только революционной) теме. В своем докладе на XVI съезде партии (27 июня 1930 года) он посвятил целый раздел разоблачению "уклона к великорусскому шовинизму": "Нетрудно понять, что этот уклон отражает стремление отживающих классов господствовавшей ранее великорусской нации вернуть себе утраченные привилегии. Отсюда опасность великорусского шовинизма, как главная опасность" (т. 12, с. 370–371). К этому времени, кстати сказать, уже были арестованы почти все виднейшие русские историки…
Позднее, 5 февраля 1931 года, Сталин публикует следующее прямо-таки удивительное рассуждение: "История старой России (вся её история вообще! — В.К.) состояла, между прочим, в том, что её непрерывно били… Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны" и т. д. Впоследствии Сталин «вспомнит» и о Дмитрии Донском, и о Суворове и Ушакове, триумфально бивших этих самых "турецких беков", и о сокрушающих победах России над "шведскими феодалами", которые в результате навсегда отказались от каких-либо военных предприятий вообще, и о Минине и Пожарском и т. д. Но, повторяю, это было позже — после 1934 года, явившего собой определенную историческую грань. И опять-таки повторю, что суть дела не в выяснении развития личных сталинских представлений, а в понимании исторического развития самой страны.
Приписывание Сталину роли инициатора того (разумеется, весьма относительного) «воскрешения» России, которое совершалось в 1930-х годах, несостоятельно уже хотя бы потому, что в течение всего послеоктябрьского времени в стране было немало пользовавшихся более или менее значительным влиянием людей, которые никогда и не «отказывались» от тысячелетней России, — несмотря на риск потерять за эту свою приверженность свободу или даже жизнь. Ведь именно таковы были убеждения названных выше крупнейших историков во главе с С.Ф. Платоновым, арестованных в 1929–1930 годах! То же самое было присуще Сергею Есенину и писателям его круга (Клюев, Клычков, Павел Васильев и другие), которых начали арестовывать еще в 1920-х годах. И с теми или иными оговорками это можно сказать и о таких достаточно влиятельных в 1920-х — начале 1930-х годов писателях (пусть и очень разных), как Михаил Булгаков, Иван Катаев (не путать с Валентином!), Леонид Леонов, Михаил Пришвин, Алексей Толстой, Вячеслав Шишков, Михаил Шолохов, да и многих других. Притом нет сомнения, что за этими писателями стояла, как говорится, целая армия читателей, в той или иной мере разделявших их убеждения. Люди этого склада вели более или менее упорную духовную борьбу за Россию, и совершенно ясно, что поворот середины 1930-х годов был подготовлен и их усилиями.
Стоит коснуться здесь одного эпизода из жизни Михаила Булгакова — тем более что он преподносился подчас с грубейшими искажениями. Так, театровед А. Смелянский писал в своем изданном в 1989 году 50-тысячным тиражом сочинении: "Осенью 1936 года в доме Булгаковых были поражены разгромом «Богатырей» в Камерном театре по причине "глумления над крещением Руси". В 1939 году ура-патриотические тенденции стали официозной доктриной режима". Незнакомый с фактами читатель неизбежно поймет процитированные фразы в том смысле, что-де "в доме Булгаковых были поражены" прискорбно или даже возмущенно… На деле же все было, как говорится, с точностью до наоборот. Пресловутая «опера» по пьеске Демьяна Бедного-Придворова была беспримерным издевательством над "золотым веком" Киевской Руси — над великим князем Владимиром Святославичем, его славными богатырями и осуществленным им Крещением Руси. «Опера» эта была поставлена впервые еще в 1932 году и всячески восхвалялась. Журнал "Рабочий и театр" захлебывался от восторгов: "Спектакль имеет ряд смелых проекций в современность, что повышает политическую действенность пьесы. Былинные богатыри выступают в роли жандармской охранки. Сам князь Владимир… к концу спектакля принимает образ предпоследнего царя-держиморды" и т. п. (1934, N 1, с. 14). Через четыре года, в 1936-м, один из влиятельнейших режиссеров, Таиров-Корнблит, решил заново поставить в своем театре эту стряпню, — явно не понимая, что наступает иное время. «Спектакль» был, если воспользоваться булгаковскими образами, зрелищем, организованным Берлиозом на стишки Ивана Бездомного (еще не "прозревшего"). Е.С. Булгакова записала в своем дневнике 2 ноября 1936 года: "Днем генеральная репетиция «Богатырей» в Камерном. Это чудовищно позорно". А 14 ноября она записывает: "Миша сказал: «Читай» и дал газету. Театральное событие: постановлением Комитета по делам искусств «Богатыри» снимаются, в частности, за глумление над Крещением Руси. Я была потрясена". Вот фрагменты из постановления:
